— Заманчиво было бы отвесить пинка старине Петрусу. Надутый старый осел. Но все же грозный противник. Характера ему не занимать. Интересно, его люди пойдут за него воевать? Они его не любят. Его вообще никто не любит. Может выйти и так и этак. Вот что я вам скажу: Стёйвесант ни за что не сдастся. Даже если ему придется защищать эту чертову крепость в одиночку. А если его люди пойдут за ним, это значит, что они будут сопротивляться до конца. До самой смерти. Стёйвесант обрушит вокруг себя стены.
— Так вы с нами, капитан? — не отставал Ханкс.
— Разумеется, нет. — Андерхилл налил всем еще по одной.
— Почему?
— Что вы думаете об этой мадере?
— Очень хорошая. Отличная.
— Уинтроп прислал несколько бочонков из Хартфорда. Чертовски любезно.
— Это дань его уважения вам.
— Так, значит, Пелл участвует? — продолжал Андерхилл. — А? Неудивительно. Он хочет отстоять тот кусок земли, что купил у Вампаге. Где Пелл, там не ищи благородных мотивов.
— Вы поэтому не хотите идти с нами? — спросил Ханкс.
— Нет, совсем не поэтому. Как там Уинтроп? Я его больше года не видел.
— Он здоров.
Андерхилл криво улыбнулся:
— Вы считаете меня трусом, полковник? Одрябшим стариком?
— Ни в коем случае, сэр.
— Вы, вероятно, заметили, что как квакер я не очень прилежен. Моя жена, однако, чрезвычайно строга в вере. Я бы решился на войну с Голландией. Но я не могу воевать с женой. Кстати, о моей любимой супруге — давайте выпьем еще по одной, прежде чем присоединимся к дамам.
Ханкс бросил взгляд на Балти и пожал плечами: с Лонг-Айлендским Цинциннатом явно ничего не поделаешь.
— Отчего вы ненавидите доктора Пелла? — спросил Балти. — Вы даже не хотите открыть его письмо к вам?
— Я его открою, сэр, лишь для того, чтобы подтереть им задницу.
— Жаль. Он написал его на своей лучшей бумаге.
Андерхилл, кажется, развеселился:
— А вы, сударь, собственно, кто?
— Балтазар де Сен-Мишель, к вашим услугам.
— Вот это имечко с завитушками. Француз?
— Наполовину. Но нет! Я англичанин. Каждым дюймом своего тела. И верноподданный короля. Как все присутствующие.
— Мы находимся в Новых Нидерландах, сэр.
— Пока.
— Что это значит?
— Когда полковник Николс завершит операцию — даже если ему придется это делать без поддержки легендарного капитана Андерхилла, — место, где мы сейчас сидим, будет принадлежать Англии.
Андерхилл пожал плечами:
— Мне довелось жить под столькими флагами, что я со счету сбился.
— Отчего вы презираете доктора Пелла? Из-за того, что произошло при форте Мистик? Но ведь с тех пор минуло много лет.
В глазах Андерхилла блеснула сталь.
— Я не знал женщины благородней Энн Хатчинсон.
— Да, — сказал Балти. — Я слышал, что она была… замечательная.
— Пелл заключил сделку с ее убийцей.
— Я так понимаю, что покупка земли у индейцев — дело неоднозначное. По пути сюда лодочник рассказал нам, что манитоки, или как их там, продают один и тот же надел несколько раз.
— Меня призвали отомстить за смерть Энн.
— Да, я слышал, что вы сделали это весьма успешно. Паунд-Ридж?
Андерхилл смотрел куда-то вдаль.
Балти не сдавался:
— Сам доктор Пелл отзывался о вас с большим восхи…
Ханкс подтолкнул Балти локтем. «Хватит болтать».
Андерхилл, похоже, впал в некий транс. Либо просто опьянел — что весьма возможно, с Уинтроповой-то мадерой.
— Капитан! — окликнул его Балти.
— А? На чем мы остановились?
— Есть еще одно дело, в котором мы надеялись на вашу помощь…
На следующее утро миссис Андерхилл подала гостям отличный завтрак. Не успели они на него наброситься, как она попросила Балти и Ханкса присоединиться к ней в квакерской минуте тишины. Они стояли, неловко уставившись в землю. Лонг-Айлендский Цинциннат был еще в постели, якобы с простудой, донимавшей его со вчерашнего дня. Благодарна стояла чуть поодаль, у большого каштана.
Вскоре им оседлали лошадей. Настала пора ехать. Миссис Андерхилл обняла Балти и Ханкса и велела им быть осторожными в Новом Амстердаме, каково бы ни было их тамошнее дело. Очевидно, Благодарна не рассказала ей об охоте на цареубийц. Миссис Андерхилл велела мужчинам не беспокоиться о Благодарне: та может оставаться в Киллингуорте до своего разрешения от бремени. Затем миссис Андерхилл позаботится, чтобы Благодарна и ее дитя обрели новый дом во Флиссингене среди тамошних Друзей.
Ханкс и Балти уставились на нее. Разрешение от бремени?! Дитя?!
Балти пошел через поле туда, где под большим деревом стояла Благодарна. Ханкс остался на месте.
— Еще один дивный рассвет, — сказал Балти.
— Да.
Благодарна стояла к нему спиной. Она вытирала глаза углом фартука.
— Вы очень понравились миссис Андерхилл.
— Она весьма добра.
— Она говорит, что устроит вас во Флиссингене, или Флашинге, или как его там. Здесь у всего слишком много имен. Там вам будет хорошо. Среди ваших единоверцев.
Она кивнула.
— Благодарна… отчего вы мне не сказали?
Она повернулась к нему. В глазах у нее стояли слезы.
— Я хотела тебе сказать. Но не нашла слов. Прости меня.
— Милая Благодарна, тут совершенно нечего прощать.
Она отвернулась и выдавила из себя смешок:
— Я очень глупая сегодня утром.
— Я сам кое-что собирался вам сказать. Но…
— Про твою жену.
— А… значит, вы знаете…
Она с улыбкой взглянула на него:
— Разве может такой красивый, учтивый мужчина, как ты, быть не женат? Как ее зовут?
— Как ее зовут? А! Ее зовут…
В голове было совершенно пусто.
Благодарна засмеялась:
— Балти! Ну не мог же ты забыть ее имя!
— Эстер, — торжествующе сказал он.
— Царица персов. Жена Артаксеркса. Она красивая?
— Н… надо полагать.
Благодарна потянулась к Балти и поправила на нем воротник:
— Она будет рада, когда ты к ней вернешься. Я на ее месте была бы рада.
Балти придвинулся к ней поближе:
— Благодарна, я…
