— Это я тоже запишу, — сдавленным от смеха голосом пророкотал Булат, действительно что-то черкая на листе. — Это всё?
— Настоится полчасика и можно есть. Но лучше час. Но борщ обычно столько не стоит.
— Та отож, — хохотнул мужик, складывая листок и пряча в карман, медленно вздохнул, борясь с остатками смеха, сложил руки на груди, в очередной раз восхитив Веру толщиной предплечий, смерил её взглядом и спросил: — Ты где этого всего нахваталась, госпожа кухарка?
— У меня подружка их сочиняет постоянно, успевай только записывать.
— Да я не про то, — отмахнулся повар, помолчал и опять достал листок: — Расскажи ещё рецепт того, что у тебя так убойно пахло, раз уж время есть.
— Ой, точно, — Вера нырнула под печку, выдвигая противень духовки, улыбнулась: — Выключила, а достать забыла. Это экспериментальная партия, посмотрим, как покатит, сделаем потом побольше. — Она разломила один из маленьких коржиков и протянула половину Булату: — Пробуй, это с орехами.
Он взял и сунул в рот целиком, блаженно зажмурился и простонал с набитым ртом:
— Дери меня синие ёжики, чтоб я так жил… Диктуй!
— Дай дожевать, — пробурчала Вера и увидела входящего министра Шена, с облегчением отметив, что бинта на шее у него больше нет, улыбнулась: — Здравствуйте.
— Добрый вечер, — кивнул обоим министр, с понимающей улыбкой изучил кухню, посмотрел на повара и насмешливо развел руками: — Твоё время вышло, возвращайся к унылой реальности службы.
— Пост сдал — пост принял? — фыркнул повар, убирая листок и протягивая лапищу Веронике, шутливо склонил голову: — Госпожа кухарка, спасибо за уроки, до новых встреч.
— Ты эту встречу отработай сначала, — шутливо насупился министр, — а там я подумаю.
— И тебе спасибо за уроки, — с большим значением хихикнула Вера, пожимая его лапу двумя руками: — Очень жизненно.
Он рассмеялся, забрал свой нож и пошел к выходу, остановился напротив министра, глядя на него сверху вниз, звонко хлопнул по здоровому плечу и заявил:
— Мировая девка! Женись на ней быстрее, или я сам на ней женюсь!
— Она понимает ридийский язык, — с ехидной улыбкой заявил ему министр, Булат на секунду застыл, потом обернулся, вжимая голову в плечи, смущенно хохотнул и развел руками:
— Неудобнышко вышло, пардоньте. Я пойду.
Вера пожала плечами — «бывает» и помахала ему ручкой:
— Счастливо, заходите, ежели чего.
— Ага, — вздохнул повар и ушел мелкими шагами, пониже опуская голову.
Министр проводил его веселым взглядом, с легким недоумением улыбнулся Веронике:
— Что вы с ним сделали?
— Ничего особенного, — развела руками девушка, — я научила его варить борщ, он научил меня протыкать людям печень, всё.
— Всё? — удивленно усмехнулся министр, — этого мало, чтобы так впечатлить.
— Так говорите, как будто не слышали каждое слово, — фыркнула Вероника, министр приподнял плечи:
— Я был занят, я не слушаю вас круглосуточно. — Она заинтересованно подняла брови, он усмехнулся: — Но все записи сохраняются в архиве, я могу прослушать их в любое время.
Вера криво улыбнулась и вздохнула, смиряясь. Потом подумала и прищурилась:
— Почему у вас до сих пор нет мобильников? Подслушивающие устройства есть, что-то сигнальное тоже есть, соединить две принимающие и передающие станции с чем-то вроде того, что дало по уху Двейну, или что было в часах у Артура, и будет отлично.
Министр поднял бровь, обдумывая предложение.
— Есть одна проблема. Подслушивающий артефакт маленький, его легко спрятать, принимающий и сигнальные тоже. Но прослушка потребляет очень много магической энергии, а архитовый накопитель на эти артефакты не ставится, потому что он их мигом демаскирует — маги видят архит даже сквозь стены, не напрягаясь. Поэтому энергию подслушивающий артефакт получает из специального аккумулятора, который находится на базе, вместе с принимающими артефактами. И этот аккумулятор такой большой, что его переносят вдвоём.
— Ничего, у нас тоже так было, — махнула рукой Вера, — первые компьютеры занимали целый спортзал. Со временем все уменьшилось, прогресс идет, главное начать.
— Начать — самое сложное, — тихо сказал господин министр. Это прозвучало странно, как будто на совсем другую тему, Вера приподняла брови, ожидая продолжения, он мигом улыбнулся по-другому, меняя тему: — А чем это у вас так пахнет, госпожа Вероника?
— А вам уже разрешили есть всё? — Она вопросительно заглянула ему в глаза.
«Я заметила. Начали, так продолжайте.»
Он с независимым видом сложил руки на груди и оперся плечом о косяк, в глазах мелькнуло: «ничего не было, не пойман — не вор».
— Вообще-то, ещё не разрешили, — он кривовато улыбнулся и мягко понизил голос, — но если вы нацедите мне бульончика с борща, я буду очень благодарен.
Вера не сдержала улыбку и замялась:
— Но ему ещё полчаса настаиваться…
— Полчаса? — с наигранным шоком выдохнул министр, — нет, я столько не выдержу. Нужно что-то придумать. — Наклонился к ней и шепнул с абсолютно криминальным видом: — Давайте как-нибудь обойдем этот неудобный момент? Мы же взрослые люди, все все понимают, вы пойдете навстречу мне, я в долгу не останусь…
Вера пораженно приоткрыла рот и пожурила его:
— Вот это да, и это представитель закона!
Он фыркнул, высокомерно ухмыльнулся:
— Я представляю не полицию, а разведку, мне всё можно.
— Ужас какой, произвол властей! — изобразила негодование Вера, — моя кухня подверглась наглому грабежу! Злоумышленники ворвались, забрали из борща бульон и скрылись в неизвестном направлении.
«Дзынь.»
Они оба рассмеялись, Вера упрямо сложила руки на груди, копируя его позу:
— Нельзя есть не настоявшийся борщ.
— Где это написано? — нахмурил брови министр.
— А где написано, что можно?
— Что не запрещено, то разрешено, — развел руками он, Вера фыркнула:
— А что запрещено, то лично вам все равно можно, потому что разведке можно всё!
— Именно, — кивнул министр. — Я требую свой бульон. Сейчас.
Вера посмотрела на часы и вздохнула, опять упрямо сложила руки на груди и заявила:
— А давайте лучше поговорим о слониках.
— Вы просто время тянули, что ли? — удивленно ахнул министр, Вера изобразила лягушачью улыбку и развела руками, он рассмеялся, она иронично пожала плечами:
— Ну а что? Я же знала, что вы в любом случае доберетесь до «своей еды», поэтому пыталась дать борщу настояться хоть чуть-чуть. — Он опять рассмеялся, она изобразила негодование и пробурчала, доставая чашку и поварешку: — Вы толкаете меня на совершенно недопустимые вещи. Вам не стыдно?
