– Но я вовсе не регистрировался на этом сайте, – лепечет Петер. – Дай мне поспать.
– Это верно, вы там действительно не регистрировались. И мы вас тоже не регистрировали.
– Меня все это совсем не интересует, – говорит измученный Петер.
– Прикольно только то, что по сути дела нужно регистрироваться персонально.
– Я хочу спать, черт подери!
– Значит, это, должно быть, кто-то, кому несложно сфальсифицировать чужие личные данные.
Петер садится.
– Кики!
Она не дает о себе знать уже семь дней. Никаких признаков жизни. И теперь это. Петер встает.
– Когда должна состояться эта аудиенция?
– Ровно через два часа и восемь минут.
Ровно через два часа и четыре минуты Петер уже находился в несуразно огромной зоне проверки Дворца правительства.
– Вы можете мне объяснить, что это такое? – спрашивает охранник.
– Я ведь уже это объяснял вашему коллеге, – говорит Петер. – Это дельфин-вибратор.
– Что?
Петер закатывает глаза.
– Вибратор в виде дельфина.
– Вам известно, что, согласно параграфу 16 384, абзац 6 4 Закона о качестве совершение непристойных действий во Дворце правительства категорически запрещается?
– Послушайте, – говорит Петер. – У меня через две минуты аудиенция у президента, и это, так сказать, мое вещественное доказательство.
– О! – восклицает охранник. – Я понимаю.
– Что вы понимаете?
– Мне жаль, что вы стали жертвой электронного анального насилия. Тем не менее я не могу позволить вам взять этот вибратор с собой во Дворец правительства.
– Я не жертва электронного…
– Только авторизованные лица имеют право проносить сюда электронное оборудование.
– О’кей, – говорит Петер и отдает охраннику вибратор. – Но когда я здесь закончу…
– Разумеется, – прерывает его охранник. – Свидание приносит радость. О! Извините, я не хотел насмехаться над вашим инцидентом. Я…
Петера ведут в длинный коридор, в котором полно представителей средств массовой информации с видеодронами над их головами. Все одновременно выкрикивают ему свои вопросы.
– Что вы ждете от вашей встречи с президентом?
– Вы как утилизатор машин не боитесь, что президент может быть враждебно настроен по отношению к вам?
– Джон Наш хочет отменить Закон о защите прав потребителей. Как вы относитесь к этому?
Молча и, насколько можно быстро, но не переходя на бег, Петер под устремленными на него взглядами идет вперед.
С опозданием в четыре минуты его вводят в просторный зал Дворца правительства. Президент, кажется, не рассержен. Он дружески приветствует Петера. Официальный пресс-дрон Дворца правительства старательно щелкает камерой, другой снимает на видео историческое событие. Больше с ними никого в зале нет. Когда Джон и Петер пожали друг другу руки, уховертка Петера сыграла веселую мелодию. Петер поднялся еще на один уровень. Просто так. Благодаря рукопожатию. Или в ответ на опубликованное уже в 131 072-й раз фото рукопожатия. Джон Наш – это действительно яркое явление.
– Ты э… – говорит Петер, – ты действительно андроид самой лучшей конструкции из всех, которые я когда-либо встречал. А я встречал их немало.
Джон улыбается.
– Я должен признаться, – говорит он, – мне было очень любопытно познакомиться с вами, Петер Безработный. Вы отдали за меня ваш голос. Я на это не рассчитывал.
– Это связано с тем, что мой профиль некорректен, – отвечает Петер.
– Я понимаю, – говорит Джон, и у Петера возникает ощущение, что он его действительно понимает.
– А тому, о чем ходят слухи, можно верить? – спрашивает Петер. – Что ты можешь разговаривать с алгоритмами?
– Пожалуй… – отвечает робко Джон.
– Ты можешь не отвечать, – говорит Петер. – Скажи мне только одно: ты мог бы исправить мой профиль?
– Вероятно…
– Я подготовил несколько списков, – говорит Петер, протягивая президенту четыре написанные от руки записки. – Здесь указаны предметы, которые я люблю. А здесь – предметы, которые я не люблю. В третьем списке написано то, о чем я не могу сказать, люблю я это или нет, но меня это интересует. Красная записка также важна. Здесь я написал, кем я, на мой взгляд, являюсь.
Джон Наш пробежал глазами записки.
– Считайте эту проблему решенной, – говорит он. – Могу ли я еще что-нибудь для вас сделать?
– Я, э… у меня есть еще одна записка, – говорит Петер, смущенно улыбаясь. – В ней указаны несколько изменений, которые я нахожу важными.
– Прошу вас.
– Эта записка чуть больше, – поясняет Петер извиняющимся тоном и достает из кармана брюк небольшую книжку. – Я надеюсь, что не помешаю тебе в важных правительственных делах.
– Не беспокойся, – говорит Джон. – Я все равно работаю параллельно над другими делами.
Петер начинает читать вслух. При этом он не столько обращается к пресс-дронам, сколько к Джону.
– Во-первых: все должны получить возможность просматривать и корректировать свои профили. Во-вторых: принцип действия алгоритмов, которые определяют нашу судьбу, должен быть транспарентным, и мы должны получить возможность влиять на эти алгоритмы. Для этого в обязательном порядке необходимо, чтобы алгоритмы обосновывали свои решения! Только обоснование позволит определенному лицу аргументированно сопротивляться! В-третьих: надо расставить точки над «i». Я хотел бы, чтобы мне были доступны также новости, представляющие всеобщий интерес, а не только те, которые якобы соответствуют моему мировосприятию. В-четвертых: ты должен каким-то образом заставить крупные сетевые концерны изменить свою бизнес-модель.
Если массы людей могут поддерживать свои жизненные потребности тем, что они выдумывают рассчитанную на внешний эффект фейковую информацию, которой они заманивают несчастных недоумков для просмотра включенной у них рекламы, тогда все же следует согласиться с тем, что здесь имеет место фундаментальный перекос.
Сетевые концерны вместо этого должны просто получать деньги за свои услуги. Даже если каждый пользователь платил бы одно достоинство в месяц, то они все равно получили бы больше денег, чем сейчас, и при этом у них не было бы никакой необходимости шпионить за своими пользователями и раскрывать их тайны. В-пятых: каждый должен иметь право удалять собранные о нем данные…
Внезапно через заднюю дверь зала для аудиенций врывается пьяный мужчина. Пресс-дроны оборачиваются, чтобы нацелиться на него. Весь мир мог услышать, как мужчина заревел:
– ДОЛОЙ МАШИНЫ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ СОПРОТИВЛЕНИЕ! – Петер все еще не может понять, что случилось. Все произошло невообразимо быстро. Мужчина мчится мимо президента, потом раздается щелчок. Петер неожиданно чувствует, что президент его просто оттолкнул. У него на языке уже вертелась эта стандартная фраза, которую обычно бросают люди, которых неожиданно задели: «Ничего страшного!» И здесь президент взрывается. Бум. Просто так. В центре зала для аудиенций. И Петер еще раз чувствует толчок, но на сей раз вызванный волной давления.
