«В свой знаменитый кабинет, разумеется!»
«Он вынул из шкафа хрустальный шар, установленный в черной коробке».
«Ага! – усмехнулся Карколо. – Хрустальный шар!»
Дэй Альвонсо спокойно продолжал, игнорируя помехи: «Я внимательно изучил этот глобус – и в самом деле возникало впечатление, что он содержит в себе все пространство: в нем плавали звезды и планеты, все небесные тела скопления. «Присмотрись! – посоветовал Джоаз Банбек. – Ты больше нигде не увидишь ничего подобного. Этот шар изготовили древние люди, его привезли на Аэрлит первопоселенцы».
«В самом деле? – спросил я. – И что изображает этот шар?»
«Это астрономический прибор, – сказал Джоаз. – Он изображает все ближайшие звезды, их расположение в любой выбранный момент. Смотри! – он указал пальцем. – Видишь белую точку? В древних альманахах эта звезда называется „Коралайн“. Она приближается к Скине через неравные промежутки времени, ибо таковы взаимодействия звезд скопления. Приближения Коралайна всегда совпадали по времени с нападениями протопластов».
Тут я выразил недоверчивое изумление. Джоаз заверил меня в справедливости своего наблюдения: «В истории людей Аэрлита запечатлены шесть нападений протопластов – или грефов, как их первоначально называли. По всей видимости, по мере перемещения Коралайна в пространстве протопласты разыскивают затаившиеся селения людей на ближайших планетах. Последнее такое нападение случилось давно, во времена Кергана Банбека, его результаты общеизвестны. Тогда Коралайн приблизился к Скине. Теперь, впервые с тех пор, Коралайн снова приближается». Вот что мне поведал Джоаз Банбек, – закончил Дэй Альвонсо, – и я видел этот небесный глобус своими глазами».
Карколо был невольно впечатлен. «Ты хочешь сказать, – требовательным тоном спросил он, – что в этом глобусе плавают все звезды мироздания?»
«За это не могу поручиться, – ответил Альвонсо. – Глобус лежит в черной коробке – подозреваю, что изображение проецируется каким-то внутренним механизмом. Или, может быть, механизм контролирует взаимное расположение светящихся пятнышек, имитирующих звезды. Так или иначе, это чудесное устройство, которым я гордился бы, если бы оно мне принадлежало. Я предложил Джоазу Банбеку обменять его на несколько ценных предметов, но он даже слышать об этом не хотел».
Карколо презрительно выпятил губы: «Ты и твои краденые дети! У тебя нет ни стыда ни совести?»
«Не больше, чем у моих клиентов, – не моргнув глазом, отозвался Альвонсо. – Насколько я помню, мы с тобой не раз заключали выгодные сделки».
Эрвис Карколо отвернулся и притворился, что наблюдает за парой Термагантов, упражнявшихся в поединке деревянными ятаганами. Два человека стояли у каменной ограды, а за оградой драконы практиковались в выполнении маневров – дрались копьями и мечами, укрепляя мускулатуру. Блестела чешуя, пыль поднималась из-под топчущих широких ступней, воздух наполнился едким запахом драконова пота.
Карколо пробормотал: «Он хитер, этот Джоаз. Он знал, что ты подробно расскажешь мне о глобусе».
Дэй Альвонсо кивнул: «Конечно. По его словам… но мне, пожалуй, лучше промолчать». Он лукаво покосился на Карколо из-под мохнатых седых бровей.
«Говори!» – ворчливо произнес Эрвис Карколо.
«Ладно. Учти, что я всего лишь цитирую Джоаза Банбека. «Скажи старому недотепе Карколо, что ему угрожает огромная опасность. Если протопласты вернутся на Аэрлит – а это вполне возможно – Счастливая долина будет совершенно беззащитна, ее опустошат. Где спрячутся его люди? Из загонят в черный звездолет и перевезут на чужую холодную планету. Если Карколо испытывает хоть какое-нибудь сострадание, ему следует прорубить новые туннели, приготовить тайные проходы. Иначе…»
«Иначе что?» – потребовал продолжения Эрвис.
«Иначе Счастливой долины больше не будет – и больше не будет Эрвиса Карколо».
«Да уж! – приглушенно выдавил Карколо. – Непуганые шавки тявкают громче всех».
«Может быть, он добросовестно предупреждает тебя. Еще он сказал… боюсь, однако, что его слова покажутся тебе оскорблением».
«Продолжай! Говори!»
«Так он сказал – слово в слово… Нет, не смею повторить то, что он сказал. По сути дела, он считает твои попытки создать армию смехотворными. Она пренебрежительно сравнивает твои умственные способности со своими. Он предсказывает…»
«Довольно! – взревел Эрвис Карколо, размахивая кулаками. – Джоаз – проницательный противник, но почему ты поддаешься на его провокации?»
Дэй Альвонсо покачал старой седой головой: «Я всего лишь неохотно повторяю то, что ты пожелал услышать. А теперь, так как ты выжал из меня все возможные сведения, сделай мне одолжение. Не купишь ли ты у меня какие-нибудь снадобья, эликсиры, зелья, настойки? У меня есть бальзам вечной молодости – я украл его из личного сундука Демие. У меня в обозе – мальчики и девочки, послушные и красивые, отдам их по сходной цене. Я выслушаю жалобы на твои недомогания, исправлю твою шепелявость, смогу привить тебе мирный, спокойный нрав – или, может быть, ты предпочел бы приобрести драконовы яйца?»
«Все это мне не нужно, – проворчал Карколо. – Особенно драконовы яйца, из которых вылупляются ящерицы. А детьми Счастливая долина и так кишит. Привези мне дюжину здоровых Джаггеров – и уедешь с сотней отборных детей».
Дэй Альвонсо скорбно покачал головой и, прихрамывая, побрел прочь. Карколо пригнулся, опираясь локтями на ограду, и уставился на драконовы загоны.
Солнце опускалось за скалы горы Деспуар – вечерело. Наступило самое приятное время аэрлитского дня, когда ветры успокаивались и наступала просторная бархатная тишина. Слепящее сияние Скины смягчилось и стало дымчато-желтым с бронзовым ореолом; облака, предвещавшие вечернюю грозу, собирались, воспаряли, ныряли, перемещались, завихрялись, подсвеченные непрерывно меняющимися золотистыми, оранжево-коричневыми, золотисто-коричневыми и пыльно-фиолетовыми сполохами.
Скина зашла; золотистые и оранжевые тона стали дубово-коричневыми и багровыми; тучи пронзились молниями, черной завесой обрушился ливень. В загонах люди двигались теперь с особой осторожностью, ибо во время грозы драконы становились непредсказуемыми – то бдительными, то отупевшими, то раздражительными. Дождь кончился, наступила ночь – по долинам дул тихий прохладный ветерок. Темное небо украсилось сияющими россыпями звезд скопления. Одна, особенно яркая, мерцала то красными, то зелеными, то белыми, то снова красными и зелеными отблесками.
Эрвис Карколо задумчиво изучал эту звезду. Одна мысль следовала за другой, и через некоторое время размышления побудили его к действию, которое, казалось, могло распутать весь клубок неопределенностей и неудовлетворенностей, преследовавших его всю жизнь. Рот Карколо подернулся язвительной гримасой. Приходилось притворяться любезным с этим хлыщом, Джоазом Банбеком – но притворство было необходимо. Значит, так тому и быть!
Поэтому на следующее утро, вскоре после того, как менестрельша Фейда обнаружила святошу в кабинете Джоаза, в долине Банбеков появился посыльный, приглашавший Джоаза подняться на Предел Банбеков, чтобы посовещаться с Эрвисом Карколо.
