Умная дверь открывается для хозяина и его гостя.
– Что это здесь за барахло? – удивляется Кики. Один предмет привлекает ее особое внимание. – Это айфон 8? – спрашивает она. – Неужели люди покупают еще такое старье?
– Нет, – отвечает Петер. – Если бы они это покупали, то этого бы здесь уже не было.
Он ведет Кики через пакетировочный пресс в расположенный сзади небольшой отсек, объединяющий кухню и ванную.
– Это выглядит уже лучше, – говорит Кики.
Петер встает на стул и что-то ищет в шкафу над кухонным столом.
– Я не хочу кофе, – говорит Кики.
– Гм, – мычит Петер. – У меня его и нет.
– Я тебя просто предупреждаю, – говорит Кики. – Если ты планируешь снова атаковать меня своей секс-игрушкой…
– Я тебя не атаковал, – говорит Петер, спускаясь со стула со свечой и пачкой печенья в руках.
– Это твой романтический план? – спрашивает Кики. – Запыленная пачка печенья и свеча?
– Это импровизация, – парирует Петер. – Я вовсе не рассчитывал на то, что ты придешь.
– Послушай, мастер импровизации, – говорит Кики. – Ты мне тоже симпатичен, но в то же время ты очень забавный. Прийти к тебе – это была глупая идея и поэтому непредсказуемая. Но сейчас, когда я уже здесь, было бы слишком предсказуемо заняться с тобой любовью. Поэтому я не могу этого сделать.
Петер лишился дара речи. Кики наблюдает, как он напряженно думает.
– Но разве это не предсказуемо, что ты со мной не спишь, чтобы оставаться непредсказуемой? – спрашивает он наконец. – Не будет ли это поэтому слишком непредсказуемым, если мы все-таки займемся любовью?
– Милая попытка.
– Ты совершенно сумасшедшая.
– Конечно, – соглашается Кики. – Это единственная возможность быть свободной. – Она осматривается в кухне. – А у тебя есть здесь высокоскоростной доступ к сети?
– Что? Ах, да, в магазине.
Кики достает из кармана жакета ноутбук и четыре раза раскладывает его.
– Тебе нужен пароль? – спрашивает Петер.
– Нет, спасибо, – отвечает Кики. – Все нормально.
Петер садится рядом с ней за кухонный стол.
– Ты был у Старика… – говорит Кики.
– Да.
– Он уже рассказывал тебе свою жуткую историю о суперинтеллекте?
Петер кивает. Он смотрит на монитор ноутбука. Там демонстрируются тридцать два небольших видео. Все они показывают мужчин. Шестнадцать из них сидят, восемь стоят, еще восемь стоят на коленях, и все держат в руках пенис и занимаются онанизмом.
– Что это за записи? – спрашивает Петер смущенно.
– Это не записи, – отвечает Кики, смеясь. – Пока еще. Это прямой эфир.
– И ты утверждала, что я сумасшедший…
– Я не сумасшедшая, – отвечает Кики. – Я зарабатываю этим деньги.
– Ну, еще лучше! – говорит Петер. – Ты администрируешь порносайт?
– Нет, нет. Это не мой сайт. Я только его взломала.
– Зачем?
– Ты уже слышал когда-нибудь о порномести?
– Нет.
– Хорошенькое дело! А такое понятие, как «секстинг»?
– Это когда своему партнеру посылают откровенные фото и видео?
– Откровенные фото? – Кики смеется. – Ты имеешь в виду фотографии интимного содержания? Ну, да. А порноместь возникает, если эти фотографии и видео выкладываются в сеть брошенными партнерами.
– А как это связано с мужчинами, занимающимися онанизмом, на твоем мониторе?
– Какое отношение это имеет к онанистам? Они сходят с ума от предложения крупнейшего сайта с порномести. Но они не знают, что я написала небольшую программу, которая активирует внутреннюю камеру их айпадов качества или компьютеров, как только они заходят на этот сайт, и отправляет записи ко мне. Моя программа автоматически определяет, когда они производят свой майонез – это совершенно безошибочно можно определить по их выражению лица, – и сразу после этого отправляет небольшие шантажирующие сообщения с видео и угрозой их опубликовать.
– И так ты зарабатываешь свои деньги?
– В том числе.
– И ты не боишься штрафа? Что будет, если тебя отследят?
– Я, разумеется, приняла защитные меры.
– Вот как?
– Например, я всегда использую чужие интернет-доступы.
– Что? Минутку!
– Не беспокойся. Я не оставляю следов. По всей вероятности.
– Но разве это возможно – не оставить следов?
– Речь идет не о том, чтобы совершать преступления, которые невозможно отследить. Фишка состоит в том, чтобы совершать преступления, в отслеживании которых нет особого интереса. Кроме того, я бы здесь вообще не говорила о преступлении. Значительно большую роль здесь играют воспитательные меры.
– Сколько же стоит твое молчание?
– По-разному, – говорит Кики. – Алгоритм рассчитывает вероятное состояние счета соответствующего онаниста и устанавливает адекватный штраф в дигикоинах. Я требую совсем немного. В пересчете всего 10 достоинств. В среднем.
– Однако это выгодно.
– Да, здесь не нужно постоянно думать, заплатят ли тебе. В этом прикольность цифрового преступления. Украду ли я десять тысяч у одного онаниста или по десять достоинств у тысячи онанистов, для меня роли не играет. Но один онанист, которого лишили десяти тысяч, поднимет больше шума, чем тысяча этих чмошников, которые должны заплатить всего лишь по десять достоинств.
– А как же пользователи порносайта? Что будет, если они тебя «расколят»?
– Эти? У них у самих рыльце в пушку. Ты знаешь, почему эти порносайты бесплатны?
– Из-за рекламы?
– Нет. Хотя… из-за этого тоже. Но главным образом речь идет о том, что все онанисты ненароком решают капчи для армий ботов пользователей.
– Я не понял ни одного слова, – признается Петер.
– Онанист? Это мужчина, который берет в руку свой пенис и…
– Да, да, хорошо. Я не понял лишь некоторые слова.
– Капча
[12] расшифровывается так: Completely Automated Public Turing test to tell Humans from Computers Apart.
– Что?
– Полностью автоматический тест Тьюринга для различения компьютеров и людей. Это небольшие изображения с искаженными буквами. Или девять изображений каких-нибудь отвратительных обеденных столов, и ты должен сказать, на каких ты видишь картофель фри.
– Я это знаю! – восклицает Петер.
– Вот видишь!
