Карколо и его бойцы еще не вполне подчинились судьбе: Джоаз видел, как Карколо бросился вперед. Но лиловый разряд энергии наказал его, отбросив обратно к стене.
Один из протопластов, сидевших в алькове и обозревавших вестибюль, заметил в шлюзе Джоаза Банбека. Быстрым движением браха он прикоснулся к какому-то стержню. Раздался резкий свист сигнала тревоги, наружный люк захлопнулся. Ловушка? Или аварийная процедура? Так или иначе, их заперли. Джоаз подал знак четырем бойцам, тащившим тяжелую ношу. Они прошли вперед, опустились на колени и установили на палубе переносную пушку, конфискованную у гигантов, погибших в Толчее.
Джоаз махнул рукой. Пушка изрыгнула огонь; метал затрещал, расплавился; шлюз наполнился едким дымом. Образовалось отверстие, но слишком узкое. «Еще раз!» – приказал Джоаз. Из пушки вырвалась струя пламени – внутренняя перегородка шлюза исчезла. В проход ворвались артиллеристы, стрелявшие из энергетических орудий. Лиловый огонь подкосил нескольких бойцов Банбека. Люди сгибались пополам, корчились и падали с искаженными от боли лицами, царапая палубу скрюченными пальцами. Перед тем, как переносные пушки успели ответить на вражеский залп, вперед бросилось темно-красное чешуйчатое полчище: Термаганты. С воем и шипением они подмяли под себя артиллеристов и забежали в вестибюль корабля. Перед альковом, где сидели протопласты, Термаганты остановились, как если бы изумившись тому, что увидели. Люди, толпившиеся за ними, молчали; даже Карколо молчал, с удивлением глядя на происходящее. Родоначальники оказались лицом к лицу с потомками: и тем, и другим казалось, что они видят карикатуры на самих себя. Термаганты подкрадывались к протопластам со зловещей целеустремленностью; протопласты размахивали брахами, свистели, методично завывали. Термаганты подобрались еще ближе и кинулись в альков. Раздались глухие удары тел, хрипение, кряхтение. Охваченный инстинктивным отвращением, Джоаз отвернулся. Свалка скоро закончилась; в алькове наступила тишина. Джоаз повернулся к Эрвису Карколо; тот вызывающе смотрел на него, потеряв дар речи от гнева, унижения, боли и страха.
Наконец Карколо собрался с духом и поднял руку неуклюжим, угрожающим, яростным жестом. «Убирайся! – прохрипел он. – Это мой корабль! Если не хочешь растянуться в луже крови, оставь мне то, что я завоевал!»
Джоаз презрительно фыркнул и повернулся спиной к Карколо – тот резко вздохнул и, прошептав ругательство, рванулся вперед. Баст Гиввен схватил его и оттащил назад. Карколо вырывался; Гиввен серьезно сказал ему что-то на ухо, и Карколо наконец уступил, чуть не разрыдавшись.
Тем временем Джоаз изучал вестибюль звездолета. Здесь были голые серые стены, палубу покрывал упругий черный пеноматериал. Очевидных источников освещения не было, свет разливался повсюду, исходя из стен. Воздух остужал кожу, в нем было что-то неприятно едкое – раньше Джоаз не замечал этого запаха. Он кашлянул – у него зашумело в ушах. Пугающее подозрение превратилось в уверенность. С трудом передвигая ноги, он бросился к выходному люку, одновременно подзывая бойцов: «Наружу! Выходите! Нас травят!» Спотыкаясь, он спустился по рампе и жадно глотнул свежий воздух. За ним последовали бойцы и Термаганты, а заем, пошатываясь, и Эрвис Карколо со своими людьми. Все остановились, тяжело дыша и едва держась на ногах, под громадой звездолета – у всех помутнело в глазах, кружилась голова.
Наверху, не заметив или просто игнорируя их, орудия корабля продолжали обстрел. Утес, содержавший апартаменты Джоаза, содрогнулся и обрушился; Толчея стала не более чем грудой щебня, начинавшей осыпáться в высокий арочный пролом. В глубине пролома Джоаз заметил темный силуэт – там блеснула какая-то конструкция; но его внимание отвлек зловещий звук за спиной. Из люка на конце звездолета выступило новое подразделение бронированной пехоты – еще три отряда по двадцать человек в каждом, в сопровождении дюжины артиллеристов, кативших четыре трехколесных проектора.
Джоаз отшатнулся. Взглянув на своих бойцов и драконов, он убедился в том, что они уже не могли ни нападать, ни успешно обороняться. Оставалось только одно: бежать. «В ущелье Клайбурна, быстрее!» – приказал он срывающимся голосом.
Спотыкаясь, передвигаясь отчаянными рывками, остатки двух армий пустились наутек под носом огромного черного корабля. Пехотинцы протопластов маршировали вслед – в ногу, неторопливо.
Обогнув звездолет, Джоаз резко остановился. В устье ущелья Клайбурна их ожидал четвертый отряд бронированной пехоты, а с ними – еще один артиллерист со своим орудием.
Джоаз оглядывался по сторонам – их окружала опустошенная долина. Куда повернуть, куда бежать? В Толчею? Толчеи больше не было. Он обратил внимание на движение, медленное и тяжеловесное, в проломе, открывшемся в основании утеса и раньше почти загороженном грудой щебня. Из пролома выдвигался какой-то темный механизм; отодвинулся затвор, ярко блеснул диск. Почти в тот же момент узкий поток молочно-голубого излучения вонзился в торцевой диск звездолета протопластов.
Внутри корабля взвыло оборудование – звук одновременно понижался и повышался, достигнув неслышимости в обоих направлениях частотного спектра. Торцевые диски корабля перестали переливаться радужными пленками, потускнели, посерели; шепот и дрожь энергии и жизни, раньше пронизывавшие звездолет, сменились мертвым молчанием. Корабль умер; его чудовищная масса, ничем не поддерживаемая, стала со стоном и скрежетом оседать на землю.
Бронированные пехотинцы испуганно смотрели на оплывшую громаду, которая привезла их на Аэрлит. Джоаз воспользовался их замешательством и громко приказал: «Отступайте! На север – вверх по долине!»
Пехотинцы упрямо последовали за беглецами; тем не менее, артиллеристы закричали, приказывая им остановиться. Они развернули орудия, нацелив их на пещеру за бывшей Толчеей. В проломе лихорадочно суетились обнаженные фигуры; они медленно поворачивали массивную конструкцию. Блеснули огни, мелькнули тени – из устройства снова вырвался молочно-голубой поток излучения. Поток резко опустился: артиллеристы, их орудия и две трети бронированных пехотинцев исчезли, как мотыльки в пламени плавильной печи. Выжившие пехотинцы замерли и начали нерешительно отступать к кораблю.
В устье ущелья Клайбурна ждал оставшийся отряд пехоты. Единственный выживший артиллерист пригнулся за трехколесным механизмом. С хладнокровием обреченного на казнь он регулировал прицел. В темном проломе голые святоши яростно толпились, толкая тяжелую конструкцию, подбивая под нее клинья – напряжение их жил, частое биение их сердец, тревожное возбуждение их умов передались каждому человеку в долине. Поток молочно-голубого света вырвался в третий раз, но слишком рано: он оплавил скалу в ста метрах к югу от устья ущелья Клайбурна, и теперь орудие артиллериста выпустило струю оранжевого пламени с зелеными отсветами. Через несколько мгновений вход в пещеру святош взорвался. Камни, тела, осколки металла, стекла и резины разлетелись по воздуху высокими дугами.
Грохот взрыва прокатился многократным эхо по всей долине. Темная конструкция в пещере была уничтожена – от нее остались только обрывки скрученного металла.
Джоаз три раза глубоко вздохнул, усилием воли заставляя себя избавиться от отупляющих последствий отравления газом. Он подал знак Убийцам: «В атаку! Прикончите их!»
