— Месть — дело святое. Я о способе, который ты выбрала! Мы могли бы устроить…
— Нет, — перебила Лисандра. — Он должен умереть перед зрителями. От моей руки. Так, чтобы смерть стала для него унижением.
Катувольк безнадежно вздохнул и подобрал палку.
— Ладно, — сказал он. — Продолжим.
Лисандра зло улыбнулась и приняла боевую стойку.
* * *
Эти учебные бои заставляли спартанку отдавать все, на что она была способна. Катувольк оказался очень искусным и невероятно сильным бойцом. Стоило ей попытаться развить захваченное было преимущество, как он просто наваливался на нее корпусом и сносил с ног. Лисандра бесилась, негодовала, но в то же время понимала, насколько правильно поступал галл. Пока она не научится противостоять ему, о Нестасене можно не помышлять.
Между прочим, спартанку поразило то, что всего лишь один взгляд на нубийца мгновенно воскресил ее прежние страхи и кое-что похуже. Чувство беспомощности, унизительный стыд… Разум напрасно твердил, что на самом-то деле она ничего постыдного не совершила. Откуда же это жуткое ощущение вины, не имевшее логических объяснений? Почему с того момента, как она увидела его сквозь решетку, к ней с новой силой вернулись ночные кошмары? Непостижимо!
Внешне она сохраняла твердокаменную уверенность, не показывая страха, поселившегося в ее душе. Лисандра боялась вовсе не смерти, но поражения. Что она сможет противопоставить мастерству и чудовищной силе нубийца? Может, бывшая жрица по своему упрямству собиралась совершить непоправимую глупость, но как еще она сумела бы очистить свою душу, избавиться от вины и стыда?
Только победив его на арене, где он считал себя сильнее всего.
Катувольк делал все от него зависевшее, чтобы помочь ей. Упражняясь с ним, спартанка выкладывалась до предела, ходила в синяках и ссадинах, но заметно оттачивала свое искусство. В первый же день занятий они провели на площадке несколько часов, и под конец Катувольк тоже явно устал.
— Продолжим завтра? — спросила она.
Галл стоял согнувшись и тяжело переводил дух, упираясь руками в бедра.
— Ага, — сказал он, потирая свежие ушибы. — Отдохнем и проверим, чему ты научилась сегодня.
Лисандра кивнула ему и пошла прочь. Вария с кувшином воды побежала следом за ней.
— Это я для тебя приготовила! — радостно объявила она.
Лисандра жадно присосалась к кувшину, и девочка добавила:
— Ты так здорово билась!
— Еще недостаточно здорово, — ответила Лисандра. — Ты сделала, как я тебе велела?
— Да! — весело кивнула Вария. — Она там от злобы по потолку бегает, кричит, будто ты идешь против Нестасена только затем, чтобы он тебя убил и она не сумела бы отомстить.
— Вот тут она не вполне права, — кривовато улыбнулась Лисандра. — А вино взяла?
— Не знаю. Я сбежала, иначе она побила бы меня.
Лисандра чуть улыбнулась.
— Значит, она была достаточно сердита, чтобы наброситься на тебя с кулаками, но, допустим, вино все же взяла. Хорошо. Я хотела бы, чтобы она заглядывала в кубок как можно чаще. Ненависть и вино заставят ее утратить сосредоточенность.
Тут Лисандра невольно задумалась о необходимости самой пребывать в полном сосредоточении. Ей ведь предстояло перешагнуть не только Нестасена, но и Сорину. Только тогда призраки перестанут ее посещать.
— Ты молодец, Вария, — кивнула она девочке. — Я довольна тобой.
Та вспыхнула, польщенная.
— Госпожа!..
Лисандра, уже двинувшаяся было прочь, оглянулась.
— Что такое?
Девочка, кажется, не на шутку собралась с духом.
— Госпожа, я хочу стать гладиатрикс, как ты! Я хочу быть героиней! Ты ведь научишь меня, как стать лучшей? Тогда мне не придется быть у всех на побегушках, как теперь. Нет, госпожа, я это не про тебя. Я служу тебе с радостью, это для меня великая честь. Я к тому, что не хочу оставаться обыкновенной рабыней!
Все это излилось довольно бессвязным потоком, так что Лисандра уловила суть не без некоторого труда.
— Бальб ничего не говорил о том, чтобы сделать из тебя бойца, — ответила она, и у девочки вытянулось лицо.
Это заставило Лисандру нахмуриться. Только детских обид ей сейчас не хватало.
— Я не могу тебя учить, — со всей твердостью продолжала она. — Мне это запрещено.
На самом деле все обстояло не совсем так, но лучшего способа утихомирить Варию спартанка не видела. Маленькая невольница была полезна именно своей незначительностью и незаметностью. Пустое место, девочка на побегушках. Идеальная лазутчица для выведывания настроений Сорины.
Вария готова была разреветься. Лисандра хотела было призвать ее к порядку, но в последний миг передумала. Как бы ее лазутчица от обиды не переметнулась. К тому же — стыд и срам! — ей не хотелось слишком уж задевать чувства Варии. Они ведь были дружны с самого первого дня ее пребывания в луде. С тех самых пор эта девочка неизменно оставалась на ее стороне.
Поэтому Лисандра сказала:
— Как бы то ни было, Бальбу совсем не обязательно знать все обо всем, верно?
— Верно. — Вария босой ножкой ковыряла песок и не поднимала взгляда.
— Ну и хорошо. Я буду тебя учить.
В глазах девочки полыхнуло такое счастье, что спартанка поспешно добавила:
— Займемся этим после того, как я выиграю поединки с Нестасеном и Сориной. Прежде — никак нельзя, пойми это. Я ведь жизнью рискую всякий раз, когда выхожу на арену. Мне надо подготовиться!
— Ты — лучшая, — сказала Вария. — Ты обязательно победишь.
— Правильно, — кивнула Лисандра. — Но великий воин потому и велик, что не склонен недооценивать своего врага.
Она подумала и добавила:
— Вот тебе самый первый урок. Никогда не жди, что успех придет сам по себе! Если ты станешь поступать так, то Ника, богиня победы, обязательно от тебя отвернется.
— Да! — Вария жадно впитывала каждое слово кумира. — Можно мне приходить и смотреть, как ты занимаешься? Я буду учиться.
— Конечно, — разрешила Лисандра. — Ты ведь уже так и поступаешь. Я скажу другим, что ты — моя личная рабыня и не обязана исполнять их приказания. Договорились?
— Да, госпожа! — просияла девочка. — Я все сделаю, что ты скажешь!
Вот бесхитростная душа. Лисандра невольно улыбнулась.
— Хорошо, — сказала она. — Следуй за мной.
Они уже шагали прочь, когда воительница вдруг осознала, что назвала Варию своей личной рабыней. Оговорка, если вдуматься, была потрясающая, но Лисандра не стала возвращаться к ней и вносить ясность. Поступить так значило бы проявить слабость. Поразмыслив, она решила впредь думать о Варии как о своем илоте. Да, это верное слово. Оно отражало подчиненное положение девочки и лишний раз подчеркивало спартанское происхождение самой Лисандры.
