Провал «Займемся любовью» сказался и на прокате «Неприкаянных», вышедших на экраны спустя пять месяцев. Но главная причина заключалась в том, что зрители просто не поняли основную идею «Неприкаянных». В результате этих двух провалов в конце 1961 года актерская карьера Монро пошла на спад. Попытка заставить публику принять ее как серьезную актрису не удалась.
В результате — очередной приступ депрессии. Поскольку Монро проводила теперь значительную часть времени в Лос-Анджелесе, ее нью-йоркский психиатр Марианна Крис позвонила доктору Ральфу Гринсону и попросила его принять новую пациентку и помочь ей преодолеть «трудную ситуацию, связанную с сильнейшим нервным расстройством». По мнению врачей, психологические проблемы актрисы объяснялись как внешними факторами (провал фильмов, кризис в ее браке с Миллером, отношения с Джоном Кеннеди), так и внутренними. К последним относились проблемы, связанные с сексуальной сферой актрисы — фригидность сочеталась в ней с постоянным желанием найти идеального партнера, а также и с тем, что Норма Джин, по ее собственной версии, была изнасилована в девятилетнем возрасте. Позднее она сделала четырнадцать абортов, последствиями которых были сильнейшие менструальные и кишечные кровотечения; случались у нее и внематочные, истерические беременности.
Об отношениях актрисы с Джоном Кеннеди знала прежде только доктор Крис, а теперь узнал и доктор Гринсон. Психоаналитик Артура Миллера также был посвящен во внутренние проблемы Артура, Мэрилин и Кеннеди. Еще одним участником этого тесного круга был муж сестры доктора Гринсона Мики Рудин — адвокат супругов Миллер и многих других звезд.
Мэрилин сильно привязалась к новому психиатру, а тот, в свою очередь, рекомендовал ей терапевта Хаймана Энгельберга. Интересно, что все эти врачи — и адвокат в придачу — являлись тайными или явными членами американской компартии. Коммунисты и попутчики в Голливуде могли прибегать к услугам лишь определенного круга врачей, в особенности психиатров, готовых хранить в тайне и их деятельность, и их политические взгляды.
Роль доктора Гринсона не сводилась только к сеансам психотерапии. К примеру, когда Мэрилин Монро была приглашена на обед в дом Патриции и Питера Лоуфордов, где должен был присутствовать Роберт Кеннеди, Гринсон и его сын рекомендовали вопросы, которые надо задать министру юстиции США, чтобы не выглядеть дурой. Это были вопросы о работе Комитета по расследованию антиамериканской деятельности, о гражданских правах, о поддержке Америкой режима Дьема во Вьетнаме и т. д., то есть весь набор леворадикальных тем.
Примечательно, что после нескольких встреч с доктором Гринсоном Мэрилин почувствовала себя лучше, продолжала подготовку, а затем и начала сниматься в картине «Займемся любовью». Экзальтированная актриса называла своего нового психиатра «Мой Иисус, мой Спаситель!» «Он слушает меня, — восхищалась она. — Он поддерживает меня. Он делает меня умнее, заставляет думать. Я больше ничего не боюсь». Так возникла сильнейшая зависимость Мэрилин Монро от психиатра, который, вопреки врачебной этике, даже ввел ее в свою семью.
Биограф Мэрилин Монро Дональд Вольф полагает, что доктор Гринсон, при его тесных связях с американскими коммунистами, а через них и с советской разведкой, появился в доме Мэрилин Монро не случайно — ведь актриса была близка с человеком, который вскоре станет президентом Соединенных Штатов и с его братом, министром юстиции США.
Ральф Гринсон был не просто коммунистом, но также и агентом Коминтерна. Он играл важную роль в организации под названием Комитет искусств и наук. Формально главой Комитета был твердолобый коммунистический функционер Джон Говард Лоусон, но практически им руководил Гринсон. В свою очередь доктор был связан с Фредериком Вандербилтом Филдом (из рода миллионеров Вандербилт) — богатым либералом, коммунистом и многолетним активным агентом советской разведки. После разоблачения в 50-х годах он бежал в Мексику, где находился под негласным наблюдением ФБР.
* * *
По первоначальному плану съемки «Неприкаянных» должны были начаться еще в апреле. Но задержки с предыдущей картиной внесли существенные изменения в расписание съемок, так что в действительности работа началась лишь в июле и проходила в постоянных конфликтах Мэрилин с Миллером, постоянных опозданиях и болезнях Мэрилин, которая принимала по несколько снотворных таблеток за ночь и была совершенно выбита из колеи. К тому же в августе на глазах всей съемочной группы начался роман Миллера с фотографом Ингой Морат, которая уже в начале 1962 года стала его следующей женой. Мэрилин переехала из их гостиничного «люкса» в номер Полы Страсберг.
Съемочная группа разделилась на два лагеря. Режиссер Хьюстон и актер Эли Уоллах были в лагере драматурга. Монтгомери Клифт поддерживал Мэрилин. Психологически он был похож на Мэрилин — мучим кошмарами, неуверен в себе, с трудом заставлял себя являться на съемку. «Он, кажется, был единственным из всех, кого я знаю, кто находится в худшей форме, чем я», — говорила Мэрилин. А Кларк Гейбл был где-то посредине.
Миллер и Монро уже не скрывали своей ненависти друг к другу. Как-то Миллер не успел уехать со съемочной площадки на машине Хьюстона и попытался сесть в машину Монро, но та демонстративно захлопнула дверь перед его носом.
Врачи отказывались прописывать ей лекарства. В конце концов съемки пришлось прервать и отправить Мэрилин в больницу в Лос-Анджелес на попечение ее психиатра доктора Гринсона.
Миллер тоже был на грани нервного срыва.
Через десять дней Мэрилин выписалась из больницы, пройдя курс очищения организма. Доктор Гринсон заверил режиссера, что в ближайшем будущем она сможет продолжить работу.
По пути в Рино Мэрилин заехала в Сан-Франциско к Джо ДиМаджио и сообщила ему, что начнет бракоразводный процесс немедленно после окончания съемок.
Когда Мэрилин вернулась на студию, начались новые столкновения. Хьюстон и Миллер решили переделать сценарий. Теперь герой Кларка Гейбла стал бродягой-алкоголиком, герой Эли Уоллаха — самым положительным типом, а Розалин была уже не просто разведенной женщиной, а проституткой. Когда Гейбл получил новый вариант, он решительно отказался продолжать работу и хлопнул дверью. Поскольку в контракте актера оговаривалось его право утверждения сценария, то в споре с режиссером и драматургом он победил.
Фильм по настоянию Миллера снимался кусками, как пьеса. Сам он сидел рядом с режиссером за камерой и делал поправки, словно это был спектакль. Такой метод был непривычен для Мэрилин, но и не вызвал ее возражений, как, впрочем, и режиссера Хьюстона. Первая сцена — в пансионате — была снята довольно быстро, и группа перешла к сцене в суде. Мы знакомимся с героиней Мэрилин Розалин, когда она живет в пансионе в ожидании развода (по закону для получения развода в штате Невада надо прожить там шесть недель). Именно так поступил в свое время Артур Миллер, чтобы развестись и жениться на Монро.
Режиссер и Миллер долго не могли решить, как же закончить картину. С кем должна остаться Розалин? Мэрилин считала, что каждый из героев должен идти своим путем. «Как же ты найдешь дорогу домой в темноте?» — спрашивает Розалин Гая в заключительной сцене. На что Гай (Кларк Гейбл) отвечает: «Надо просто идти за этой большой звездой. Дорога прямо под ней, и она приведет нас домой».
