– Есть следы, отпечатки?
– Ничего. Как и в первый раз.
«Снимаем с крючка клоунов в плащах и капюшонах, разъезжающих на тяжелых байках. Они не стали бы легче, даже спешившись!»
– Совершенно необъяснимо, – подвел итог Кляйнерт, – особенно на такой почве.
Из красного песка лужайки лезли на свет корни, тут и там попадались камни и ветки. Только фея способна пройти тут, не оставив и следа. Или кто-то тщательно все подмел?
– А следы ног Макса есть?
– Отсутствуют. Невероятно!
Ньеману в голову пришел образ садовника-японца, терпеливо чистящего граблями галечные пляжи, но он прогнал его – такому человеку не пристало соприкасаться с человеческим зверством.
– Машину нашли?
– В трех километрах отсюда, возле тропинки.
– То есть у него была встреча.
– Наверняка, но мы уже проверили его телефон и не нашли подходящего абонента.
– Кому он сделал последний звонок?
– Брату, в 18:12. Мы узнали, что разговор шел «о куколке». Похоже, они делились… партнершами.
«Совсем как Юрген и Лаура», – подумал сыщик и отмахнулся от этой мысли, секс ни при чем, мотив совсем иной.
Он вдохнул затхлый запах смерти, мертвечины и грибов.
– Его убили в этой расселине, – сказал Кляйнерт.
– Почему вы так решили?
– Там все пропитано кровью. Эксперты нашли много органических фрагментов. Макса Гейерсберга убивали, потрошили и обезглавливали здесь.
Ньеман опустил глаза: цвет песка приобрел особую природу.
– Была борьба?
– Убедительных доказательств не нашли. Подождем вскрытия. Вряд ли у него оставались силы на сопротивление…
Ньеман зыркнул на него через плечо:
– Почем вам знать?
Кляйнерт не дал себе труда ответить. Несмотря на отсутствие следов, все было ясно: кузена, уже голого, преследовали и загнали на эту поляну.
Ньеман попытался представить сцену с точки зрения охотника. Она напоминала последний момент псовой охоты, когда выбившееся из сил, обезумевшее животное добивают ударами ножей.
В голову пришла другая мысль.
– Макс участвовал в охоте с подхода.
– Не знаю, нужно проверить.
– А в псовой охоте участвовал?
– В последней – да.
– Где будут делать вскрытие?
– В Штутгарте.
– Далековато.
– Вы не поняли. Сегодня ночью кровавое преступление произошло на территории Германии. Полиция земли производит первичный осмотр места преступления, но делом будет заниматься федеральная полиция.
– Когда они появятся?
– Завтра, в конце дня.
Они поняли друг друга без слов: у них двенадцать часов на то, чтобы найти улики и доказать властям, что с ними следует считаться.
– Кто нашел тело?
– Егерь Хольгер Шмидт.
– Он работает на местную власть?
– Нет, на Гейерсбергов. Это их лес.
– Профиль парня?
– Инженер Министерства вод и лесов на пенсии. Проверяет популяции оленей и кабанов. Все фиксируется – состояние здоровья животных, корм, воспроизводство. Эти леса почти такие же дикие, как центр учета.
– Кто ему платит?
– По-моему, он доброволец.
– Работает на ассоциацию старика Франца?
– Возможно. А это важно?
– Проверьте.
– О чем вы думаете?
– Да ни о чем. Но этот тип не должен был найти труп.
– Ну и?..
Ньеман нетерпеливо дернул головой: Кляйнерт предлагал отталкиваться от собственных доводов, а они никуда не вели.
Подошла Ивана, и они как по команде повернули головы.
– Где ты была? – вскинулся Ньеман.
– Общалась с экспертами.
Раздраженный Ньеман услышал: «Я, в отличие от вас, говорю по-немецки…» Перед глазами всплыла недавняя жуткая сцена: лейтенант стоит на коленях у мотоцикла, ее пальцы зажаты в стартере. У него чуть сердце не разорвалось от этого воспоминания. Он должен был спасти Ивану, а его парализовало при виде собаки…
Из-за деревьев донесся жуткий вопль, и полицейские ринулись к опушке леса. Там, на поляне, расположились эксперты, и полицейские в форме разворачивали сигнальную ленту. Именно там и поднялась суматоха.
Агент в синей куртке поскользнулся и шлепнулся на пятую точку, другой удерживал какого-то гражданского типа, третий пытался их разнять. Ньеман разглядел искаженное мукой лицо Удо. Не лицо – маска боли. Он видел десятки подобных сцен, но выражение молодого кузена Лауры, того самого, который грозился самостоятельно свести счеты с убийцей Юргена, потрясло сыщика. Этот живой мертвец обречен на вечную агонию. Прометей под вагнеровским соусом…
– Пойдем со мной, – велел он Иване.
Они встали за деревом.
– Все они там будут, – шепнул майор. – Юрген – старший сын Фердинанда, Макс – Герберта… Лаура пока цела, но они с Удо на мушке, я уверен. Убийца хочет уничтожить всех наследников рода.
Ивана достала из пачки сигарету, нарушив все правила сразу. Она выглядела спокойнее своего шефа и, несмотря на ночное происшествие, была в хорошей физической форме.
В душе сыщика, в самой ее глубине, шевельнулось нечто зыбкое.
– Я хотел сказать… – запинаясь, начал он.
– Да?
– Сегодня ночью я не мог, я…
– Я все поняла.
Он бросил на Ивану умоляющий взгляд, и она улыбнулась в ответ. Лучшая ее черта – она умеет превозмочь себя, пережить события, которые любого другого загнали бы под землю.
– Еще одна причина, по которой вам следует объяснить мне ваши сложные отношения с собаками.
Он попытался ответить улыбкой, но мышцы лица не подчинились. Ножной стартер и рука Иваны в колесном механизме встали перед глазами, почудилось, что пальцы маленькой хорватки катятся по мокрому булыжнику мостовой.
Челюсти разомкнулись сами собой.
У него началась неукротимая рвота.
35
Ньеман ненавидел схемы, таблицы и списки, но понимал, что на сей раз без этого не обойтись. Они собрались в зале заседаний Центрального комиссариата, унылого, как все подобные помещения: тусклые светильники, пластиковая мебель, старая кофеварка. Дом родной для любого легавого…
Главной деталью комнаты была старая маркерная доска со стертыми фломастерами.
Ньеман начал наносить на большой лист бумаги основные элементы дела. Слева написал: «СУМАСШЕДШИЙ УБИЙЦА» – это не несло особого смысла, зато выражало общую атмосферу и исключало из числа подозреваемых многих фигурантов, которые до сих пор числились в их списке. Отметались враги Гейерсбергов, псевдоблизкие к семье люди, гости охотничьего павильона, бизнес-конкуренты группы VG, короче, все, кто мог бы действовать по рациональным соображениям.
