– Цак, – говорит Петер.
– И, конечно, твой аккаунт мог быть использован.
– Что?
– Кража личных данных.
– Но все профили защищены биометрическими данными!
– Биометрические данные – это прежде всего данные. А данные можно копировать. Как ты думаешь, почему нам приходится сейчас ко всем приборам прикасаться губами?
– Потому что губы чувствительнее с точки зрения обнаружения подделки, чем отпечатки пальцев?
– Чепуха. Потому что хакеры проникли в системы Quality Corp и похитили наши отпечатки пальцев. И это проблема с биометрическими данными… Если кто-то похитит твой пароль, ты можешь придумать другой. Но что ты будешь делать, если кто-то украдет твои отпечатки пальцев?
– Я начну прикасаться губами к моим приборам.
– А что будет, если кто-нибудь украдет наши профили с отпечатками губ? Может быть, нам тогда опять придется ставить печать на договоры кровью?
– Ну, хорошо, – говорит Петер. – Предположим, кто-то воспользовался моими личными данными. А что потом?
– Ну, возможно, он «хакнул» твое цифровое «я», чтобы выложить купленные под твоим именем пятизвездочные рецензии на пилюли от сна или поцеловать новый мюзикл о Гитлере. И, может быть, существует логически необъяснимая, но статистически значимая связь между бессонницей, Гитлером и вибратором в виде дельфина. Каждый сложный алгоритм представляет для нас «черный ящик». Это означает, что мы видим вход и выход, но не имеем представления, что происходит внутри «черного ящика» и почему.
– Цак, – говорит Петер.
Кики улыбается:
– Да, цак. Каждый вход в сеть, и даже каждый из твоих шагов, которые даже не регистрируются сетью, имеют непредсказуемые последствия для твоего профиля.
– Every breath you take, – говорит Петер. – Every move you make. I’ll be watching you
[9].
– Что?
– Ничего. Мне просто пришел в голову хит в стиле «Kuschelrock».
– А ты вообще-то знаешь, почему это называется «сетью»? – спрашивает Кики.
Петер пожимает плечами.
– Потому что мы в нее угодили, – объясняет Кики. – Так, во всяком случае, все время говорит Старик.
– А кто такой «Старик»?
– Ну, Старик – это один пожилой человек, которого я знаю.
– Понятно. Классное объяснение.
– Он старый компьютерный фанатик, который недоволен тем, как все развивается, и поэтому он сейчас работает над тем, чтобы уничтожить весь интернет.
– Что?
– Это, конечно, только мое предположение. На самом деле я не имею представления, чем он еще занимается, кроме своих компьютеров. Может быть, он целыми днями смотрит порно или играет в «Universe of Warcraft».
– Как бы там ни было, – говорит Петер, возвращаясь к своей проблеме, – почему кто-то должен украсть именно мои личные данные?
– А почему бы и нет? Ты разве их хорошо защитил?
– Защитил? Что значит «защитил»?
– Я правильно понимаю, что нет? В любом случае иногда выгодно путешествовать под чужим именем. Герберт, как меня зовут и в каких отношениях я состою с Петером Безработным?
– Вы – Сандра Админ, – говорит Герберт. – В течение пятисот двенадцати дней у вас были отношения с Петером Безработным. Шестнадцать дней тому назад вы расстались. Кстати, мне очень жаль, что у вас не сложились отношения.
– Но я не единственный, у кого возникла такая проблема, – отвечает Петер.
– Нет, – подтверждает Кики. – Конечно, нет. Где-нибудь в сети наверняка есть еще «бесполезная» группа самопомощи для таких людей, как ты.
Петер тяжело вздыхает. Его глаза все еще горят. Кожа зудит.
– Когда этот спрей прекратит действовать?
– Через десять-пятнадцать минут ты опять сможешь видеть. Зуд сохранится, вероятно, в течение часа, но может ощущаться до двух дней.
– До двух дней?
– О’кей, послушай, – говорит Кики. – Я прошу прощения, что я его распылила на тебя. Если тебе нужна помощь в этом деле, ты можешь связаться со Стариком. Скажи просто, что ты от Кики.
Она пишет его координаты на листке бумаги и сует его в карман пиджака Петера. Кики задумывается.
– Старик знает много, – говорит она, – но он тоже немного…
Кики не договаривает фразу до конца. Она надевает на голову платок, потом очки, отковыривает с камеры жевательную резинку с ДНК и снова кладет ее в рот. Петер замечает, что машина останавливается. Дверь открывается и закрывается. Машина отъезжает. Петер снова остается в одиночестве.
– Немного что? – спрашивает он громко.
– Я ничего не говорил, – отвечает автомобиль.
Дуэль
Дэниз гладит себя по животу.
– Она только что пнула меня ногой, – говорит она, улыбаясь.
Дэниз сидит на диване и ведет видеодиалог с чертовски привлекательным молодым парнем.
– Твой животик очень сексуален, Дэни, – говорит парень.
– Кто это? – недовольно спрашивает Мартин, который неожиданно возникает рядом с ней. – Кто такой этот кривляка?
Дэниз пугается. Она не слышала, как вошел муж.
– Расслабься, Мартин. Это всего лишь Кен.
– Привет, Мартин, – говорит Кен.
– Кто, черт подери, этот Кен?
– Кен – мой виртуальный друг, – объясняет Дэ-низ. – Это модификация моего персонального цифрового помощника.
Мартин молчит.
– Я была выбрана БЕТА-тестировщицей, – объясняет Дэниз. – Я тебе рассказывала об этом. Разве ты не помнишь?
Только теперь Мартину бросился в глаза логотип «What-I-Need» на футболке парня. Он не настоящий. Он просто имитация.
– Это неразумно – ревновать к имитации компьютера, – говорит Дэниз умиротворяющим тоном.
– Я не ревную, – говорит Мартин. – И уж точно не тебе.
– Не тебя, – поправляет его Кен.
– Что?
– Винительный падеж, – объясняет Кен. – Впрочем, я очень рад с тобой познакомиться.
– Заткнись! – кричит Мартин.
Махнув рукой в воздухе, он переключает канал.
– Эй! – кричит Дэниз. – Я еще не закончила беседу!
– Иди играть в какое-нибудь другое место, – говорит Мартин. – Все взрослые в этом доме должны смотреть сейчас что-то более важное.
