На фоне сексуально-культурной революции, любовные страсти бушевали нешуточные – общество находилось в состоянии взрыва, цивилизационной перестройки, а элиту общества составляли полные человеческих страстей и природного темперамента довольно молодые люди. Прибавьте к этому общую эротизацию мышления городского жителя. Как результат – различные любовные эксцессы: от самоубийств до оргий. «Мне довелось видеть донесение такого рода, относившееся к Куйбышеву, который занимал должность заместителя председателя Совнаркома. Как-то он “похитил” с банкета жену председателя правления Госбанка и скрывался в её обществе три дня подряд, так что пришлось отменить все заседания Совнаркома, назначенные на эти дни. Другое донесение относилось к 1932 году и было связано с похождениями члена Политбюро Рудзутака. На одном из приёмов тот усиленно угощал спиртным тринадцатилетнюю дочь второго секретаря Московского комитета партии и затем изнасиловал её. Ещё одно донесение, относящееся к тому же Рудзутаку: в 1927 году, прибыв в Париж, он пригласил группу сотрудников советского полпредства с жёнами пройтись по сомнительным заведениям и там раздавал проституткам чаевые крупными купюрами», – так описывает нравы эпохи один из ветеранов НКВД (38). Я. Рудзутак, как мы помним, тоже одна из «невинных жертв» сталинских репрессий.
Находились наблюдатели и за наблюдающими: «Мне как-то рассказывал писатель Лев Никулин, часто бывавший в этом доме (у Горького – К.К.), что однажды, проходя через одну из комнат, он наткнулся на жестокого главу ГПУ-НКВД Генриха Ягоду, который, поникнув головой, горько плакал. Оторопев от страха, Никулин на цыпочках вышел из комнаты. Ни для кого не было тогда секретом, что грозный Ягода страстно влюблен в жену Максима Пешкова…» (Б. Ефимов) (39). В легенду вошли любовные приключения С. Кирова, А. Енукидзе, Л. Берии.
А там, где веселится «элита», там есть еще один грешок, о котором не принято говорить вслух: «…надо вам заметить, что гомосексуализм изжит в нашей стране хоть и окончательно, но не целиком. Вернее, целиком, но не полностью. А вернее даже так: целиком и полностью, но не окончательно. У публики ведь что сейчас на уме? Один гомосексуализм», – излагает В. Ерофеев, если запамятовали. Недаром лучшая подруга знатока модных трендов Эллочки Людоедки – Фима Собак – слыла культурной девушкой, поскольку имела в своем арсенале богатое слово «гомосексуализм». Поговорим и об этом признаке современной демократии.
Признаваться в однополой любви в кругу стальных большевиков, разумеется, было неприлично. Но размножаются же они не почкованием! Кроме узких законспирированных кружков, гомосексуалисты той непростой эпохи исхитрялись находить себе партнеров даже в переполненных трамваях. Используя давку, они водили руками, как бы ища опору, и если находили ее в чужих брюках и не встречали сопротивления, тогда уже знакомились. Имелись в арсенале сексуальные развлечения и градусом повыше, вплоть до садомазохизма. Когда органы ГПУ обнаружили такой садомазохистский притон и начался шумный судебный процесс, адвокат обвиняемых Рындзюнский в своей пламенной речи, в частности, сказал: «В этом котле изуверства и садизма варилась та часть интеллигенции, которая не захотела и не сумела сростись с Великой Революцией. Причину всех этих половых аномалий, этого полового азарта надо искать в той неудовлетворенности, которая испытывает эта часть интеллигенции, не находящая выхода своей энергии в производительном труде на пользу Революции» (41). А что делать, если «эстетов» из дореволюционных классов революция предпочитала игнорировать?
Постоянным посетителем упомянутого притона числился журналист и писатель Иосиф Львович Оршер, известный в то время под псевдонимом Д’Ор. Как литератор он упоминается в дневниках К. Чуковского. В этом громком скандале также оказалась замешана массажистка Адель Тростянская – содержательница одного из притонов и жена Дмитрия Голубинского, актера БДТ. Тот после скандала был вынужден уехать на Украину, где стал народным артистом республики, играл в фильме А. Довженко «Иван», стал лауреатом Государственной премии СССР.
Впрочем, когда начались настоящие репрессии, не поздоровилось всем скопом. Е. Булгакова: «Тут же кто-то рассказал, что Эрдмана высылают в Енисейск на три года. Кроме того, педераста Алексеева (конферансье) – на 10 лет» (42). Все смешалось – кони, люди… Но гомосексуалистам приходилось, ясно, еще хуже. Народное сознание этой городской блажи категорически не принимало. Что всегда учитывали в своей работе органы, либо обещая кого-нибудь «опустить» на зоне, либо обнародовать факт уже состоявшегося греха. Помнится еще, стараясь скомпрометировать составителей альманаха «Метрóполь», КГБ распускал слухи, что писатели В. Аксенов с В. Ерофеевым (Виктором, не Венедиктом) – это гомосексуалисты, решившие создать «Метрóполь», чтобы испытать силу своей мужской дружбы.
Ну, что ж – раньше это была злобная клевета, а теперь мода…
V
Послевоенный премьер-министр Румынии Петру Гроза после переговоров со Сталиным обедал с нашим руководителем. Хорошо выпив и закусив, что, прямо скажем, он весьма любил, Гроза непринужденно сказал: «Вы знаете, я очень люблю женщин». «А я очень люблю коммунистов», – мгновенно среагировал Сталин (43). Только не подумайте, что вождь говорил о любви к мужчинам, а то его в либералы запишут! Вождь был нормальным мужчиной. Доподлинно известно, что после смерти жены рядом со Сталиным много лет была официантка Валентина Истомина. Ни для кого из окружения вождя не было секретом то обстоятельство, что Валечка и одинокий Иосиф Виссарионович находятся в долгой, стабильной интимной связи.
Одновременно И. Сталин внимательно следил за частной жизнью своих подчиненных, порою вмешивался, давая отеческие советы, которым трудно не последовать, хотя, случалось, относился и с юмором к шалостям подчиненных. В. Бережков: «Рассказывали, что однажды начальник политуправления Красной Армии Мехлис пожаловался Верховному главнокомандующему, что один из маршалов каждую неделю меняет фронтовую жену. Мехлис спросил, что будем делать? Сталин с суровым видом ничего не отвечал. Мехлис, полагая, что он обдумывает строгое наказание, начал было сожалеть о своем доносе (ну, это уж вряд ли – К.К.). Но тут Верховный с лукавой усмешкой прервал молчание: «Завидовать будем…» (44)
Его чувство юмора заканчивалось – как и у многих из нас – когда речь заходила о детях. Особенно, о дочке, рыжеволосой Светлане Сталиной. Куплетист И. Высоцкий еще в 1920-е годы пел в московских пивных: «Люблю я женщин рыжих, коварных, бесстыжих… Эх, рыжая бабенка игривее котенка!» (45) Дочка Сталина была рыжей; может, поэтому и проявила свой недюжинный темперамент – и в многочисленных браках, и бурных романах, и даже в неком подобии политической деятельности. «Эта женщина, эта рыжая стервоза – не женщина, а волхвование! Вы спросите: да где ты, Веничка, ее откопал, и откуда она взялась, эта рыжая сука? И может ли в Петушках быть что-нибудь путное? «Может!» – говорю я вам, и говорю так громко, что вздрагивают и Москва, и Петушки. В Москве – нет, в Москве не может быть, а в Петушках – может!»
А началось все с подростковой любви малолетней Светланы Сталиной к сценаристу Алексею Каплеру. Помните – у Высоцкого: «И пострадавший от Сталина Каплер…» Хрестоматийный пример трогательной любви, растоптанной грубым сапогом сатрапа! Иллюстрация людоедства тирана по отношению даже к собственным детям. Но так ли это? Приведем мнение знакомого С. Аллилуевой и известного писателя – В. Кожинова: «Он (Каплер – К.К.) стал показывать шестнадцатилетней школьнице Светлане заграничные фильмы с “эротическим” уклоном (кстати, на спецпросмотрах для двоих…), вручил ей машинописный текст перевода хэмингуэевского романа “По ком звонит колокол” (где десятки страниц занимает впечатляющее изображение “любви” в американском значении этого слова) и другие “взрослые” книги о любви, танцевал с ней игривые фокстроты, сочинял и даже публиковал в газете “Правда” любовные письма к ней и, наконец, приступил к поцелуям (все это подробно описано в воспоминаниях С.И. Сталиной)… Словом, едва ли есть основания усматривать в описанном поведении “Люси” (дружеское прозвище Каплера – К.К.) выражение роковой страсти, и трудно усомниться в том, что на деле “Люсей” была предпринята попытка “завоевания” дочери великого вождя… Попытка “совращения” многоопытным мужчиной несовершеннолетней школьницы сама по себе являлась предусмотренным уголовным кодексом деянием, но Сталин, конечно же, никак не мог допустить официального расследования “дела”, касающегося его дочери. И Каплеру, постоянно общавшемуся с иностранцами, НКВД предъявило 2 марта 1943 года стандартное обвинение в “шпионаже”. Однако “наказание” было прямо-таки до изумления мягким: “Люсю” отправили заведовать литературной частью Воркутинского драматического театра (помимо этого – или даже позже – он работал фотографом)! Правда, через пять лет, в 1948 году, за самовольный приезд в Москву его осудили на пятилетнее заключение, но едва ли Сталин диктовал это новое наказание: оно было обычным в те годы за дерзкое нарушение режима ссыльного… Впрочем, суть дела в другом. Не будет преувеличением утверждать, что почти каждый (или уж, по крайней мере, подавляющее большинство) человек с “кавказским менталитетом”, окажись он на месте Сталина, то есть в ситуации “совращения” дочери-школьницы сорокалетним мужчиной и при наличии безграничной власти, поступил бы гораздо более жестоко!» (46) Пожалуй, с Кожиновым можно согласиться.
