В фильме Преминджера, которого по ходу съемок сменил Жан Негулеску, Мэрилин играла очередную девушку сомнительной репутации, певичку в салуне, на Диком Западе. Ее партнером был молодой Роберт Митчум. Мэрилин была по большей части неестественна, «рвала страсть в клочья» где надо и где не надо. Ее речь, как и ее прическа были вульгарны, а сюжет в высшей степени банален. Поскольку режиссер не хотел использовать дублеров на крупных планах, актерам приходилось самим играть некоторые опасные сцены. Поскользнувшись на камне, Мэрилин растянула лодыжку и некоторое время ходила на костылях.
Вскоре в очередной раз режиссер фильма вступил в конфликт с Наташей и потребовал ее удаления со съемок. И снова Мэрилин удалось Наташу отстоять. Занук убедил Преминджера позволить той находиться на площадке при условии полного ее безмолвия.
Преминджер был типом режиссера-диктатора. Он часто был груб и напорист, он ругал актеров прямо на площадке в присутствии всей группы. Но делал он это только с теми, от кого не мог получить отпор. Например, он никогда не позволял себе критиковать Роберта Митчума. Зато Мэрилин быстро почувствовала на себе его жесткую руку.
«Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес» был очередной проходной музыкальной комедией; единственным светлым пятном была музыка Ирвина Берлина. Песня «Горячая волна» в исполнении Мэрилин получила огромную популярность, как и несколько других на слова и музыку Берлина. Этот фильм был задуман и создан как своего рода экранный памятник творчеству Ирвина Берлина, и в картине были исполнены 14 его песен. Пять из них пела Мэрилин Монро, снявшаяся в роли эстрадной певицы Вики Палмер. Критики писали, что Мэрилин выглядела восхитительно в костюмах, созданных дизайнером Вильямом Травиллом, но ее манера игры казалась слишком гротескной и неестественной…
Участники съемочной группы вспоминали, что Мэрилин создавала немало проблем на площадке. Причиной тому были и отношения с Джо ДиМаджио, и постоянные болезни (бронхит, анемия), и все растущая зависимость от снотворного. Мэрилин нередко с трудом соображала, где она и что нужно делать, временами ударялась в слезы, не в силах выносить давление жизненных обстоятельств. 27 августа Джо явился на студию, чтобы присутствовать при записи песни «Горячая волна». Как только началась сцена и Мэрилин в экзотическом наряде запела «Волна горячего воздуха идет на нас с Ямайки…», он выбежал с площадки, возмущаясь платьем Мэрилин и безвкусным эротизмом ее исполнения. Однако актриса взяла себя в руки и довела сцену до конца.
Постоянные скандалы на съемках были также связаны с конфликтами режиссера и продюсера с хореографом Колем и дизайнером Травиллом, которых Мэрилин лично пригласила для работы на фильме. Всякий раз, когда ее люди покидали площадку в знак протеста, Мэрилин следовала за ними и возвращалась лишь после разрешения конфликта и их возвращения. Обычным для Мэрилин были 40 или 50 дублей каждой сцены — потому что она забывала текст или же ей казалось, что дубль недостаточно удачен.
Критика была разноречива в оценке способностей Мэрилин. Так, «Голливуд репортер» считал, что «ребенок научился играть, умеет теперь произносить тексты и как будто даже понимает, о чем идет речь». «Нью-Йорк таймс», с другой стороны, назвала песни в исполнении Мэрилин «постыдными».
Пресса была единодушна в одном. Мэрилин должна выступать в музыкальных комедийных картинах, драматические роли ей не под силу. Но студия была довольна, фильм принес хорошую прибыль, которую обеспечили две звезды — Монро и Митчум, а также роскошные виды Дикого Запада, снятые в системе «Синемаскоп».
Немедленно после окончания съемок 9 сентября 1954 года Мэрилин улетела в Нью-Йорк, чтобы начать подготовку к работе над фильмом «Зуд седьмого года» с режиссером Билли Уайлдером. Джо в это время также был в Нью-Йорке, жил в той же гостинице «Сейнт Реджис». Общались они главным образом по телефону, тут же начинали ругаться и бросали трубку. Официальное соглашение о разводе было подписано в октябре 1954 года, то есть меньше чем через 10 месяцев после заключения брака.
* * *
Когда в конце 1954 года съемки фильма «Зуд седьмого года» были завершены, агент актрисы и один из продюсеров картины, Чарлз Фельдман, устроили в ресторане «Романофф» в Беверли-Хиллз грандиозный прием в честь Мэрилин Монро. Среди присутствовавших были Кларк Гейбл, Гэри Купер, Сюзан Хейворт, Хэмфри Богарт и Лорен Боколл, Уильям Холден, Лоретта Янг, Джимми Стюарт, Клодет Колберт, Дорис Дэй, режиссер Билли Уайлдер, продюсеры Джек Уорнер, Сэмюэль Голдвин и даже Даррил Занук, поздравивший Мэрилин с «потрясающим» успехом. «Я чувствую себя как Золушка, — сказала Мэрилин, появившаяся с часовым опозданием. — Не могу поверить, что все эти люди пришли сюда ради того, чтобы меня приветствовать». Тем не менее прием показал, что Голливуд принял молодую звезду в свои ряды.
Несмотря на все эти почести, отношения актрисы со студией вошли в очередной конфликт. Занук все чаще упрекал Мэрилин в постоянных опозданиях или отсутствии на съемках по болезни. Он возмущался, что Мэрилин часто забывает свои реплики и требует многочисленных дублей. Он также не мог понять, почему она хочет каких-то серьезных драматических ролей, если публика с восторгом принимает ее в легковесных комедиях. Их проверенная формула действовала безотказно и не нуждалась в улучшениях, а только в повторении.
Мэрилин же возмущалась тем, что Занук не хочет признавать ни ее актерский талант, ни ее успехи у зрителей, которые приносили студии миллионные прибыли. К концу 1954 года Мэрилин Монро надеялась радикально изменить свою жизнь в нескольких направлениях: развестись с Джо ДиМаджио, отношения с которым зашли в тупик, освободиться от контроля Наташи Лайтесс, зависимость от которой стала тяготить актрису, и порвать контракт со студией «XX век — Фокс», которая методично и последовательно мешала ее личному и профессиональному росту.
Пока юристы Мэрилин Монро искали слабые места в ее контракте со студией, она заключила соглашение с известным фотографом Милтоном Грином о создании собственной компании «Мэрилин Монро продакшн», чтобы иметь возможность выбирать сценарии будущих картин и добиваться их финансирования. Монро надеялась самостоятельно выбирать режиссера и актеров и иметь возможность контролировать съемочный период.
Накануне Рождества Мэрилин напялила черный парик и темные очки, купила билет на имя Зельды Зонк и улетела в Нью-Йорк, где прожила более года. И когда она вернулась в Голливуд, то сделала это на своих собственных условиях.
* * *
Режиссер Билли Уайлдер начал съемки картины «Зуд седьмого года» в доме 164 на 61-й Восточной улице. В первой сцене у Мэрилин было всего шесть слов: «Привет! У меня еще мокрые волосы». В отличие от других режиссеров Уайлдер совершенно не реагировал на присутствие Наташи Лайтесс или Полы Страсберг, которая вскоре заменила Наташу в роли педагога. Уайлдер считал их своими помощниками, страдающими вместе с ним, когда приходится делать сорок и более дублей одной сцены. Режиссер полагал, что актриса работает довольно уверенно, контролирует съемки, и не имел понятия, что в это время разваливается брак Мэрилин и Джо.
Мэрилин же переживала творческий подъем — впервые студия предложила ей настоящую роль, в которой не было привычной глупости, безвкусицы и претенциозности. «Девушка с верхнего этажа» — так обозначалась эта роль в титрах — впервые давала Мэрилин возможность продемонстрировать свой актерский потенциал.
