Он пригласил меня отведать угощения в его каюте, и мы славно откушали жареных голубей, свинины с горохом, пирога с угрями, различных сыров, о коих он шутливо уверил, что они «не голландские». Выпили достаточное количество маргетского эля.
Я поздравил Николса с назначением и уведомил его о нынешнем предприятии братца Балти в Новой Англии, касающемся цареубийц.
К моему удивлению, Николс ответил, что уже извещен о поручении Балти. В самом деле? — спросил я. Да, сказал он. Дело Уолли и Гоффа включено в перечень различных вопросов, попадающих в сферу его административной инспекции. О, сказал я.
Я попросил его сделать мне величайшее одолжение — осведомиться о Балти по прибытии в Новую Англию. Н. любезно согласился, после чего я передал ему письма для Балти, добавив, что моя жена весьма печется о благополучии брата.
Я заметил, что как делопроизводитель флота, разумеется, знаю, чем снаряжены корабли эскадры Николса, и выразил некоторое удивление обилием погруженных на них боеприпасов, а именно пушечных ядер, пороха, мушкетов, пистолей, мин, гренад и прочая, и прочая. Силясь принять шутливый тон, я сказал: «С таким снаряжением, сэр, вы сможете провести поистине устрашающую инспекцию!»
Он ответил равнодушно, что сии орудия Марса суть пополнение запасов для различных крепостей Новой Англии — Бостона, Ньюпорта, Сэйбрука и тому подобных.
Допытываясь далее, я заметил, что четыре корабля и четыреста пятьдесят солдат — отряд весьма грозный для административной инспекции. Николс отвечал с тем же равнодушием, которое, однако, теперь показалось мне деланым: «Разумеется, эскадра должна быть готова к любой превратности».
Я согласился и далее стал допрашивать его о том, какого рода превратностей ожидает он в ходе административной инспекции.
На сем его радушие поубавилось, и он удалился с извинениями, сказав, что должен присутствовать при наказании матроса, насравшего мичману в вареную солонину. Матроса будут пороть девятихвостой плеткой. Н. и меня приглашал посмотреть, но я увильнул, сославшись на то, что уже посетил на этой неделе два повешения в Тайберне и пресытился зрелищами сего рода.
Поблагодарил Николса за хлебосольство, пожелал ему всячески преуспеть в «административной инспекции» и отправился назад в Лондон в немалом смятении духа.
Глава 12
Наррагансеты идут
Балти проснулся. Пересохший язык прилип к нёбу, а в голове словно сваи забивали. Он горестно уставился на балки потолка, собираясь с силами, чтобы встать, и клянясь себе, что никогда больше не притронется к мадере или иному спиртуозному напитку.
Он плеснул в лицо воды, оделся и на нетвердых ногах побрел по дому. Его отловила служанка и, заметив его расстройство, увела на кухню. Там она взбила в деревянной миске яйца с различными жидкостями и бросила в смесь щепотку темного порошка.
Балти выпил. Поморщился. Сернистая смесь достигла кишок и завела там такую барабанную зорю, что ее можно было принять за канонаду или извержение вулкана. Балти схватился за живот:
— Во имя Господа, женщина, за что ты меня отравила? Я прибыл с поручением от Ко…
— Ничего, ничего, миленький. Погодите немного. Это собственное снадобье губернатора. Он ведь еще и лекарь. У нас свой аптекарский огород, и преотменный.
В животе у Балти продолжали бушевать многочисленные цунами.
— Что… что ты мне дала? — простонал он, сжимая живот руками так, словно тот грозил лопнуть.
— Там яйца, перечный сок, толика рома и пара щепоток пороха.
— Пороха?! Ради бога, женщина! Ты меня убила!
— Ч-ш-ш. Губернатор говорит, что порох в этом зелье главное.
— Я умру. Здесь, в этой Богом забытой земле.
— Богом забытой, говорите? А я скажу, что Хартфорд христианский город, не хуже любого другого. Ежели вы пить не умеете, в том не Хартфорд виноват. Скажете, нет?
Умирать в таких мучениях было само по себе ужасно, а уж терпеть брань служанки, когда из тебя по капле вытекает жизнь… О жестокая судьба!
И вдруг в единый миг ревущий ураган в утробе Балти улегся и воцарилась внезапная тишина. Балти услышал безмятежные крики чаек над спокойными теперь водами. Пелена тумана спала с глаз, в ноздри проникли приятные запахи завтрака, и болезненная пульсация в черепе прекратилась.
— Ну и ну, — сказал он. — Ну и ну.
— Я же сказала, надо только погодить. А теперь садитесь завтракать.
Балти набросился на завтрак с аппетитом землекопа. Служанка сказала, что губернатор у себя в палатах, через двор.
Балти вышел во двор, моргая в безжалостном свете дня. На синем небе висели пушистые, непорочно-белые облачка. С реки дул ветерок. Вся эта свежесть словно призывала к добродетели. Балти все еще плоховато соображал, а то восхвалил бы Новую Англию за такой прекрасный весенний день.
Стражник впустил его в губернаторские палаты. Губернатор с Ханксом изучали бумаги, разложенные на столе.
— Ага, воскресший Лазарь! — сказал Уинтроп.
Ханкс быстро схватил со стола одну из бумаг и скрутил ее в трубку. Балти показалось, что от него что-то хотят скрыть.
— Готовы к путешествию? — спросил Ханкс. — Мы отбываем не позже чем через час. Губернатор предоставил нам шлюп.
— Что?
— Лодку. Вниз по реке, до форта Сэйбрук. Оттуда до Нью-Хейвена меньше дня верхом.
— Лодку? — мрачно повторил Балти. — Неужели отсюда до Нью-Хейвена нет дороги?
— Вижу, что вы не моряк, сэр, — сказал Уинтроп. — Не страшитесь. Это река, а не разъяренный океан.
Балти утешал себя тем, что в лодке, по крайней мере, не грозят встречи с кугуарами, вооруженными дикарями и призраками несчастных влюбленных. Он решил, что должен, хотя бы из соображений приличия, поинтересоваться картами, которые Ханкс и Уинтроп так пристально разглядывали. Он ткнул пальцем в остров, изображенный на одной из карт:
— Это Нью-Хейвен?
Собеседники ухмыльнулись.
— Простите нашу грубость, — сказал Уинтроп. — Нет, это Новый Амстердам. Он расположен на острове Манхатос.
Балти уткнулся в карту:
— Гм. Да, действительно. Так и есть.
Палец Уинтропа двинулся от Манхатоса дальше вдоль побережья.
— Вот здесь Новые Нидерланды граничат с Новой Англией. Граница. Или подобие таковой. — Он обвел пальцем большой круг. — Всей этой областью — значительной площади, пятьдесят тысяч акров, — владеет доктор Пелл из Фэрфилда. Что-то вроде ничьей земли, — Уинтроп хихикнул, — хотя доктор Пелл смотрит на нее по-другому. Здесь погибла миссис Хатчинсон. Энн Хатчинсон. Вы о ней слыхали?
У Балти не было сил притворяться. Он помотал головой.
