— Печально! — тихо произнес он. — Пожалуй, он был самым умным из всех, кого мне довелось знать… И такой добрый, хотя со стороны казалось, будто он весь ушел в свои цифры.
— Точно, — подтвердил Оберте.
— Я не был с ним близок, — продолжал Марей, — но всегда им восхищался. Мы встречались у друзей, страстных любителей бриджа. Стоит ли говорить, что он всех нас обыгрывал, даже такого аса, как Бельяр.
Марей опустился на одно колено и с неожиданной нежностью коснулся пальцами век покойного, закрыл их, потом, словно дав Сорбье какое-то обещание, сжал его плечо.
— Я сразу же решил, что здесь замешан шпион, — сказал Оберте.
— Да… Конечно.
Ясно было, что Марей думает о чем-то другом. Он изучал карманы Сорбье, бросая на ковер рядом с собой мелкие монеты, зажигалку, автобусные билеты, начатую пачку «Житан», носовой платок, ручку. Он открыл бумажник — двадцать одна тысяча франков, водительские права, техталон с налоговой квитанцией и фотография.
— Госпожа Сорбье, — сказал комиссар.
— Я с ней знаком, — заметил Оберте.
Они склонились над квадратиком тонкого картона. Это была фотография, сделанная для удостоверения личности в «фотоминутке», но даже она не могла скрыть удивительной красоты молодой женщины.
— Она, кажется, датчанка? — спросил Оберте.
— Нет, шведка. Дочь судовладельца. Ей двадцать восемь лет.
Улыбающееся гладкое лицо, светлые волосы зачесаны назад и уложены короной вокруг головы. Прозрачные глаза мечтательно смотрят вдаль.
— Он называл ее Девушка с Льняными Волосами, — сказал Марей. — Я знаю об этом от Бельяра, он у них часто бывал… Линда, Девушка с Льняными Волосами… Несчастная! Когда она узнает…
Марей собрал содержимое карманов в носовой платок и положил на письменный стол.
— Ну что ж, начнем, — молвил он.
Марей прошел мимо Оберте в кабинет Сорбье, выглянул в окно и подал знак своим людям подняться. Небо заволокло тучами. На западе, точно горы в сиреневом ореоле, громоздились облака; от пота пощипывало кожу. Марей обернулся, издали взглянул на сейф, потом быстро прикинул расстояние от подоконника до земли. Около двух с половиной метров. Прекрасно. Он выдвинул ящики письменного стола, увидел папки, сложенные со свойственной Сорбье методичной аккуратностью.
— Так-так…
В корзинке для бумаг лежал слегка помятый конверт. Марей взял его двумя пальцами в том месте, где были наклеены марки. На конверте значилось: «Господину Жоржу Сорбье, главному инженеру. Генеральная компания по производству проперголя, Курбевуа». Обратного адреса не было.
— Письмо заказное, — отметил комиссар. — Отправлено вчера вечером из Парижа. В котором часу приходит почта?
— Обычная почта — в девять и в четыре. Ее разносит служащий, но заказное письмо требует расписки, значит, почтальон приходил сам. Вероятно, между одиннадцатью и двенадцатью часами. Это легко проверить.
— Письмо исчезло, — сказал Марей. — Его нет ни в бумажнике, ни в карманах Сорбье.
Он сунул конверт себе в карман, дружески взял директора под руку и показал на сейф.
— А теперь расскажите мне о краже. Я уже знаю в общих чертах, что похищенный предмет весьма опасен. Уточните, о чем идет речь.
— Вы в курсе ядерных исследований? — спросил Оберте.
— Откровенно говоря, нет. Как и все, я изучал элементарную математику. Вместе со всеми я читал научно-популярные статьи. Но что касается протонов, нейтронов, электронов, мезонов… тут я профан.
— И тем не менее вы это легко поймете, — сказал Оберте. — Прежде всего несколько слов о самом заводе… Мы работаем над проперголем… Это вещество используется в ракетных двигателях. Дело в том, что обычное ракетное топливо предназначено для больших ракет…
— Я видел кое-что в кино, — перебил его Марей. — Продолжайте, я вас слушаю.
— Поэтому во всем мире проводились исследования в области использования атомного топлива, — продолжал Оберте. — Но главная трудность в настоящее время состоит в том, чтобы взять под контроль ядерную реакцию, освобождать атомную энергию постепенно. Сорбье же в результате секретных изысканий совсем недавно изобрел новую форму кумулятивного заряда. Его изобретение — это своего рода линза, зеркало, которое до такой степени концентрирует силу обычного взрыва, что ядерная энергия высвобождается благодаря весьма незначительному количеству обогащенного урана, несоизмеримо меньшему, чем в атомной бомбе.
— Понимаю. И похищенный предмет — это…
— Модель кумулятивного заряда Сорбье вместе с необходимым количеством обогащенного урана.
— Дальше. Это не по моей части.
— Подождите!.. Аппарат покрыт слоем свинца и снабжен двойным завинчивающимся колпачком, наподобие термоса. Если вы отвинтите первый колпачок, цилиндр начнет испускать радиоактивные лучи. Но если, по несчастью, вы, не приняв специальных мер предосторожности, отвинтите и второй, все вокруг взлетит на воздух, так как замедлитель не сработает.
Далекий удар грома заставил обоих мужчин вздрогнуть. Они прислушивались к его глухим раскатам, от которых дрожали стекла в окне. В это время зазвонил телефон. Оберте нервно схватил трубку.
— Алло… да… Хорошо… продолжайте поиски. Спасибо.
Он повесил трубку.
— Разумеется, они ничего не нашли, — сказал он. — На чем я остановился?
— Вы объясняли мне, что цилиндр — это все равно что бомба.
— Ах да… Все взлетит на воздух…
Люди Марея работали в кабинете Бельяра. Один из них что-то измерял, чертил мелом на ковре контуры тела. Сверкали вспышки, щелкали затворы фотоаппаратов.
— Вы полагаете, взрыв будет мощным? — спросил Марей.
— Мощным? Не то слово. Он уничтожит целый квартал, и половина Парижа будет заражена радиоактивностью по меньшей мере лет на десять. Вся подземная сеть метро окажется засыпанной… И это лишь приблизительные масштабы бедствия, я держусь в рамках самого очевидного.
— Черт побери!
— Можно войти, патрон? — спросил инспектор.
— Давайте, — сказал комиссар.
Вместе с Оберте он подошел к сейфу, а специалист по отпечаткам сыпал тем временем свой порошок на мебель, оконную раму. Сорбье унесли. Марей изучал замок в сейфе.
— Замок с секретом, — пояснил Оберте. — Не представляю, каким образом убийца мог справиться с ним в такое короткое время…
— Фред, — сказал комиссар, — посмотрите, нет ли отпечатков вокруг замка и на ключах.
Нахмурив лоб и засунув руки в карманы, он взвешивал истинные масштабы загадочного происшествия.
— Вот о чем я подумал, — тихо проговорил он, — у вас есть счетчики радиоактивности?
— Конечно.
