«На Хэллоуин иду с ребятами играть в «сладость или гадость». Давай с нами, а? Представляешь, меня пригласил Джо! Значит ли это, я ему нравлюсь? И вот еще что: я вернусь к Элси и куплю то черное кружевное платье. Не волнуйся, одеваться как персонаж «Доктора Кто» тебе необязательно».
Телефон опять тренькнул, извещая о новом входящем. «Охохонюшки», – пробормотала Роуз любимое мамино выражение. Богатая на переписку ночка. Ну ничего, впереди выходные. Третье сообщение пришло от Джо и было адресовано не только Роуз, но и Сьюзан.
«Девчонки, не хотите завтра после школы сходить на каток?»
Сьюзан наверняка уже растаяла, как мороженое на солнце, подумала Роуз. Динь!
«Забудь про черное платье. Я позвоню Элси и попрошу придержать его».
Динь! Роуз торопливо напечатала в ответ:
Завершив эсэмэс-марафон, Роуз надула щеки и шумно выдохнула. А теперь надо мысленно перепрыгнуть в шестнадцатый век, где нет ни смартфонов, ни мгновенных сообщений, и постараться восстановить хронологию событий.
«Так, на чем я остановилась?» – шепотом произнесла девочка, устремив взгляд на дату в верхней части дневника. Рука невольно потянулась к ложбинке на шее, пытаясь нащупать медальон. Исчез! Украден! Но как можно жалеть о потере того, кого, возможно, вообще нет? Он был всего лишь образом на фото. Однако в эту секунду в ушах Роуз эхом отозвались слова Фрэнни: «Почему бы не попытаться найти его – твоего отца? Настоящего, не на картинке».
Но что считать настоящим? Перемещаться между мирами, словно осенний лист, не вовремя опавший и носимый ветрами туда-сюда – реально ли это? Кстати, об осени: куда подевалась Сентябрина? Опять застряла в прошлом? В последний раз, когда Роуз видела кошку, та выглядывала из окошка в конюшне…
Мысли девочки прервал сигнал входящего сообщения. Она посмотрела на экран телефона. Сьюзан. Две ее подруги, Сьюзан и Фрэнни. Это ведь Фрэнни посоветовала ей попытаться найти отца, чтобы видеть перед собой не картинку, а живого человека. В тот самый момент, когда Сара сняла с нее медальон, когда приятная тяжесть украшения исчезла, Роуз совершенно точно поняла, что мужчина в гофрированном воротнике – ее папа.
Она пошла в ванную и встала перед зеркалом. С тех пор, как у нее появился медальон, девочка проделывала это уже раз пятнадцать. Открывала медальон и сравнивала лицо мужчины с портрета со своим отражением. Только теперь сравнивать было не с чем, и даже сохранившийся в памяти образ постепенно таял, истирался, сводясь к единственной четкой детали: пышному гофрированному воротнику. Роуз наклонилась ближе к зеркалу, отражение в котором уже расплывалось: пелена слез застила глаза. «Прекрати!» – прошипела она самой себе. Сердито топая, девочка вышла из ванной и снова взялась за дневник, силой воли сдерживая пальцы, так и тянувшиеся к ложбинке на шее.
В Индианаполисе двадцать седьмое октября, рассуждала Роуз. Промежуток между последними двумя ее визитами в Хэтфилд составлял не один день, однако там ее отсутствия никто не заметил – ни принцесса, ни управительница, миссис Добкинс, ни Фрэнни. Кроме того, вернувшись во дворец, она прекрасно знала свои обязанности, помнила, как правильно будить Елизавету по утрам и где хранятся все платья последней. Роуз допустила несколько мелких промахов, вроде тапочек, не придвинутых к кровати, но в основном справлялась на отлично. Последнее воспоминание – образ Эндрю, симпатичного парня, давшего ей совет насчет посадки в дамском седле, перед тем как Роуз вместе с другими слугами и миссис Добкинс отправилась в королевский дворец в Гринвиче. «Ой-ей! Надеюсь, путешествие закончилось благополучно». Впрочем, кто знает? Возможно, Роуз вернется в 1544-й год и обнаружит, что сломала ногу, упав с лошади. Про средневековую медицину даже думать не хотелось. Кажется, наибольшей популярностью тогда пользовались пиявки и кровопускание?
И все-таки почему никто не заметил ее отсутствия? Какое объяснение исчезновению горничной нашли жители дворца? Выглядело это так, словно у Роуз есть двойник, что-то вроде дублера – девочка, которая убирает в комнатах принцессы, хорошо знает ее гардероб и уверенно сидит в дамском седле.
Очевидно, в 1544-м году время в Хэтфилд-хаусе течет с иной скоростью. Там все еще лето, а здесь, в Индианаполисе, уже зима на пороге. До чего же трудно расплести эти узлы времени, отделить прошлое от настоящего! Роуз опустила взгляд в дневник, на страницу с сегодняшней датой. Четверг, 27 октября. А в Хэтфилде вторник, день, когда сбивают масло. Вторник какого-то летнего месяца, предположительно, июля. Июль 1544-го года.
Продолжать листать назад нет смысла. Слишком больно вспоминать обо всем, что было до пятнадцатого августа. Роуз овладело искушение вырвать все страницы до роковой даты, однако рвать книгу, даже с пустыми страницами, – это варварство. Незаполненные листы манили, приглашали оставить запись. Семнадцатого сентября, полтора месяца назад, началась тайная жизнь Роуз.
Шариковая ручка зависла над датой третьего путешествия в прошлое. 27 октября, четверг. Над этой датой девочка аккуратно вывела: «Хэтфилд, лето 1544 года, вторник». Она будет подробно описывать все, что произошло с ней в 1544-м году, на службе у ее высочества принцессы Елизаветы. И, самое важное, Роуз вернет то, что принадлежит ей по праву: медальон. Вернет и раскроет его секрет. В ушах снова зазвучали слова Фрэнни: «Почему бы не попытаться найти его – твоего отца? Настоящего, не на картинке. Все возможно, Роуз».
Она попытается найти отца, мастера, создающего красивые вещи, – таким он ей представлялся. «Я найду папу. Во что бы то ни стало!»
Глава 13
Коварный лед
На следующий день Роуз и Сьюзан в зашнурованных коньках сидели на деревянной скамье. Удачно исполнив двойной аксель, Джо помахал им с дальнего края катка. Сьюзан посмотрела на Роуз и невозмутимо произнесла:
– Я такое даже пробовать не стану. Это я на всякий случай говорю.
– Я, что ли, стану? – засмеялась Роуз. – Ну уж нет!
Мимо скамейки вихрем пронеслась Брианна. На ней был черный гимнастический купальник и черная шелковая юбочка, которая развевалась, словно крылья летучей мыши. Брианна каталась, вытянув шею. «Уже не крыса», – подумала Роуз. Сейчас Брианна действительно напоминала летучую мышь, чьи резкие черты разрезали холодный воздух катка. Ее острый носик был немного задран вверх, будто вынюхивал добычу.
– Привет, девчонки! – раздался скрипучий голос.
– Ой-ей, – пискнула Сьюзан. Звук получился такой, словно из проколотого шарика тонкой струйкой выходит воздух. Роуз почувствовала, как сжалась сидевшая рядом подруга, стоило им обернуться и увидеть Кэрри.
– Роуз, ты катаешься? – Несмотря на попытку изобразить искренний интерес, в голосе Кэрри звучала неизменная издевка. – Решила отвлечься от роли интернет-кутюрье?
– Я не кутюрье.
– А кто же ты?
