– Я сопровождала его несколько недель, – говорит Айша, – и, насколько мне известно, у него только одна пластинка…
– Нашей первоочередной задачей, конечно, является взятие под контроль финансовых рынков, – говорит Джон. – Мы должны заставить их большую часть полученной прибыли отдавать на всеобщее благо.
– Да ты что? – удивляется спикер правления Банка Качества. – Как тебе только такое пришло в голову?
– Я говорю о налоге на совершение финансовых сделок, – говорит Джон. – Это не особо новая идея, я знаю. Но ведь вы и ваши коллеги до сих пор успешно заботились о том, чтобы она никогда не была опробована.
Высокий, очень полный мужчина в черной шляпе, который только что наткнулся на группу Джона, громко рассмеялся.
– С таким же успехом ты мог бы предложить перевозить капитал через границу персонально, в мешках!
Тони пытается сменить тему.
– Джон, ты уже познакомился с Бобом Управляющим? – спрашивает он. – Его сын тоже член нашей партии. Мы с ним уже как-то встречались. Ты помнишь? Марио Управляющий.
– Я все помню, – отвечает Джон. – Вы имеете в виду Мартина Управляющего.
– Ах да, конечно.
Боб Управляющий в приветствии касается края шляпы.
Джон приветливо кивает.
– Мне кажется, утечка капитала – это только призрак, – говорит он. – В принципе мой налог заменил бы только налог на совершение сделки, который и без того уже давно существует.
– О чем ты говоришь? – спрашивает Боб.
– Я говорю о высокочастотной торговле, – говорит Джон. – У каждого, кто хочет купить акции на бирже, возникает проблема в том, что он действует на несколько наносекунд медленнее, чем профи. Даже если его компьютер такой же скоростной, как и у профессионалов, он все равно будет медленнее, так как сигналу требуются несколько долей секунды, чтобы дойти до него по кабелю, в то время как профессионалы покупают себе места непосредственно в вычислительном центре биржи. Следовательно, это означает, что высокочастотный коммерсант узнает о том, что вы разместили заказ, и на несколько наносекунд быстрее, чем вы, купит акции, которые вы хотели бы иметь, чтобы потом продать их вам с небольшой наценкой. И что такое эта небольшая наценка, если не налог, который уплачивается за каждую сделку. Это в определенном смысле налог на совершение сделки. Только деньги в данном случае идут в частный карман, а не в общий. Налог на совершение сделки действительно положил бы конец легальным, но с точки зрения морали недостойным действиям, способствуя тем самым тому, что эти методы придется обозначать одним-единственным прилагательным, которое сможет удержать финансовую отрасль от преступлений: нерентабельные.
– Он говорит все это серьезно? – шепчет Тони Айше.
– Я надеюсь.
– Вы надеетесь? – вырывается у Тони. – Так я что, окружен одними сумасшедшими?
– Если бы он солгал, – говорит Айша, – он также солгал бы, когда сказал нам, что он не умеет лгать, и о том, что это, опять же, означало бы, я даже не хочу задумываться…
– Ты знаешь, Блехманн, – говорит Боб Управляющий, – что мне действует на нервы? Все постоянно бухтят о нашем капитализме, но при этом у них нет никаких идей, как это сделать лучше.
Одобрительное бормотание других спонсоров.
– О! У меня уже есть идеи, – говорит Джон. – Например, длительный отрицательный процент, который вытягивает деньги с непроизводительного рынка и снова предоставляет в распоряжение продуктивной экономике. Отрицательный процент обеспечивает снижающиеся активы и сами по себе сокращающиеся долги. Интересная концепция, вы не находите? Или региональные валюты, которые усиливают локальных производителей и стойкий товарооборот. Обложение налогом потребления ресурсов, чтобы внешние расходы трансформировать во внутренние. И я склоняюсь к широкому определению ресурсов. Чистый воздух, чистая вода, земля и…
– Джон, Джон, – прерывает его Тони. – Я думаю, этого достаточно. Мы ведь не хотим, чтобы наши гости скучали.
Он расплывается в чуть искусственной улыбке.
– Еще одна интересная идея – это, конечно, просто создавать деньги для базового дохода, – говорит Джон.
Боб Управляющий громко смеется и, уходя, хлопает Тони по плечу:
– Сейчас у вашего Каспера, в конце концов, сгорят схемы!
– Наша валюта уже давно не привязана к каким-нибудь реальным значениям, как золото, – продолжает равнодушно Джон. – Это монетизированное доверие государству. Пока есть доверие, мы можем просто делать деньги. В принципе банки не делают ничего другого, когда они предоставляют кредиты. Money from nothing. Chicks for free.
Тони тянет Айшу в сторону.
– Это ведь катастрофа, – шепчет он. – Вся экономика бросит нас на произвол судьбы. Я всегда думал, что он просто кокетничает. Конечно, с перераспределением можно кокетничать. Социал-демократические партии это делали всегда. Но ни одна из них не планировала реализовывать эти меры на самом деле. Это ведь безумие!
Через 25,6 минуты ушел последний гость.
Айша сидит с отчаявшимся Тони за столом в углу.
– Это был наверняка самый короткий фандрайзинг
[15] в истории! – говорит Тони.
Подходит Джон.
– Ну? – спрашивает он. – Я бы сказал, что это был полный успех!
– Ах, Джон, – отвечает Тони и встает. – Какой идиот дал тебе указание останавливаться на общегосударственной прибыли? Я, что ли? Наверное, все же это идея с тобой была не самой лучшей.
Опустив плечи, он вышел из зала.
– Почему он так думает? – спрашивает Джон.
Айша закатывает глаза.
– То, что здесь сейчас было, это полный провал, Джон. Ты это понял или нет? По мнению Тони, тебе надо непременно прекратить говорить разумные вещи.
– А что скажете вы? Вы тоже придерживаетесь его мнения?
– Ну, да, пожалуй, тебе следовало бы идти не таким жестким курсом конфронтации. Во всяком случае, все переговоры сегодняшним вечером ни на йоту не продвинули нас вперед в предвыборной гонке.
– Я другого мнения, – говорит Джон. – Я только что отправил вам записи всех переговоров.
– Спасибо. Тогда я смогу еще раз послушать на ночь, как ты оскорбляешь весь собранный крупный капитал? И что мне делать с твоими идиотскими записями?
Джон улыбается и говорит:
– Опубликуйте их.
Айша стоит с открытым от изумления ртом.
– Нелегально, конечно, – уточняет Джон. – Это должно выглядеть таким образом, как будто это была утечка информации.
Теперь уже рассмеялась Айша:
– Ты лиса…
