„А что, если я изменю одну фразу и вместо „сделай это еще раз“ буду петь „поцелуй меня еще раз“. Это будет нормально?“
Офицер засомневался, но потом согласился.
„Попробуйте, — сказал он. — Но пойте без всякого непристойного нажима“.
„Только поцелуй“, — сказала я.
Мы полетели на вертолете на фронт. Я не видела Корею, поля сражений и разрушенные города. Меня перевозили с одной взлетной площадки на другую, а потом на грузовике отвезли в расположение 45-й дивизии, где меня ждали. Эта дивизия была моим первым после госпиталя выступлением перед действующей армией.
Было холодно, начал падать снег. Я была за сценой в джинсах. А на сцене шел концерт, оттуда неслись звуки музыки и рев голосов. Раздавался какой-то шум словно от ударов.
Офицер прибежал в мою уборную. Он был чем-то возбужден.
„Давайте начнем поскорее. Они бросают камни на сцену“.
Рев, который я слышала, это было мое имя, которое скандировали солдаты.
Я мгновенно переоделась в шелковое платье с низким вырезом и без рукавов. Я вдруг забеспокоилась о моем „материале“, не о той песне Гершвина, а о других, которые я должна была исполнять, типа „Бриллианты — лучшие друзья девушки“.
Может быть, это неправильно — петь такие слова солдатам в Корее, получавшим небольшую зарплату. Но я вспомнила, что после песни я исполняю танец. Это был милый танец. И я знала, что солдатам он понравится».
К этому стоит добавить лишь несколько деталей. Подлетая к расположению войск на вертолете, Мэрилин потребовала снизиться до минимально допустимой высоты и открыть люк. Она легла на пол вертолета, высунулась в люк, размахивая руками, приветствуя солдат, посылая им поцелуи. Двое солдат держали ее за ноги, а пилот медленно описывал круги над расположением войск. Трудно описать, что творилось на земле, в какой неописуемый восторг пришли солдаты, которые как безумные кричали «Мэрилин! Мэрилин! Мэрилин!»
Высшие армейские чины закатили в честь актрисы шикарный банкет и организовали телефонный разговор с Джо ДиМаджио. 150 гостей слышали, как Мэрилин ворковала с мужем: «Ты меня любишь, Джо? Скучаешь?» Военные завалили ее подарками. У трапа самолета, летевшего в Токио, она сказала: «Это самое лучшее, что мне довелось пережить в жизни. Я бы хотела повстречаться со всеми солдатами, если бы это было возможно. Приезжайте к нам в Сан-Франциско».
* * *
Вернувшись в Сан-Франциско, Мэрилин вела спокойный образ жизни, ожидая решения студии. Она много читала, но ДиМаджио не часто жаловал ее своим присутствием. Он почти каждый вечер проводил с друзьями, продолжая привычную холостяцкую жизнь. Надо ли говорить, что Мэрилин это не очень нравилось. Так что когда студия прислала ей сценарий «Нет такого бизнеса, как шоу-бизнес» на музыку Ирвина Берлина (а сценарий был еще слабее, чем «Розовое трико»), актриса тут же согласилась в нем сниматься. Видимо, ей было скучно и неуютно в доме мужа.
Роль для Мэрилин была специально дополнительно вписана в уже готовый сценарий. Мэрилин согласилась играть в этом фильме при условии, что ей дадут главную роль в предстоящей экранизации популярного бродвейского боевика «Зуд седьмого года». Студия также обещала ей за этот фильм одноразовую выплату в размере ста тысяч долларов. Кроме того, Наташа Лайтесс, учитель пения Хэл Шаффер и хореограф Джек Кол были наняты студией, чтобы работать исключительно с Мэрилин. Немаловажно и то, что студия согласилась заключить с Монро новый семилетний контракт на гораздо более выгодных для актрисы условиях.
Когда в конце мая 1954 года начались съемки картины «Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес», Мэрилин довольно быстро поняла, что ей снова подсунули некачественный товар. «Меня вынудили играть в таких картинах, как „Нет лучше бизнеса…“ и „Река, с которой не возвращаются“, — говорила Мэрилин в газетном интервью. — У меня не было выбора. Разве это справедливо? Я тяжело работаю и я хочу гордиться своей работой. Если я буду продолжать выступать в фильмах, которые студия мне предлагает, зрители быстро от меня устанут».
* * *
Летом 1953 года режиссер Отто Преминджер
[57] приступил к постановке вестерна «Река, с которой не возвращаются».
Как всегда, Занук не придавал большого значения сюжету. Актеры, звезды экрана — вот кто, по его убеждению, привлекал публику. Необходимо, чтобы между Митчумом и Монро пробежала искра, которая зажжет зрителя. Увы, в фильме этого не получилось. Вторым элементом для привлечения публики были пороги на реке, по которым мчится лодка с героями. Как всегда, сценарий был отправлен в цензуру нравов. И глава цензорского ведомства Джозеф Брин дал «добро» при соблюдении ряда условий. Интимные части тела, в особенности женская грудь, должны быть полностью и постоянно закрыты. Нельзя было также показывать поцелуй с открытым ртом. И еще одно: нельзя было убивать главного героя. Студия ослушалась цензора только по последнему пункту, ибо это был главный сюжетный узел картины. Натурные съемки было решено провести в Канаде. Это вызвало интерес Джо ДиМаджио, так как он знал, что в тех местах водится отличная форель. Мэрилин также надеялась, что перемена места внесет некоторую ясность в ее отношения с Джо, который все чаще заканчивал их бесконечные перебранки кулаками. Их споры касались главным образом ее карьеры, рекламы ее фильмов и окружавших ее мужчин-поклонников. Джо хотел, чтобы Мэрилин перестала выступать в роли «обнаженного куска мяса», и если бы не его вспыльчивость, то, может быть, он и преуспел бы в этом стремлении.
Джо приехал на съемки, как всегда, с лучшим другом Джордом Солитером и с огромным количеством рыболовного снаряжения. Наташа была возмущена приездом ДиМаджио, ее также раздражал гример Уайти Снайдер, который каждое утро, гримируя Мэрилин, убеждал ее бросить актерскую карьеру, совершенно не подходящую для девушки такой тонкой организации. Наташа видела в этом угрозу всему, что она сделала для «создания образа» Мэрилин Монро. Она считала, что гример действует заодно с ДиМаджио. Естественно, Наташа и Уайти возненавидели друг друга. Наташа даже выдвинула ультиматум: «или я, или он». Монро обещала подумать, но все осталось по-прежнему. Впоследствии Наташа работала с Мэрилин еще на двух картинах.
Отто Преминджер так вспоминал работу с Мэрилин на этом фильме:
«Для меня актер — это актер. Я не вступаю с ним в личные отношения. Некоторые режиссеры, например Джошуа Логан, интересуются актером как личностью. Они разрешают актеру создавать собственный образ, а потом высказывают свои замечания и соображения. Другие же тщательно репетируют роль с исполнителем. Так поступаю и я… Джо ДиМаджио, как мне кажется, оказывал на Мэрилин положительное влияние. Его отношение к Мэрилин было окрашено юмором, тогда как большинство ее друзей относились к ней с излишней серьезностью. Я думаю, что Джо был горд за Мэрилин. Он был теплым и приятным человеком… Студия сначала баловала Мэрилин — так было и во время съемок „Реки“, — и она скоро утратила чувство перспективы, понимания, на что она способна, а на что — нет…»
