Пипс покачал головой:
— Ты ни в коем случае не должен посвящать в дело свою жену. И мою. Это может поставить под угрозу твое задание. И даже твою жизнь.
— Жизнь? — пискнул Балти.
— Милый, дорогой мой Балти! У Его Величества в Лондоне есть враги. Неужели ты думаешь, что Эстер и Элизабет сохранят твою тайну? Они будут так… горды тобой, что захотят прокричать ее на площадях! «Наш милый, храбрый Балти едет в Новую Англию охотиться на цареубийц!» Ни в коем случае. Ни при каких обстоятельствах они не должны узнать подлинной цели твоей миссии. Это для твоей же собственной безопасности. А в Бостоне тебя будет охранять Спонг.
— Да, но что же я им скажу?
— Да. Нам надо придумать для тебя легенду. Мы скажем… мы скажем, что я выхлопотал тебе место в… экспедиции. Да. Отлично, то, что надо.
— Экспедиции? Что же я буду там делать?
— Осматривать леса. Инспектировать их на предмет корабельной древесины. Для постройки военного флота. Конечно, если мы опять затеем свару с сыроделами, нам понадобится лес. Белая сосна Новой Англии всемерно превосходит лес, который мы получаем из Норвегии и Швеции. Она выше. На мачту хватает одного ствола. Норвежских нужно два. И служат они меньше.
— Я очень мало знаю о лесе.
— Милый Балти, буду с тобой откровенен. Ты вообще мало знаешь о чем бы то ни было. Поэтому к двадцати четырем годам ты не сделал никакой карьеры. Но все уже изменилось. Теперь тебе поручено важное дело. Важное и славное!
Пипс поднял бокал:
— Тост! За Его Величество Карла Второго! Да здравствует король!
— Vive le roi
[8]. — Балти с серьезным лицом поднял свой бокал.
— И за Балтазара де Сен-Мишеля, охотника за судьями. Да трепещет Новая Англия от его приближения!
Балти покраснел:
— Хорошо звучит.
Они чокнулись.
Пипс сиял.
— Закажем еще омаров? И еще бутылку этого чертовски дорогого вина? Мне кажется, Морское ведомство задолжало нам праздничный ужин. Что скажешь?
— Я скажу: Encore!
[9]
Глава 4
2 марта
Не могу избавиться от мысли, что само Провидение улыбнулось сему странному предприятию, ибо как иначе могло оно свершиться противу всякого чаяния? Сердце мое столь полно, что, мнится, вот-вот лопнет.
Хоть я и радешенек избавиться от братца Балти, меня обуревают странно теплые чувства к нему, коих я не испытывал доселе по причине его вечного попрошайничества и докучливости.
Молю Господа, чтобы Балти не сел в лужу, ведь это неблагоприятно отразится на мне. Однако не вижу препонов к тому, чтобы он довел пуритан до терзания влас на главе их, ибо меня он нередко доводил до такового.
Завтра я намерен оповестить о сем мою жену. Без сомнения, она устроит мне сцену. В предвидении купил сегодня красивое жемчужное ожерелье за 4 шиллинга 10 пенсов.
А засим в постель.
Глава 5
Балти нэнавидит лодки
— В Новую Англию? В Новую Англию?
Круглое лицо Элизабет Пипс порозовело от ярости. Локоны подпрыгивали и пружинили в такт ее негодованию. Во время подобных сцен, нередких в семействе Пипсов, французская кровь жены брала верх над английской.
— Балти и в старой Англии нэ может сам о себе позаботиться. Нэт. Non. Это completement absurde
[10]. Я запрэщаю!
Она ярилась уже несколько часов.
— Ерунда, — ответил Пипс. — Ему это пойдет на пользу. Разве ты не хочешь, чтобы он нашел себе поприще? Иное, чем просить подаяния?
— Сэмюель Пипс, вы ужясный человек!
— Вот тебе и благодарность. Не я ли все эти годы единолично содержал твоего брата? Не говоря уже о других членах вашего беспомощного семейства? И за эту христианскую любовь к ближнему меня называют ужасным. Ты заслужила оплеуху.
Элизабет схватила одну из лютен мужа — самую любимую, стоившую ему десять фунтов. Она держала инструмент за шейку, размахивая им, как дубиной.
— Женщина, положи немедленно! — приказал Пипс. — Сейчас же! Или у тебя неделю будет благовест в ушах стоять.
Элизабет рухнула в кресло и зарыдала. Пипс подошел к жене, опустился на колени рядом с ней, обнял, поцеловал ей руку:
— Любовь моя! Какая же ты глупенькая.
— Он никогда нэ вернется, — проскулила она.
Пипс отвернулся, чтобы скрыть от жены необычайную радость, доставленную ему этими словами.
— Ш-ш-ш… Ну что ты, милая, зачем поднимать такой шум. Можно подумать, его на войну отправляют.
Ага, сообразил он.
— Впрочем, поговаривают, что скоро будет война с Голландией. Если это для тебя предпочтительней, я хоть завтра достану ему назначение на военный корабль. Может, так даже лучше. Морской бой! Боевое крещение как ничто другое делает из мальчика мужчину! Пушечные ядра проламывают борта, такелаж с грохотом валится на палубу, осколки металла и щепки свистят в воздухе, как ножи. Все заволокло дымом. На борту пожар. Абордажные крюки, вопли умирающих…
Пипс выхватил из камина кочергу и принялся отбиваться от воображаемых противников, лезущих на абордаж.
— Колем, рубим, бьемся! Сабли, пистолеты, топоры…
Он приостановил свое воинственное представление и сказал задумчиво:
— Может, это и будет для Балти полезнее. Пролить кровь в битве, а не прогуливаться по лесам, помечая деревья для повала.
— Нэт! — закричала Элизабет и вновь возрыдала.
— Ну хорошо. Как скажешь. Но ты должна хоть самую малость за него порадоваться. Это ведь назначение, дорогая. Когда твой брат в последний раз получал назначение? Во времена Карла Великого?
— Эстер нэдовольна.
— Возможно. Но, — в голосе Пипса послышались ядовитые нотки, — зато она не беременна. Пусть хотя бы этому радуется, прах ее возьми.
Элизабет вытерла слезы рукавом:
— Где эта Новая Англия?
— О, совсем недалеко. Сразу по другую сторону, ну, знаешь, большой воды.
— Балти нэнавидит лодки. Его на них всэгда тошнит.
— Дорогая, на флоте эти штуки называют кораблями. А моя работа — помогать флоту их строить. И таким образом я дослужился до клерка-делопроизводителя Морского ведомства. Именно поэтому мы можем позволить себе такой прекрасный дом, слуг, твои наряды, побрякушки и прочее. Что же до mal de mer
[11], которой страдает Балти, — будь у меня власть Нептуна над морями, я мог бы успокоить воды взмахом трезубца, а так я ничего не могу сделать. Возможно, морское путешествие вылечит его от морской болезни. И от другой хвори, что неотступно его терзает.
