Убийцы поскакали вперед; бронированные пехотинцы бросились плашмя на землю и прицелились в драконов, но скоро погибли. Из ущелья Клайбурна беспорядочно выбежали последние выжившие пехотинцы – на них тут же напали Термаганты и Синюшные Ужасы, успевшие подобраться к выходу из ущелья вдоль скального фасада. Убийцы вспороли глотки пехотинцам – в долине больше никто не сопротивлялся, оставался только беззащитный, выведенный из строя звездолет.
Джоаз повел бойцов вверх по рампе и через люк в сумрачный вестибюль – система освещения не работала. Переносная пушка, конфискованная у гигантов, валялась там, где ее бросили бойцы Банбека.
Из вестибюля вели три закрытых перегородками прохода; перегородки быстро расплавили выстрелами пушки. За первым проходом находилась спиральная рампа, за вторым – длинный пустой зал, уставленный многоярусными рядами нар, за третьим – примерно такой же зал, но здесь на нарах лежали люди. Бледные лица выглядывали с полок-коек, мелькали бледные руки. Взад и вперед по центральному коридору между нарами вышагивали приземистые матроны в серых халатах. Эрвис Карколо бросился вперед, опрокидывая матрон на палубу ударами кулаков, вглядываясь между нарами. «Выходите! – ревел он. – Вас спасли, вы свободны! Выходите скорее, пока есть такая возможность!»
Но сопротивления уже практически не было: осталось только добить шестерых артиллеристов и лазутчиков, а двадцать механиков – скуластые темноволосые коротышки – и оставшиеся шестнадцать протопластов сразу сдались. Их взяли в плен и вывели из корабля.
XIII
В долине наступила тишина – тишина истощения. Люди и драконы разлеглись на вытоптанных полях, пленники сгрудились безнадежной группой у корабля. Иногда раздавались отдельные звуки, только подчеркивавшие молчание: потрескивание охлаждающегося металла в корабле, стук камня, упавшего с расколотых утесов, прерывистое бормотание освобожденных жителей Счастливой долины, сидевших отдельно от уцелевших бойцов.
Эрвис Карколо, казалось, не мог найти себе покоя. Некоторое время он стоял спиной к Джоазу, похлопывая по бедру кисточкой ножен. Он взглянул на небо, где Скина – слепящее пятнышко – уже склонялась к западному горизонту, потом повернулся и рассмотрел зияющий провал в северном конце долины, усыпанный перекрученными остатками конструкции святош. Еще раз хлопнув по бедру кисточкой, он покосился на Джоаза Банбека и направился к сгрудившимся жителям Счастливой долины, решительно жестикулируя без особого смысла, задерживаясь то здесь, то там, чтобы сделать выговор или пошутить – по всей видимости, он пытался поднять дух своих потерпевших поражение людей, внушить им какое-то чувство назначения и цели.
В этом начинании он не добился успеха. Вскоре он развернулся на месте и прошествовал туда, где в поле, раскинув руки и ноги, лежал Джоаз Банбек. Карколо уставился на него сверху вниз. «Так что же? – спросил он грубовато-добродушным тоном. – Битва кончилась, мы завоевали звездолет».
Джоаз приподнялся на локте: «Верно».
«Следует подчеркнуть одно обстоятельство, чтобы между нами не было никаких недоразумений, сказал Карколо. – Корабль и все его содержимое – мои. Согласно древнему правилу, определяющему полномочия того, кто первый напал на врага. Я обосновываю свою претензию этим правилом».
Джоаз удивленно поднял глаза – казалось, разговор почти забавлял его: «Согласно еще более древнему правилу, звездолет уже находится в моей собственности».
«Я не согласен с этим утверждением! – горячо возразил Карколо. – Кто…»
Джоаз устало поднял руку: «Молчи, Карколо! Ты еще жив только потому, что меня тошнит от крови и насилия. Не испытывай мое терпение!»
Карколо отвернулся, сжимая и крутя кисточку ножен, чтобы подавить ярость. Взглянув на долину, он снова обратился к Джоазу: «Вот идут святоши – а ведь это они фактически вывели из строя звездолет. Позволь напомнить тебе о моем предложении – если бы ты послушался моего совета, это помогло бы предотвратить все эти разрушения, всю эту бойню!»
Джоаз улыбнулся: «Ты выдвинул свое предложение всего лишь два дня тому назад. Кроме того, у святош нет оружия».
Карколо уставился на Джоаза так, словно тот окончательно сошел с ума: «Каким же образом они сокрушили звездолет?»
«Могу только строить предположения.
Карколо язвительно спросил: «И в каком направлении ты строишь эти предположения?»
«Скорее всего, они построили двигатель собственного звездолета. И направили на корабль протопластов поток энергии, предназначенный перемещать их корабль в космосе».
Карколо с сомнением поджал губы: «Почему бы святоши стали строить звездолет?»
«Подходит Демие. Почему бы тебе не спросить об этом его самого?»
«Я так и сделаю!» – с достоинством заявил Карколо.
Но Демие, в сопровождении четырех святош помоложе, молча прошел мимо с выражением лунатика, блуждающего во сне.
Приподнявшись на колени, Джоаз смотрел ему вслед. По всей видимости, Демие собирался подняться по рампе и зайти в корабль. Джоаз вскочил на ноги, подбежал к нему, преградил ему путь и вежливо спросил: «Что ты хочешь сделать, Демие?»
«Я хочу взойти на борт корабля».
«С какой целью? Я спрашиваю, конечно, исключительно из любопытства».
Несколько секунд Демие не отвечал, разглядывая Джоаза. Лицо старого святоши осунулось и застыло, глаза сверкали, как ледяные звезды. Наконец он сказал хриплым от напряжения голосом: «Я желаю узнать, можно ли отремонтировать этот корабль».
Джоаз задумался, после чего вкрадчиво произнес тоном, взывающим к разуму: «Такая информация никак не может оказаться тебе полезной. Согласны ли святоши полностью подчиниться моему командованию?»
«Мы никому не подчиняемся».
«В таком случае я не смогу взять вас с собой, когда мы улетим».
Демие развернулся – на какое-то мгновение казалось, что он уйдет. Глаза старика обратились к разбитому провалу в конце долины. Он снова повернулся к Джоазу и заговорил – но не размеренным тоном святоши; он гневно, с горечью выпалил: «Все из-за тебя! Ты бахвалишься и прихорашиваешься, ты считаешь себя изобретательным хитрецом, ты заставил нас действовать и тем самым осквернить себя и наше призвание!»
Джоаз кивнул, бледно и мрачно усмехнувшись: «Я знал, что вход в вашу пещеру был за Толчеей. Я догадывался, что вы строите космический корабль и надеялся, что вы сможете защититься от протопластов, тем самым послужив моим целям. Твои обвинения справедливы. Я использовал вас и ваше устройство, чтобы спасти себя и своих людей. Разве я неправильно поступил?»
«Правильно или неправильно – кто может взвесить эти понятия? Ты свел на нет усилия, продолжавшиеся на Аэрлите восемьсот лет! Ты уничтожил больше, чем когда-либо сможешь возместить».
«Я ничего не уничтожил, Демие. Протопласты уничтожили твой двигатель. Если бы ты согласился сотрудничать с нами и защищать долину Банбеков, катастрофа могла миновать и тебя, и нас. Но ты выбрал нейтралитет, ты надеялся, что святоши останутся в безопасности, невзирая на наши страдания и скорбь. Как видишь, ты ошибся».
