Они въехали в город, и Ивана сладко поежилась: она уже любила этот город. Его экологичная атмосфера восхищала ее гораздо больше деревьев, лесистых холмов и домов с фахверковыми стенами. Однажды машины будут забыты, вся энергия станет возобновляемой, земля возродится, и каждый землянин уподобится жителям Фрайбурга-им-Брайсгау…
– Что мы имеем по Максу? – спросил Ньеман.
– На месте преступления ничего не нашли. Ждем отчета о вскрытии.
Управление криминальной полиции располагалось в здании светло-коричневого цвета с окнами, напоминающими галуны из позумента. Террасная крыша и скругленные углы делали его похожим на завод тридцатых годов. Тем не менее вид у него был основательный и внушал доверие, как бастион порядка и законности.
В отличие от многих коллег, работающих «на земле», Ивана любила сидеть за компьютером, в безликом кабинете.
Ньеман выключил зажигание и сказал Кляйнерту:
– Скоро полдень. У нас осталось всего несколько часов, чтобы хоть что-нибудь найти.
– Мои ребята уже сутки не уходят домой.
– Ничего, отоспятся, когда приедут коллеги из центра. О мотоциклах тоже ничего нового?
– Сейчас узнаю.
– Супер! – Тон Ньемана подразумевал обратное. Он повернулся к Иване. – Найдем этих треклятых кобелей! Если питомник существует, кто-нибудь должен был о нем слышать. Хоть один ветеринар, да должен был…
Лейтенанта не слишком вдохновило задание, но рёткен – это реальный след, теплый, живой, пахучий. С самого начала ветер расследования им не благоприятствовал, но она постарается найти следы их присутствия.
– А вы чем займетесь? – спросила она, как поступала всякий раз, когда чувствовала себя отодвинутой.
– Я? Займусь генеалогией.
Он высадил коллег из машины, осторожно тронулся с места и поехал – очень медленно, как новорожденная мысль, ищущая путь из глубин мозга на поверхность.
39
На втором этаже Кляйнерт сообщил Иване, что «из соображений удобства» устроит ее в своем кабинете. Она поняла это в том смысле, что комиссар хочет держать ее под рукой, и при других условиях наверняка возмутилась бы подобным недоверием, но вместо этого предалась сладким мечтам.
Да, Кляйнерт женат, но вьется вокруг нее, как девственник вокруг румяной молочницы. Чего он на самом деле хочет? Перепихнуться по-быстрому? Завести платонический роман во время расследования? Или у него случилась «любовь с первого взгляда во Шварцвальдском лесу», как в мыльной опере?
Она включила компьютер, поставила заряжаться телефон и айпад, отодвинула лежавшие на столе папки и решила для начала связаться со старым товарищем по «собачьей бригаде» из Нейи-сюр-Марн, а уж потом заняться псарнями и ветеринарами.
– Что-то есть! – объявил Кляйнерт, не успевший сесть за стол.
Он мгновенно проверил присланные сообщения, просмотрел донесения, оставленные утром его сотрудниками, и подошел к Иване, держа в руке несколько листов бумаги.
– Что это?
– Данные на одну из ассоциаций Франца фон Гейерсберга «Черная кровь».
– Подходящее название для расследования.
Кляйнерт наклонился и показал Иване записи:
– Эта ассоциация занимается семейными лесами. Фамилии служащих встречаются в других наших делах.
– Каких именно?
– Делах браконьеров, сидевших в тюрьме в Баден-Вюртемберге.
– Хотите сказать…
– …что Франц нанимает не слишком… законопослушных людей.
Все записи были, само собой, на немецком, и Ивана спросила:
– Чем конкретно они занимаются?
– Охотятся.
– Вместо Гейерсбергов?
– Конечно нет, но сначала слуги наводят порядок. Рецидивисты производят «изъятие», так это называется. Убивают животных по определенной квоте. В частности, по возрасту, чтобы остальной дичи хватало и корма, и свободного пространства.
– И возможности быть убитыми…
Кляйнерт присел на стол Иваны и оказался совсем близко.
– Не будьте такой… воинственно-правильной, – с мягким упреком в голосе попросил он. – Без этих «чистильщиков» популяция страдала бы от голода и паразитов. Естественный отбор есть логика природы. Знаете присказку о сладких пряниках?
Слушая рассуждения немца, Ивана всякий раз поражалась правильности и богатству его речи. Он ей нравился – во-первых, физически, но и интеллектуально тоже. Он был совсем не похож ни на тех малограмотных мерзавцев, которые попадались ей на пути в юности, ни на разведенных полицейских, на короткое время становившихся ее любовниками теперь.
Кляйнерт подвинулся еще ближе, и ее рыжая шевелюра дважды отразилась огоньком в стеклах его очков.
– Поверьте, эти лесники знают, что делают, – сказал он. – Сильные, здоровые животные – лучшие соперники в схватке.
– О чем вы говорите? – вскинулась Ивана.
– Об охоте с подхода, конечно. «Черная кровь» идеально готовит лес под это развлечение для богатых.
Ивана еще раз проглядела записи: охота с подхода встречалась почти на каждой строчке.
– Вас что-то беспокоит? – спросил Кляйнерт.
– Юрген увлекался этим видом охоты, но Лаура утверждает, что у нее на это нет времени. Франц передвигается в инвалидном кресле и вряд ли забирается на нем в чащу. Так для кого готовят леса?
– Для Макса и Удо?
– Слишком много усилий для пары-тройки людей, даже если они – Гейерсберги.
– Гейерсберги – не обычные люди.
Она была уверена, что в этом направлении стоит копать: возможно, клан приглашает друзей и практикует другие виды охоты. «Игровая площадка» слишком велика, чтобы использовать ее от раза к разу.
– Есть еще кое-что странное… – Кляйнерт перелистнул несколько страниц, не забирая их из рук Иваны, и их пальцы встретились. – Гейерсберги заключили договор с правительством земли. Они имеют право самостоятельно выдавать разрешения на оружие. В том числе своим людям, многие из которых – бывшие уголовники.
Ивана поняла, о чем говорит комиссар: в Германии и во Франции граждане с криминальным прошлым никогда не получают права владеть огнестрельным оружием. А Гейерсберги вооружают подонков и делают это «по закону».
– Это еще не все. Они сдают своих охотников внаем другим землевладельцам. То есть ассоциация состоит из наемных убийц… животных.
На последней странице отчета имелся список фамилий «профессионалов» – браконьеров, экс-заключенных, военных наемников…
Кто-то из подонков и напал вчера на них с Ньеманом. Этим типам – как раньше Черным охотникам – платят за бойню в лесах, только люди Дирлевангера уничтожали не оленей, а целые деревни.
