Вторая половина июня прошла в бесконечных интервью и фотосессиях для ведущих журналов. 4–9 июля Мэрилин дала большое интервью еженедельнику «Лайф». По некоторым сведениям, в этот период актриса часто звонила Бобби Кеннеди — жалуясь на болезни, закрытие картины (надеялась, что он поможет). Звонки были короткие: Кеннеди был на работе и не мог вести частные разговоры.
В июле в жизни Монро снова появился ее второй муж, Джо ДиМаджио. Он часто звонил ей, навещал, и даже ходили слухи, что они собирались вновь пожениться.
В результате возможного давления или по каким-то другим причинам, но студия пошла на попятный, и 25 июля состоялась встреча, на которой обсуждались условия возобновления съемок. Условия были весьма благоприятными для Мэрилин Монро. В эти дни Мэрилин призналась Питеру Лоуфорду: «Знаешь, Питер, в некотором роде я очень невезучая женщина. Все это чепуха насчет легенды, вся эта роскошь и реклама ничего не стоят. Каким-то образом я всегда разочаровывала людей…»
В самом конце июля Мэрилин поехала в казино на озеро Тахо в Неваде, где выступал Фрэнк Синатра. С ней был Джо ДиМаджио. Весьма возможно, что там состоялись ее встречи с мафиозными фигурами. Во всяком случае агенты ФБР следили за ее пребыванием в Неваде. Биографы актрисы, Энтони Саммерс и Дональд Вольф, утверждают, что Мэрилин была там накачана наркотиками и даже якобы изнасилована на глазах у Фрэнка Синатры. Другие же — Барбара Лиминг и Дональд Спото — убеждены, что Монро вовсе даже не была на том курорте в те дни. Она якобы легла в больницу то ли для гинекологической операции, то ли для очередного аборта.
Жизнь Мэрилин Монро с 1 по 4 августа описана весьма подробно, но тем не менее полна противоречий. У нее было хорошее рабочее настроение. Она читала новый вариант сценария «Надо что-то давать», думала о следующем фильме — истории жизни актрисы Джин Харлоу, чья судьба отчасти напоминала ее собственную.
1 августа пришел новый договор, дававший ей миллион долларов за две картины, не говоря уже о многих других привилегиях. По свидетельствам общавшихся с ней в эти дни друзей, Мэрилин чувствовала себя неплохо и была рада вернуться на работу. Она также решила предпринять несколько важных шагов, чтобы изменить свою жизнь: попросила адвоката подготовить новое завещание, уволила Юнис Мюррей, обдумывала возможность отказаться от услуг Полы Страсберг и врачей. Все же 1 августа Монро посетила Гринсона, а терапевт Энгельберг заехал к ней домой. 3 августа Монро чувствовала себя хорошо. Когда утром 4 августа к Монро приехал фотограф для съемок материала, она была в отличной форме.
4 августа Роберт Кеннеди с женой и детьми прибыл по делам в Сан-Франциско. По утверждению Спото, он просто физически не мог прилететь в Лос-Анджелес. И это как бы опровергает данные других исследователей об участии Роберта Кеннеди в убийстве актрисы. Утверждения последних основаны на свидетельствах полицейских и мэра Лос-Анджелеса, которые рассказали, что Бобби был-таки в Лос-Анджелесе 4 августа.
Примерно в полдень того дня появилась Юнис Мюррей — это был ее последний день на службе у Монро. В час дня приехал доктор Гринсон и пробыл до 3 часов, когда Юнис отвезла Мэрилин к Питеру Лоуфорду. Они вернулись домой в 4 дня, и снова появился Гринсон, чтобы провести сеанс психотерапии. В 5 часов Мэрилин говорила по телефону с Питером Лоуфордом. Но большинство звонивших не могли прорваться к Мэрилин: Юнис под разными предлогами отказывалась подозвать ее к телефону.
Гринсон уехал в 7 вечера, попросив доктора Энгельберга навестить пациентку. Но Энгельберг не смог этого сделать, сославшись на семейные обстоятельства. Примерно в то же время позвонил сын Джо ДиМаджио, с которым у Мэрилин сложились очень теплые отношения. По его словам, настроение у Мэрилин по-прежнему было хорошее.
Примерно в 7.30 вечера 4 августа Питер Лоуфорд позвонил Мэрилин и пригласил на вечеринку. Она отказалась. Ее речь поразила Питера невнятностью. Вероятно, уже начали действовать проглоченные таблетки нембутала. Еще более странным показались ему слова Мэрилин: «Передай мое „прощай“ Пэт (сестра братьев Кеннеди и жена Питера Лоуфорда. — В.Г.). Передай мое „прощай“ Джону (Кеннеди. — В.Г.). И я хочу попрощаться с тобой, ты хороший парень». Питер был удивлен и обеспокоен. Он стал снова звонить Мэрилин, но слышал только сигнал «занято». Возможно, Мэрилин в это время уже впала в бессознательное состояние. Лоуфорд стал звонить врачам актрисы, но не смог связаться ни с одним из них. В конце концов ему удалось найти ее адвоката Микки Рудина. Рудин позвонил в дом Монро в 9.30 и разговаривал с Юнис Мюррей. Та сказала, что все в порядке: Мэрилин отдыхает у себя в спальне. Так она думала, но, вероятно, Мэрилин в это время была уже мертва…
Если Спото считает, что утром 4 августа Мэрилин была в отличном настроении, то Вольф, Лиминг и Саммерс утверждают, что она впала в глубокую депрессию. Обе стороны приводят многочисленные факты, подтверждающие правоту их версии.
По версии Спото, Мэрилин приняла нембутал, а доктор Гринсон, не зная этого, попросил Юнис Мюррей сделать актрисе клизму с хлоралгидратом. Поняв, что Монро находится в коме, Гринсон и Мюррей принялись уничтожать компрометирующие улики — клизму, многочисленные бутылочки с лекарствами, документы и так называемый «красный блокнот» с дневником актрисы. Чтобы ликвидировать улики, доктор Гринсон разбил окно спальни, а Мюррей принялась стирать постельное белье, возможно, запачканное, когда она делала клизму. Вывод Дональда Спото: смерть Мэрилин Монро была случайностью (непреднамеренная передозировка лекарств), результат небрежности врача и домоправительницы.
Барбара Лиминг, серьезный исследователь жизни и творчества Монро, приходит к несколько иному выводу — самоубийство. Она пишет, что доктор Энгельберг выписал пациентке 30 таблеток нембутала (якобы по просьбе доктора Гринсона, а на самом деле без его ведома). Мэрилин была в депрессии, но скрывала это от доктора Гринсона. Она гневалась на Ли Страсберга, который перестал уделять ей достаточно внимания. На Миллера, который удачно женился и ждал ребенка. На самого доктора Гринсона, якобы оставившего ее на произвол судьбы.
По показаниям Юнис Мюррей, она проснулась примерно в 3 часа ночи. Постучала в дверь спальни и позвала Мэрилин. Ответа не было. Это ее обеспокоило, и она позвонила доктору Гринсону. Тот приехал почти немедленно и вызвал доктора Энгельберга. В 3.40 они проникли в спальню Монро через окно и зафиксировали ее смерть. В 4.25 утра доктор Гринсон позвонил в полицию и сразу же сообщил диагноз: лекарственное отравление. Началось следствие. Таковы были официально зафиксированные показания Мюррей и обоих врачей.
Но, конечно, были и другие теории, которые вызывают серьезный интерес.
Так, некоторые биографы утверждают, что Роберт Кеннеди, один или вместе с Лоуфордом, все-таки приезжал в тот вечер к Мэрилин, чтобы предотвратить надвигающийся скандал. Якобы актриса намеревалась на следующий день созвать пресс-конференцию и рассказать о своих интимных отношениях с обоими братьями Кеннеди и о многих политических секретах, которые ей удалось узнать, общаясь с президентом и министром юстиции. Этот вопрос и по сей день остается открытым. Такого рода утверждения основаны на уже цитированном документе ЦРУ о разговоре (интервью?) Монро с журналисткой Дороти Килгаллен. В книге о жизни Килгаллен действительно приводятся ее записи, в которых содержатся намеки на знакомство актрисы с очень известным мужчиной. Намеки, но не более того. «Мэрилин подтвердила свою сексуальную привлекательность, покорив интересного мужчину, чье имя намного более знаменито, чем имя Джо ДиМаджио», — писала журналистка. В посмертной колонке и радиопрограмме Килгаллен также фантазировала насчет последнего звонка того самого «главного мужчины в жизни Мэрилин», но это были всего лишь романтические предположения. Они были основаны на всем известном факте, что в руках у мертвой Мэрилин была телефонная трубка.
