Без преувеличения можно сказать, что это было одно из самых масштабных и значимых мероприятий церковной истории за все годы существования Советской власти. В его работе участвовали 45 архипастырей, 85 священнослужителей, 2 церковнослужителя и 38 мирян, а также делегации семи автокефальных церквей (не считая русской), которые впервые одновременно собрались в Москве, причем три церкви (Александрийская, Антиохийская, Грузинская) были представлены непосредственно своими главами. Не удивительно, что такой состав присутствующих дал возможность проводить параллели со Вселенским Собором, не созывавшимся несколько столетий. О ходе работы Поместного Собора сообщалось в главном пропагандистском рупоре коммунистической партии – газете «Правда».
Особым расположением властей в ходе работы Поместного Собора пользовались зарубежные делегации автокефальных церквей. Приехавшие гости одаривались дорогими подарками, взятыми из различных музеев: золотыми крестами с камнями, полными архиерейскими облачениями из золотой парчи, митрами и панагиями с драгоценными камнями, старинными иконами. Судя по описи, выявленной в архиве, все эти дорогостоящие дары были приняты, за исключением митрополита Эдесского Александра, который отказался от панагии с драгоценными камнями и облачения. Остальные не побрезговали.
По завершении работы Собора его участники приглашены на духовный концерт, состоявшийся 6 февраля 1945 года в Большом зале Московской консерватории. Здесь, в присутствии духовенства (около 1,5 тысяч человек), исполнялись различные церковные песнопения. В числе прочих, пел великий тенор, солист Большого театра Иван Козловский. В начале третьего отделения концерта собравшимся зачитали только что полученный по радио приказ Верховного Главнокомандующего маршала И. Сталина, где сообщалось об очередных победах Красной армии. После этого сразу последовало исполнение увертюры П. Чайковского “1812 год”, которая начиналась мелодией известного церковного песнопения. Концерт произвел сильное впечатление на высоких зарубежных гостей Собора. Как заявил патриарх Александрийский Христофор, “сам факт организации в Большом концертном зале духовного концерта говорит за то, что церковь в Советском Союзе имеет полную свободу и сочувствие со стороны Правительства”» (30).
Сразу после помпезного проведения Поместного Собора РПЦ была быстро вмонтирована в конструкцию противостояния СССР и Запада. Внешнеполитические приоритеты деятельности РПЦ были согласованы и утверждены на встрече Сталина с патриархом Алексием, состоявшейся 10 апреля 1945 года. Антиподом русского Православия определялся католический Ватикан и поддерживающие его прозападные силы.
В течение 1945–1946 годов Московская патриархия направила свои делегации в 17 стран Европы, Ближнего Востока и представительные делегации 13 государств приняла у себя. Только за 1945 год под юрисдикцию русской церкви из числа архиереев, находящихся за границей и не признававших ранее Московскую патриархию, перешли 3 митрополита, 17 архиепископов и епископов. Государство снабжало РПЦ значительными суммами в валюте для передачи главам зарубежных автокефальных церквей. Все эти действия преследовали одну конкретную цель – созыв в Москве Вселенского собора, не собиравшегося несколько столетий, для решения вопроса о присвоении Московской патриархии титула Вселенской. Его планировалось провести в 1948 году в ходе торжеств, посвященных 500-летию автокефалии Русской Православной церкви (32). Однако этим планам не суждено было сбыться. Не многие главы церквей выразили желание участвовать в деле, вдохновляемом советскими властями.
Расширение деятельности церкви с особой актуальностью ставило вопрос о необходимом количестве священнослужителей. Ситуацию здесь для РПЦ можно охарактеризовать как кризисную. Многие священники были уничтожены или арестованы, производить же кадровые пополнения в этой сфере по понятным причинам долгие годы не представлялось возможным. Подвижки начались с 1946/47 учебного года. Все имеющиеся в ведении Московской Патриархии богословские курсы, училища, школы переименовывались в духовные семинарии, т. е. им возвращались прежние дореволюционные названия. Совет по делам РПЦ согласился с образованием духовных семинарий с четырехгодичным сроком обучения в Москве, Ленинграде, Киеве, Саратовской, Львовской, Одесской, Минской, Луцкой областях и Ставропольском крае. Кроме этого, формировалась и система духовных академий (в Москве, Ленинграде, Киеве). Таким образом Сталиным была воссоздана система духовного образования, которая практически в неизменном виде просуществовала вплоть до конца 1980-х годов.
Но залатать раны, нанесенные христианству и другим религиям в период разнузданной атеистической кампании 1930-х годов, не удалось. Особенно это касается национальных окраин. Огромное количество озлобленных коммунистической властью людей, потерявших близких, имущество, вдохновлялись именно своими национальными церквями на борьбу против антихристианского режима. Борьба против тоталитарного строя за национальную самостоятельность, благословлённая Национальным Богом, есть великая сила.
Ранее, в начавшейся войне с Германией многие из обиженных увидели свой шанс скинуть иго большевиков и не преминули им воспользоваться. Возьмем, для примера, Западную Украину. Едва началось вторжение и Львов оккупировали немцы, украинский митрополит А. Шептицкий послал поздравления от униатской церкви Гитлеру. Он также благословил созданную в ноябре 1943 года и присягнувшую на верность Гитлеру дивизию СС «Галичина», которая использовалась для карательных акций против мирного населения в Украине, Словакии и Югославии. Капелланом дивизии А. Шептицкий назначил архиепископа И. Слипого, память которого ныне торжественно увековечена на мемориальной доске в Харькове.
Непримиримая позиция униатской церкви во многом объясняет особое упорство вооруженного сопротивления в лесах Западной Украины после прихода сюда Красной армии, а также поддержку подполья со стороны части местных жителей. Благословляемые духовенством националисты нападали на отряды красноармейцев, запрещали молодежи идти на призывные пункты, вырезали семьи призывников и сжигали их дома. Они же убили архиепископа Гавриила Костельника
[184], имевшего неосторожность высказаться в пользу объединения с Русской Православной Церковью. Убийство Костельника на ступенях львовского собора, когда он выходил после службы, стало кульминацией кампании бандеровского террора.
Ответные удары по мятежным униатам наносил и сталинский НКВД. А. Судоплатов: «Сталин согласился с предложением Хрущева, что настало время уничтожить “террористическое гнездо” Ватикана в Ужгороде. Однако нападение на Ромжу
[185] было подготовлено плохо: в результате автомобильной аварии, организованной Савченко и его людьми, Ромжа был только ранен и доставлен в одну из больниц Ужгорода… Туда же через неделю в это время приехали Савченко и Майрановский, начальник токсикологической лаборатории, с приказом ликвидировать Ромжу. В Киеве на вокзале, в своем железнодорожном вагоне, их принял Хрущев, дал четкие указания и пожелал успеха… Майрановский передал ампулу с ядом кураре агенту местных органов безопасности – это была медсестра в больнице, где лежал Ромжа. Она-то и сделала смертельный укол» (34). Средневековье отдыхает.
