Иначе говоря, недовольство народных масс существующими экономическими порядками принимало форму криминальную и, в любом случае, антигосударственную. Кратковременное очарование «оттепели» подействовало на интеллигенцию, но не на обнищавших работяг. Их жизненные проблемы оказались на периферии сознания и занятой борьбой за власть партийной верхушки, и вкусившей пьянящий воздух свободы интеллигенции. Этот воздух еще сыграет с ней злую шутку.
В понимании встревоженных партийных идеологов, народу надо было срочно дать свежую вдохновляющую идею, которая смогла бы на новом витке истории вновь пробудить бескорыстный народный энтузиазм – это волшебное средство лечения всех болезней при социализме. Таковой стала «Программа построения коммунизма в СССР к 1980 году», принятая на XXII съезде КПСС. Вновь состязание, и с тем же конкурентом, однако нельзя войти в одну воду дважды.
Следует заметить, что сама идея стремительного «броска в коммунизм» появилась задолго до XXII съезда, то есть 1961 года. Уже в 1939 году, по факту окончания периода форсированной индустриализации, она безраздельно господствовала на XVIII партийном форуме. Характерен пример Л. Кагановича, который пророчествовал: «Доклад товарища Сталина станет великой программой великих дел нашей славной партии на новый исторический период перехода от социализма к высшей фазе коммунизма». Более того, с трибуны назывались даже конкретные сроки: «Двадцать лет работы нашей партии на стройке социализма уже дали результаты – мы построили социалистическое общество. Еще двадцать лет работы дадут нам высшую фазу – коммунистическое общество».
Тогда наиболее рьяным поклонником идеи «броска в коммунизм» на XVIII съезде оказался ни кто иной, как 44-летний лидер Компартии Украины Н. Хрущев. Вот несколько выдержек из его речи: «Из года в год все выше и выше мы поднимаемся к конечной вершине нашей борьбы – к коммунистическому обществу, к коммунистическому строю» (здесь и далее выделено мной – К.К.); «Разрешите мне рассказать, каких успехов достиг украинский народ в борьбе за коммунизм»; «XVIII партийный съезд, историческое указание нашего великого Сталина вооружают трудящихся Советского Союза, как и трудящихся всего мира, могучим оружием в борьбе за коммунизм» (61).
В первые послевоенные годы тема строительства коммунизма окончательно вошла в повседневную идеологическую практику. О ней стали рассуждать как об обыденном деле. На XI съезде ВЛКСМ, состоявшемся весной 1949 года, первый секретарь ЦК Н. Михайлов адресовал молодежной аудитории заявление, преисполненное оптимизма: «Великое счастье выпало на нашу долю. Наше поколение будет жить при коммунизме» (62). Конкретные вопросы построения коммунизма, как мы писали выше, затрагивал и сам Сталин.
Но «официально» задача построения коммунизма была внесена в программу партии только в 1961 году на XXII съезде КПСС, который провозгласил ее решение к 1980 году. С тех пор историческая наука и общественное мнение прочно связывают имя первого секретаря ЦК КПСС, Председателя правительства Н. Хрущева с оформлением курса на форсированное коммунистическое строительство. Соответственно, почти мгновенный провал программы большого состязания с США приписывается именно его некомпетентности и необузданной фантазии.
Между тем, программа «догнать и перегнать» была подготовлена не самолично Хрущевым, а целыми группами специалистов, опиравшимися на официальные статистические данные, которые оказались, попросту говоря, завышенными. Во-вторых, едва ли не сразу после провозглашения глобального состязания, рост ВВП СССР начал тормозиться, а в США, напротив, расти. Не все измеряется пресловутым ВВП, но, соревнуясь, ты неизбежно принимаешь стандарты соревнования того, кто диктует тебе эти стандарты (не говоря уже о том, что стандарты все время меняются). Мы взяли американскую методику расчета благосостояния, и уже через три года реализация программы стала неисполнимой. Александр Михайлович Алексеев, один из разработчиков программы, тогда член коллегии научно-технического совета СССР: «После творческого подъема началось отрезвление, и люди поняли всю иллюзорность громогласно объявленных обещаний. Тут и начались потери. Отсутствие веры. Отделение пропаганды от реальной жизни… Когда не выполняются обещания перед историей – потери не поддаются денежному исчислению, настолько они огромны» (63).
Руководство СССР своими собственными действиями признало наше катастрофическое отставание, проинформировало об этом собственный народ и создало опасность соединения народного недовольства с идеологией политического протеста. В короткое время, практически одновременно, были проведены денежная реформа 1961 года, повышение цен на основные продукты питания и пересмотр норм выработки в сторону их увеличения. Огромные ресурсы, брошенные на кукурузную кампанию в 1962 году, пропали впустую – ею было засеяно 37 млн. гектаров, а вызреть она могла лишь на 7 млн.
[169] После пылевых бурь в 1960 и 1965 половина целинных земель была потеряна либо повреждена. Уже в 1963 году из-за засухи и разрушительного воздействия кукурузной кампании появились хлебные очереди, было принято решение о закупке зерна за границей.
На фоне дефицита, снижения расценок и повышения цен на продукты питания, кризис идеологии породил хаос в сознании «маленького человека», «человека из толпы». Он искал форму для выражения своего неудовлетворения существующим порядком дел: и в уличном хулиганстве, и в коммунистическом фундаментализме, и в национализме, и в антикоммунизме. Казалось, так дальше жить нельзя. Яркой вспышкой народного недовольства стали события в Новочеркасске, эхо которых докатилось аж до Москвы, и, наконец, задело сознание интеллигенции. Она сообразила, что отвлеченные мечтания о «свободе слова» и «демократии» теоретически могут быть подкреплены всей силой народного гнева.
Конфликт начался с того, что в городе Новочеркасске разразился продовольственный кризис. Мяса в магазинах не хватало, за картошкой на рынке люди занимали очередь в час ночи. Ели даже жареную картофельную шелуху. А 31 мая 1962 года, несмотря на ожидавшееся на следующий день повышение цен, в сталелитейном цехе Новочеркасского электровозостроительного завода было проведено очередное снижение расценок на производимую продукцию. Началась забастовка.
Ночью в городе появились листовки: «О липовых ленинцах. Сталина вы критиковали, сторонников частично в гроб загнали, остальных от руководства отстранили, но цены на все продукты и товары в апреле каждый раз снижать они не забывали. Хрущев из года в год в магазинах цены поднимает, заработок рабочим при этом он снижает, невольно возникает вопрос у нас, кто – враг народа был или есть. Какие же вы лгуны и лицемеры и власти жаждущие псы, народа угнетатели…» (65)
Собравшаяся на заводе толпа двинулась в центр Новочеркасска под красным флагом и с портретом Ленина. В толпе были женщины и дети. Все это очень напоминало начало Кровавого воскресенья. Толпа скандировала: «Мясо, масло, повышение зарплаты». По толпе был открыт огонь. Всего во время беспорядков было убито 23 человека. Десятки жителей города, в основном молодежь, обратились за медицинской помощью в связи с ранениями. Некоторых раненых КГБ забирало впоследствии прямо из больничных палат (66).
