Только вот я никак не мог сообразить по поводу звучащих дат. По продолжительности Смутное время укладывалось в промежуток между шестью тысячами шестьсот восьмидесятым годом и шесть тысяч восемьсот тридцатым годом. То есть примерно сто пятьдесят лет всё это тянулось. Несуразные какие-то даты. Или непривычные? Глядя за окно, прикидывал: а какой сейчас здесь год? Ещё бы понять, какое у них сейчас летоисчисление? И как бы о таком спросить незаметно?
Повод подвернулся замечательный, Братась как раз поводил некоторые итоги сказанному:
– …много построено памятников и мемориалов павшим героям. Как в городах-твердынях, так и на местах сражений.
– А в Благоярске есть какой-нибудь памятник в честь тех событий? – успел вставить я вопрос.
– До наших земель враг не дошёл ни разу, – последовало напоминание об очевидном. – Но наши воины сражались везде и много. В том числе два благоярских полка сражалось в знаменитой битве у реки Днестр. Вот в этом Днестровском сражении и полегло три четверти наших земляков. В честь семисотлетия со дня битвы и установлена сорок лет назад стела на Солнечном холме, возле храма Перуна.
Считал я быстро и хорошо. Как раньше было сказано, битва состоялась в шесть тысяч семьсот восемьдесят восьмом году. Плюс семьсот да плюс сорок, итого семь тысяч пятьсот двадцать восьмой год. Сейчас, как бы… И что это значит? Что-то мозги стали тупить от обилия новой информации, никак не мог уловить нечто знакомое, но ускользающее. Ещё и Братась отвлёк рассказом о громадной пирамиде, которую египтяне и их союзники воздвигли для своих воинов, павших в том же сражении:
– …возвели её в бессарабской степи, километров двести южнее. И высотой она двести сорок метров. А пало тогда от оружия наших предков пятьдесят две тысячи вражин сразу на поле боя, и больше двадцати тысяч скончалось впоследствии от ран…
Непроизвольно свисала челюсть не только у меня, все, кто прислушивался к рассказу, выглядели впечатлёнными. Такие потери уже говорили о незаурядности сражений. А ведь подобные им баталии велись на протяжении полутора веков! Поневоле впечатляет от таких эпических битв.
Ещё бы разобраться с нынешней ситуацией и понять, почему в данном городе столько храмов со всего мира? Причём относящихся именно к тем народам, с которыми приходилось жестоко воевать в древности. Неужели всё-таки они победили местных русичей? И навязали каким-то образом свои религии? Особенно меня в этом плане интриговали не раз упоминаемые ацтеки с инками, которые нападали с востока, вкупе с монголами и китайцами. Это они что, через Тихий океан перебрались на каноэ и напали на земли Дальнего Востока? А потом и сюда добрались? Или здесь совсем иная география? В любом случае будет интересно разобраться.
Чувствую, что лихо здесь история закручена!
Глава 6
Первые неприятности
Похоже, рассказы о прошлом – это истинное хобби или бывшая профессия моего нового знакомого. Он так интересно рассказывал, что можно было слушать и слушать. Только вот брошенный за витрину взгляд подсказал мне: вскоре и сумерки наступят, а моя бытовая неустроенность остаётся под большим вопросом. Поэтому я аккуратно стал переводить беседу на нужную мне тему:
– Братась! Ты так много знаешь, словно учителем истории работал.
Вроде как польстил человеку, но он уже знакомо скривился и только с досадой махнул рукой. Сразу стало понятно, что тема для него больная и говорить о ней он не станет. Да мне это и не столь важно:
– По правде говоря, я завтра хотел бы по возможности обойти все храмы и хотя бы одним глазом вовнутрь заглянуть. Можно такое делать?
– Чего же нельзя? Ходи! Заглядывай! – хмыкнул Шалович. – Только в храм Макошь в одиночку не суйся, иначе неприятностей с бабами не оберёшься.
– Спасибо, учту. И ещё такой вопрос нескромный: где бы мне переночевать в укромном месте? Так, чтобы дёшево и безопасно?
Мой благодетель на это чмокнул губами, с пониманием кивнул и задумался на какое-то время. Сколько денег у меня – он знал. Что я собой представляю – мог догадываться. И как местный знаток мог дать вполне хорошую подсказку. При этом у меня и мыслей не было напроситься к нему в гости или ещё как-то стеснить. Сам презирал людей ушлых, начинающих разговор с унизительной просьбы: «Дайте напиться, а то так проголодался, что и переночевать негде!» И так за всё хорошее, что для меня сделал походя хороший человек, следовало ему в ножки кланяться и благодарить от всей души.
Но он, оказывается, и неудобный для себя вариант рассматривал. Потому что начал со вздохом:
– У меня семья большая… Да помолчи, дай сказать! – прервал он мои попытки откреститься от пошлых намёков. – Отлично вижу, что не навязываешься. Это мне самому интересно с тобой разобраться. И даже завтра хотел бы с тобой по городу прогуляться, но рабочий день, никак не вырвусь. Зато сына или дочь с тобой отправлю, они не меньше меня знают, моя школа. У них как раз последние дни каникул. Если ты не против?
Я чуть ли не всем телом изобразил согласие и радость от такого предложения. О подобном экскурсоводе и мечтать не смел, как можно такому противиться?
– …А насчёт ночлега мы сейчас заглянем в одно место. Здесь совсем рядом!.. Эй! Барышня!
Это он подозвал официантку и стал расплачиваться. Причём одной рукой властно так меня придержал, чтобы я не смог из кармана куртки достать свои деньги. Мол, кто позвал тебя сюда, тот и угощает. Хотя я и пытался напомнить, что приглашение последовало с моей стороны! Куда там…
Только и удалось заметить, что отдал Шалович бумажку с циферкой «пять», а ему на сдачу дали бумажку с цифрой «один» и странную мелочь, которую толком рассмотреть не получилось. Ещё удалось расслышать название местных денег, хотя я и не мог бы утверждать на сто процентов, что местные рубли называются долями. А мелочь вроде как дольцы. Но это нуждалось в повторном уточнении.
Нормально, в общем-то! Если я правильно сообразил: душевно посидели. Выпили по три больших кружки чая и съели две внушительные тарелки бубликов. И всё это за три единицы местной валюты. Ладно, пусть за три доли с дольцами. В переводе на восприятие нашего мира очень дельно и вполне дёшево. Даже при переводе на те же евро. Помню, мы с женой в Италии два кофе и два круассана заказали в скромном кафе, и нам обошлось в шесть евро. По этому сравнительному тарифу и всё остальное рассчитать можно.
Прикидывая заработок в сорок единиц, по-любому получается, что на халяву я отхватил намного больше чем пятьдесят евро. Немалая платёжная способность у местных денег!
Уже двигаясь по улице, Братась мне объяснял:
– Тебе уже повезло с этими реконструкторами, – звучало, правда, у него иное слово, но близкое по сути, так я и воспринимал именно в таком контексте. – Повезёт и второй раз. Здесь у нас гостиница для статистов студии и прочих временных артистов. Сейчас договорюсь, и тебя устроят. Всего за десятку выспишься в чистой кровати, ещё и завтрак утром получишь. Подожди здесь, я быстро!
