В эту ночь Марей спал как младенец. На другой день в семь часов он звонил к Сорбье. «Симка» стояла в аллее у гаража. Ему открыл Бельяр. Он казался усталым и озабоченным. Марей сказал ему об этом.
— Пришлось гнать на полной скорости, — ответил Бельяр.
— Никаких происшествий?
— Ничего. Хотя мне показалось, что за нами следили… Черная машина, «Пежо-403», не отставала от меня последние двести километров.
— Ты не заметил номера?
— Нет. Слишком далеко.
— Давно вы приехали?
— С четверть часа. Я даже не успел позвонить домой. Ты видел малыша, мою жену? Как у них дела?
— Все в порядке.
Бельяр схватил Марея за отвороты пиджака.
— Читал газеты?.. Это правда, что они печатают, или хотят успокоить публику?
— Чистая правда.
— Цилиндр был у Монжо?
— Да, все, что ты читал, абсолютно точно. Цилиндр лежал у лестницы, на том самом месте, где ранили Монжо.
— Ты что-нибудь в этом понимаешь?
— Абсолютно ничего, но факт остается фактом.
Бельяр поднял глаза к потолку.
— Если цилиндр найден, значит, делу конец, разве не так? Ведь Линде уже не грозит опасность.
Марей покачал головой.
— Не будем спешить с выводами. На мой взгляд, дело не кончено. Или, если хочешь, цилиндр был лишь эпизодом.
— Почему ты так думаешь?
— Ну, скажем, нечто вроде предчувствия.
Марей понизил голос.
— Как вела себя Линда во время путешествия?
Бельяр, казалось, со всей серьезностью обдумывал свой ответ.
— Конечно, немножко беспокоилась… Была настороже… молчаливее, чем обычно… Но не так уж взволнованна.
— Она ничего тебе не рассказывала?
— Нет… А что?
— Возможно, я ошибаюсь, но у меня не выходит из головы мысль, что она знает обо всем этом больше, чем говорит. Вот потому-то я и боюсь.
— Любопытно! Ты в первый раз заговорил об этом.
На лестнице послышался стук высоких каблуков Линды. Марей пошел ей навстречу. Он, помимо своей воли, смотрел на нее пытливо, изучающе.
— Это правда? — спросила она. — Цилиндр нашелся? О, вы на высоте, комиссар. Лично я очень рада… из-за...
Голос ее дрогнул. Она неопределенно махнула рукой, закончив этим жестом свою мысль.
— Если бы теперь мы могли хоть немного пожить спокойно! — сказала она в заключение. — Я была бы вам очень признательна.
Что означали эти слова? Призыв? Или, наоборот, упрек? А может быть, вежливое безразличие.
— Пойду займусь ужином, — снова сказала она. — Но предупреждаю, меню будет очень простым. Оставляю вас тут секретничать.
Марей проводил ее взглядом. Он вздрогнул, когда Бельяр коснулся его руки.
— Я думаю, ты ошибаешься, — шепнул Бельяр. — Чего тебе налить?.. Где-то должен быть портвейн.
— Спасибо. Я ничего не хочу.
Бельяр достал пачку «Честерфилда», протянул ее Марею.
— На!.. Видеть не могу твоих перекрученных сигарет.
Марей молча сделал несколько затяжек, потом заговорил снова:
— Теперь речь идет о том, чтобы защитить Линду. Я думаю, тебе могут дать отпуск.
— Конечно. Но у меня семья.
— Знаю, — сказал Марей. — Я буду дежурить ночью, а ты будешь сменять меня днем.
— И долго будет продолжаться это наблюдение?
Марей мелкими шажками пересек гостиную, облокотился на пианино.
— Это-то меня больше всего и беспокоит, — сказал он. — Если противник решит взять нас измором, тут уж ничего не поделаешь. Но я надеюсь, что он так или иначе проявит себя, и очень скоро.
— Ладно. Как ты предполагаешь осуществить сегодняшнее дежурство?
— Сейчас ты поедешь домой, — сказал Марей. — Я останусь здесь. Устроюсь в гостиной или еще где-нибудь. Спать я не собираюсь. А завтра подумаем.
— Хорошо. Что от меня требуется?
— Следить за теми, кто приходит, кто звонит. Я поговорю об этом с Линдой. Ее могут попытаться вызвать из дому.
— А теперь предположим, кто-то проникает в дом. Что я должен делать?
— Никаких колебаний. Одно предупреждение, после чего ты стреляешь.
— Черт возьми! Да ты, я вижу, настроен решительно.
— Я все беру на себя. Последний совет: Линде не следует подходить к окнам. С улицы легко обстрелять фасад.
Линда хлопотала в столовой. Доносился стук ножей и вилок, звон стаканов.
— По-моему, ты беспокоишься еще больше, чем в тот вечер, — заметил Бельяр. — Может быть, ты скрываешь от меня что-то?
Марей хотел ответить, но в этот момент на пороге столовой показалась Линда.
— К столу.
Мужчины улыбнулись.
Глава 11
Ночь прошла без всяких происшествий. Утром заходил Бельяр узнать, есть ли новости, потом он уехал обедать к себе домой. Марей обедал с Линдой. Молодая женщина говорила мало. Вела она себя безупречно, как подобает хозяйке дома, но Марей чувствовал: что-то не клеится. Может быть, ей не нравилась эта слежка? Разумеется, все это немножко смешно: осадное положение, запертые двери, нелишние предосторожности. Марей невольно думал о Сорбье, таком блестящем, властном человеке. А он, Марей, должно быть, выглядел полным ничтожеством. Линда была рассеянна. Она улыбалась с опозданием, и улыбка не озаряла ее лица, была неискренней. Порой она отвечала невпопад. Если уже сейчас стала ощущаться неловкость, то дальнейшее пребывание на вилле может сделаться невыносимым. К счастью, около четырех часов появился Бельяр, и Марей ускользнул, пообещав вернуться К вечеру.
— Ты не поужинаешь с нами? — спросил Бельяр.
— Нет, хочу немного подышать свежим воздухом.
— Вы, надеюсь, не поссорились?
— Выдумал тоже!.. Линда не из тех женщин, с которыми ссорятся. Только мне показалось, что я надоел ей… О! Просто почудилось.
— Линду можно понять, — заметил Бельяр. — Я попробую все уладить. Во всяком случае, не задерживайся. Ведь ты заставляешь меня вести довольно странную жизнь.
— В девять часов я буду здесь. Обещаю!
Бельяр закрыл за Мареем калитку, запер ее на ключ. Марей очутился на свободе. Он дышал полной грудью. А на этой вилле он задыхался. Была ли тому причиной тишина? Или воспоминание о том, как исчез Монжо? А может быть, образ Сорбье? При малейшем шорохе Марей вздрагивал и на цыпочках шел осматривать соседние комнаты. Охрана виллы ставила множество проблем: где следовало находиться, чтобы обеспечить самую надежную защиту?.. Гостиная была расположена слишком далеко от лестницы. Зато обе комнаты наверху — слишком близко от спальни Линды. Марею не хотелось быть навязчивым. В конце концов, он решил лечь в вестибюле на матрасе, который притащил из комнаты для гостей. Линда одобрила его действия. И тем не менее Марею они казались нелепыми и ненадежными. Нелепыми потому, что при запертых дверях убийце нелегко будет проникнуть в дом, а ненадежными потому, что один раз он уже доказал, что препятствия ему нипочем. Находясь на вилле, Марей был готов ко всему. А едва он очутился на воле, как его страхи показались ему смешными. Вот почему он снова испытал чувство подавленности. Его неотступно преследовала все та же мысль: явится ли «он»? Ведь «он» же знает, как велик риск. Значит, Линда настолько опасна?.. Тут нить его размышлений терялась, путалась.
