— Нет! Ни в коем случае!
— Вы знаете, что они делают с осквернителями могил?
— Я не оскверняю их чертовы могилы!
— Они начинают с пальцев. Через день или два добираются до торса. Прорезают дыры, вкладывают туда горящие уголья и зашивают. Все это продолжается три-четыре дня.
— Но я не оскверняю их…
— Тогда можете остаться и объяснить им. Пока они будут вас резать.
— Ханкс, я… я боюсь высоты. Я однажды поднялся на башню Вестминстерского аббатства и потерял сознание.
В камень ударилась стрела и разлетелась в щепки.
— Идете?
Над скальным выступом свистели стрелы. Балти вжался в камень. У него колотилось сердце.
— Неужели нельзя с ними поговорить? Объяснить?
Ханкс вытащил пистоль:
— Когда я выстрелю, следуйте за мной. Держитесь ко мне поближе.
— Я думал, их усмирили!
— Закройте глаза.
— Зачем?
— Чтобы вспышка в темноте вас не ослепила. Готовы?
— Господи! Да.
Ханкс взвел серпентин и поднял пистоль над камнем, вызвав на себя град стрел. Он выстрелил. Из дула вырвалось желто-оранжевое пламя.
Они поползли вдоль края обрыва.
— Здесь, — шепнул Ханкс.
Он слез за край. Балти последовал за ним.
Утес был крутой, но гладкий склон покрывали трещины и впадины, за которые можно было цепляться. В трещинах росли красные кедры, образуя нечто вроде лестниц. Беглецы спускались медленно, ощупью, держась за ветви и вжимаясь в камни, еще теплые от солнца.
Их осыпало дождем стрел.
— Прижимайтесь к скале, — прошипел Ханкс.
— Если я прижмусь хоть чуточку плотней, мне придется на ней жениться.
На них просыпался град камней.
— Ханкс, из этого ничего не выйдет.
— Шевелитесь, если не хотите остаться тут на ночь.
Они доползли до скального выступа и кое-как укрылись под ним от камней и стрел. Они цеплялись за кедровые ветви, тяжело дыша.
— Ханкс.
— Что?
— Я здесь погибну.
— Нет, не погибнете.
— Погибну. Я знаю. У меня чутье на такие вещи.
— Нет у вас никакого чутья. Ни на что.
— Не дайте мне умереть в невежестве. Хотя бы это вы обязаны для меня сделать.
— Ради бога!
— Когда вы сказали, что моя миссия — уязвлять ньюхейвенцев, что вы имели в виду?
— Я шутил.
— Не лгите мне. Сейчас вы не можете лгать. Зачем меня сюда послали — чтобы найти этих чертовых судей или с другой целью? Я не полезу дальше вниз, пока вы не ответите.
Ханкс вздохнул:
— Судьи — не главная ваша цель.
— Значит, вы и впрямь с самого начала что-то от меня скрывали!
— Может, все-таки обсудим это, когда спустимся?
— Зачем мы здесь? Зачем я здесь?
— Ваш мистер Пипс хотел от вас избавиться. Проведя с вами последние несколько недель, я его прекрасно понимаю.
— Нет! Не может быть! Мы с братцем Сэмом друг к другу очень привязаны.
— Это было в письме Даунинга. В том, которое я сжег. Ваш братец Сэм считает, что вы паразит.
— Ложь! Гнусная ложь!
— Существует более масштабный план, в котором вы играете определенную роль.
— Замечательно! Просто прекрасно! Значит, теперь я могу броситься вниз и погибнуть от стрел туземцев, утешаясь тем, что моя смерть сыграет определенную роль! Я умру счастливым!
Стрелы свистели вокруг смертоносной метелью.
— Мистер Сен-Мишель! Прошу вас, перестаньте завывать и послушайте. Не важно, почему вы оказались тут. Вы уже тут. Я уже тут. Я вас уверяю, что ваша миссия важна для Короны. Жизненно важна. Если мы преуспеем, то вы вернетесь в Англию, стяжав столько лавров, что будете похожи на гребаный французский сад. И ваш братец Пипс до конца жизни будет кусать локти от зависти, именуя вас «сэр Балтазар». Но чтобы преуспеть, мы сперва должны слезть с этой кручи. Так что, продолжим?
Балти уныло кивнул.
— Отлично. А теперь осторожней.
Спуск возобновился. Они преодолели лишь несколько футов, когда прилетевший сверху камень ударил Ханкса в голову. Он опрокинулся назад, выпустил из рук опору и упал.
— Ханкс!!!
Снизу донесся треск ломающихся ветвей.
Балти позвал снова. Тишина.
— Король Англии об этом узнает! — завопил Балти вверх. — Он ваши красные кишки на подтяжки пустит!
Его иеремиаду прервал новый град камней. Один камень попал в голову, и из глаз посыпались искры. Балти отчаянно цеплялся за кедр. В глаза потекли ручейки крови. Он поморгал, чтобы лучше видеть, хотя видеть было почти нечего.
Он ощутил прилив какого-то нового для себя чувства — ярости. Он услышал голос — свой собственный голос, который велел ему не сдаваться. Он должен выжить — хотя бы для того, чтобы не доставить радости проклятым язычникам. Они не смогут хвалиться, что загнали его до смерти, как Ханкса. Бедный Ханкс!
Балти продолжал спускаться по утесу. В голове у него стучало, он задыхался, смаргивал кровь. Прошла вечность. И вдруг он ощутил под ногами опору потверже. Он достиг каменистой осыпи — обломков, накопившихся у подножия утеса за много тысяч лет. Он полез дальше вниз, и наконец ноги коснулись земли. Он сидел, переводя дух. Лицо было липким от теплой крови. Ладони и ступни тоже были изодраны в кровь и болезненно пульсировали.
Ханкс. Где же Ханкс? Балти позвал его. Ответа не было.
У подножия кряжа рос густой лес. Балти снова позвал и прислушался. В тишине доносилось лишь журчание ручейка, вдоль которого они сюда поднимались.
— Ханкс! Ханкс! Вы здесь?
Стон.
— Ханкс! О, благодарение Богу!
Балти бросился на Ханкса и обнял его:
— Я думал, вы погибли!
— Пустите… не могу дышать…
— Вы живы! Хорошо. Хорошо. Отлично. Мы… отдохнем. А потом мы… что-нибудь сделаем.
— Ноги не двигаются.
— Я вас понесу.
Балти попытался поднять Ханкса. Ничего не вышло.
— Не важно. Мы отдохнем здесь. Я принесу вам воды. Тут есть ручей. Где-то тут.
Балти увидел за деревьями свет.
— Ханкс! Кто-то идет! Мы спасены!
Ханкс схватил Балти за лодыжку:
— Тише!
Свет стал виден отчетливей. Факелы.
