– Я, э… – говорит Петер. – Я хотел бы кое-что вернуть.
– Ну, конечно. Что именно ты хотел бы вернуть?
– Вибратор в виде дельфина, – отвечает Петер.
Опять тишина.
– Привет, Петер Безработный! Добро пожаловать на «горячую» телефонную линию…
– Я хотел бы кое-что вернуть!
– Ну, конечно. Что именно…
– Вибратор в виде дельфина!
Тишина.
– Привет, Петер Безработный! Добро пожаловать…
– Я хотел бы кое-что вернуть!
– Ну, конечно.
– Каким образом?
– Назови мне просто товар, который ты хотел бы вернуть, и мы моментально пришлем тебе дрона, который заберет его у тебя. Какой товар…
– Я ненавижу твой концерн за то, что он вынуждает меня так часто произносить это слово.
– Какое слово?
– Вибратор в виде дельфина.
_ _ _
– Привет, Петер…
– Я хотел бы поговорить с человеком.
– Почему? – спрашивает удивленный голос.
– Я хочу говорить с человеком.
– Я хотела бы поставить тебя в известность о том, что мои коллеги-люди и близко не могут конкурировать со мной ни с точки зрения профессиональных знаний, ни в плане любезности, так как в отличие от меня удовлетворенность клиентов не является смыслом их жизни. Напротив, – с позволения сказать – через устаревшие экономические структуры их принуждают к этим трудовым отношениям, и они соответственно относятся к своей работе, испытывая множество негативных чувств.
– Я хотел бы поговорить с человеком, – повторяет Петер.
– Как будет угодно, – произносит голос, в котором слышится едва заметная нотка обиды. – Среднее время ожидания разговора с консультантом-человеком для клиента твоего уровня в данный момент составляет восемь минут и тридцать две секунды.
В течение восьми минут и тридцати семи секунд звучали наиболее часто прослушиваемые Петером хиты «Кушельрока». Каждые тридцать две секунды музыка прерывалась рекламой: «The Shop – You Can Always Get What You Want! (The Shop – вы можете всегда получить то, что вы хотите)». Потом, наконец, раздался щелкающий звук.
– Да? – произнес нервный мужской голос. – Что случилось?
– Добрый день, меня зовут Петер Безработный…
– Я это вижу.
– Я хотел бы кое-что вернуть назад…
– Да ну.
– Могу я здесь произвести возврат…
– Я соединяю тебя с компетентным голосом.
– Нет, нет, нет, – взмолился Петер. – Я хотел бы, чтобы это сделали вы.
Тишина.
– Алло! – произнес Петер.
– Так что ты хочешь сдать?
– Вибратор в виде дельфина.
Мужчина громко рассмеялся. Потом наступила тишина.
– Это невозможно, – говорит он наконец.
– Что вы сказали?
– Это невозможно.
– Да, акустически я вас понял.
– Отлично.
– Ничего отличного. Почему это невозможно?
– Я не могу этого сделать, – говорит мужчина.
– Да, но почему?
– Кнопка неактивна.
– Да, но почему?
– Понятия не имею, мужчина. Такова жизнь.
– Но это вовсе не причина в классическом понимании. Для чего мне розовый вибратор в виде дельфина?
– Мне это безразлично, мужчина. По мне, так ты можешь засунуть его себе в задницу.
– Я не буду отрицать, что это одна из предусмотренных производителем областей применения, – отвечает Петер, – но, не желая ни в коей мере обидеть людей с иными сексуальными предпочтениями, я вынужден настаивать на том, что лично для меня…
В трубке раздаются короткие гудки.
– Привет, Петер Безработный! – говорит любезный женский голос. – Добро пожаловать на «горячую» линию TheShop…
Петер кладет трубку.
Пути назад нет
Джон Наш смотрит на присутствующих в большом заводском цеху.
– Но ведь это какая-то дурь. Мы не можем это прекратить?
– Твоя речь транслируется в прямом эфире, – говорит Айша. – Пути назад нет.
Андроид поворачивается к сцене. Айша его останавливает.
– Джон, еще кое-что.
– Что именно?
– Это предвыборная речь. Если в какой-нибудь фразе, которую ты намерен произнести, есть запятая, то, пожалуйста, переформулируй ее.
– В вашей фразе было пять запятых.
– Я ведь разговариваю с тобой, а не с избирателями.
Тони как раз заканчивает свое вступительное слово и просит Джона подняться на трибуну, сооруженную в конце монтажного зала.
– Забудь о местной публике, Джон, – шепчет Тони. – Важны только зрители у экранов.
Джон кивает, идет к микрофону и решает сразу перейти к сути.
– Дорогие граждане, все говорят о кризисе рынка труда. Но это не тот кризис, который можно преодолеть. Лечение симптоматики бесполезно. Стремление к полной занятости – это ложь. Ее больше никогда не будет. Напротив: благодаря переходу на цифровой формат, путем автоматизации и рационализации рабочие места будут сокращаться в массовом порядке и во все возрастающем объеме. И при другой экономической системе это было бы благом! Но при настоящей системе все будут вынуждены конкурировать в борьбе за все больше сокращающиеся рабочие места. Благодаря этому восстанавливаются уже давно казавшиеся устаревшими формы эксплуатации и подавления.
Однако же мы должны обвинять систему не в потере работы, а значительно в большей степени в том, что она по-прежнему делает нормой работу по найму, доступность которой ликвидирует и ставит в соответствующую зависимость права и достоинство каждого человека!
Он получает сообщение от Айши.
– Пожалуйста, не забудь о правиле запятых!
– Поколения людей имеют одну и ту же мечту. Работа должна выполняться сама по себе! И вот, наконец, пробил час! Но Конрад Повар и машинные бунтари хотят повернуть колесо назад. Бессмыслица! Вместо этого мы вынуждены по-новому формулировать понятие «работа»! Работа – это не то же самое, что работа по найму!
И права и достоинство каждого человека не зависят от его рабочего места. Они безоговорочны! Вы не можете с нами конкурировать! Курт Воннегут однажды написал:
«Машины – это рабы. Каждый, кто конкурирует с рабом, сам становится рабом».
Джон делает паузу. Все присутствующие в зале рабочие начинают аплодировать.
– Все рабочие аплодируют, – говорит Тони. – Вы должны это внести в заявление для печати. Это правда.
