Я прошлась туда и обратно перед тремя мужчинами. Они улыбались.
„Это Мэй Вест
[28], Теда Бара и Бо Пип, вместе взятые, — сказал Гручо. — Мы снимем эту сцену завтра утром. Приходи пораньше“.
„И не вздумай прохаживаться таким образом по улицам без охраны“, — добавил Харпо.
Я снялась на следующий день. Гручо был режиссером сцены. Это был всего лишь крошечный эпизод, но продюсер мистер Кован сказал, что у меня есть данные, чтобы стать звездой, и что он немедленно кое-что предпримет по этому поводу.
Когда ты сидишь совершенно без денег и вообще никто, а человек говорит тебе такие слова, он становится в твоих глазах гением. Но ничего не случалось целую неделю. Каждый вечер я сидела, слушая разглагольствования моего возлюбленного о моих разнообразных недостатках, и, несмотря ни на что, пребывала в состоянии блаженства.
И вот в одно прекрасное утро в заголовке очередной колонки голливудской хроники, которую вела Луэлла Парсонс
[29] в газете „Лос-Анджелес Экзаминер“, я нашла свое имя. Я была так потрясена, что буквально свалилась с кровати. В заметке говорилось, что Лестер Кован предложил мне контракт и главную роль в новом фильме.
Это было нечто! С быстротой молнии я оделась, накрасилась и потратила последние два доллара на такси.
Мистер Кован был в своем кабинете.
„Чем могу служить, мисс Монро?“ — спросил он. Он всегда вел себя как джентльмен.
„Я хотела бы подписать контракт, о котором я прочитала в колонке Луэллы Парсонс“, — объяснила я.
„Я еще не составил контракт, — улыбнулся мистер Кован. — Это займет некоторое время“.
„Сколько же вы собираетесь мне платить?“ — спросила я.
Мистер Кован сказал, что еще не решил.
„Сто долларов в неделю будет в самый раз“, — сказала я.
„Посмотрим, посмотрим, — сказал мистер Кован. — Вы идите домой и ждите сообщений. Я пошлю за вами“.
„Честное слово?“
„Честное слово“, — заверил меня мистер Кован, сохраняя серьезное выражение лица.
Я заняла два доллара у человека, которого едва знала, и помчалась в ювелирный магазин. Из-за моего финансового положения я никогда не дарила подарков моему возлюбленному. Теперь у меня был шанс купить ему что-то действительно красивое.
Я показала продавцу магазина колонку Луэллы Парсонс с моей фотографией.
„Я Мэрилин Монро, — сказала я. — Вы можете сравнить меня с фото“.
„Я вижу, что это вы“, — согласился ювелир.
„Я сейчас на мели, — сказала я, — по правде говоря, у меня нет и двух долларов. Но вы можете прочитать, что я становлюсь кинозвездой и вскоре получу массу денег“.
Ювелир кивнул.
„Конечно, я еще не подписала контракт, и даже не видела его. — Я не хотела никаких недоразумений с ювелиром. — И мистер Кован, с которым я только что разговаривала, сказал, что на это потребуется некоторое время, но, я думаю, вы можете мне доверять. Я хотела бы купить подарок очень дорогому для меня человеку“.
Продавец улыбнулся и сказал, что он мне верит и я могу выбрать любую вещь в магазине.
Я выбрала вещь стоимостью в пятьсот долларов, помчалась домой к моему любимому и стала ждать его прихода.
Он был несколько ошарашен красотой моего подарка. Никто прежде не дарил ему такую дорогую вещь.
„Ты должна была выгравировать мое имя: „От Мэрилин такому-то с любовью“. Или что-то в этом роде“.
Мое сердце почти остановилось, когда он это сказал.
„Я хотела это сделать, — ответила я, — но передумала“.
„Почему“. — Он смотрел на меня с большой нежностью.
„Потому что когда-нибудь ты бросишь меня, — объяснила я, — и у тебя будет другая женщина. И тогда ты не сможешь пользоваться моим подарком: ведь там будет мое имя. А так эта вещь всегда будет с тобой, как будто ты сам ее купил“.
Обычно, когда женщина говорит такие вещи возлюбленному, она ожидает, что тот будет возражать, разуверять, что когда-либо покинет ее. Но он этого не сделал. Ночью я рыдала в постели. Любить без всякой надежды на взаимность — невыносимо.
Целых два года я выплачивала ювелиру эти пятьсот долларов. К тому времени, как я с ним рассчиталась, мой бывший любовник был женат на другой женщине».
* * *
Спустя годы биографы звезды расшифровали имя ее возлюбленного. Им был Фредди Каргер, музыкант, работавший на студии «Коламбия». Он был к тому времени разведен и жил с сыном и матерью неподалеку от студии. Когда Мэрилин начала сниматься в «Девушках из хора», а по роли она должна была исполнить две песенки — «Каждый может сказать: „Я тебя люблю“» и «Каждому ребенку нужен па-па-папочка» — к ней прикрепили в качестве репетитора Фредди Каргера. Если Мэрилин немедленно по уши влюбилась в Каргера, то его чувства были достаточно сдержанными. Ему было жаль девушку, жившую на грани нищеты. На обед она покупала сырой гамбургер и запивала его черным кофе. «Обычно на завтрак я ем грейпфрут и кофе, а на ланч — хлеб с ореховым маслом и джемом, — рассказывала Мэрилин. — Бывали дни, когда я тратила на еду не более доллара». Фредди пригласил новую знакомую к себе домой на обед и познакомил с матерью, Мэри. Из этого знакомства возникла дружба, продолжавшаяся до самой смерти актрисы. Даже после разрыва с Фредди его дом всегда оставался для Мэрилин родным и гостеприимным.
Отношения Мэрилин и Фредди были неравными. Она была влюблена, мечтала о замужестве, впервые думала о детях. Он же был весьма сдержан и о женитьбе даже не помышлял. Культурная и интеллектуальная пропасть между ними исключала для Фредди Каргера возможность думать о каком-то их совместном будущем.
Трудно поручиться, что их роман развивался точно так, как описала Мэрилин. Но сам по себе рассказ является художественным произведением. И даже когда их отношения прекратились, Мэрилин сохранила глубокую благодарность Фредди за его помощь в работе над фильмом.
Несмотря на успех картины «Девушки из хора» и положительные отзывы о Мэрилин, Гарри Кон не возобновил с ней контракт. Как и Занук, он не верил в ее актерский потенциал, а видел только профессиональные несовершенства начинающей актрисы. О причинах своего увольнения Мэрилин написала в своих воспоминаниях, где она вывела Гарри Кона под именем «господин X.» и описала приглашение на яхту. Так ли это было, история умалчивает.
