Принцесса вздернула плечи и захихикала.
– Вот оно – лучшее доказательство. Прыщей как не бывало. У меня чистая кожа! А все твоя волшебная мазь. Я намазала ею и другой прыщик, который только собирался вскочить.
– Рада, что средство подействовало.
– Идем. Мы с моим младшим братом, принцем Эдуардом, хотим поиграть в кольца. Он просил, чтобы я обязательно привела тебя. Говорит, ты обращалась с ним не как с ребенком и не как с будущим королем.
На равных? – промелькнуло у Роуз. К счастью, она вовремя спохватилась, удержав слово, готовое сорваться с губ.
– Представляешь? – продолжала Елизавета. – У него такие странные мысли.
Значит, когда они сидели в дупле, юному принцу она понравилась – «приглянулась», как сказала бы мама. Но что представляет собой игра в кольца? О каких кольцах шла речь?
– Миледи, мне тоже пойти с вами? – раздался вдруг голос из угла.
Роуз увидела, что это карлица, одетая в точно такое же платье, какое было на Елизавете: светло-голубой киртл с узорной вышивкой в виде листьев, в боковых разрезах которого виднелась нижняя юбка в складку.
Издав недовольный возглас, Елизавета раздраженно закатила глаза и пробормотала себе под нос:
– Лучше бы отец прислал мне не карлицу, а учителя, как у Эдуарда.
– Миледи, я вам не по душе? – Казалось, карлица вот-вот расплачется.
– Нет, не-е-ет, Беттина, не в этом дело. Просто… от кувыркающихся карликов никакого проку. – Елизавета поджала губы. – Не обижайся.
Внутри у Роуз все вскипело. Разве можно быть такой бестактной? Это же чистой воды травля, как в школе. Школьная травля образца шестнадцатого века; в роли обидчиков – королевские особы!
– Все это очень оскорбительно! – выпалила Роуз.
Казалось, все в зале одновременно втянули воздух и задержали дыхание – и миссис Добкинс, и принцесса, и Сара, и кухонная прислуга, убиравшая со стола после завтрака.
– Что ты такое несешь? – Елизавета воззрилась на девочку.
– Прошу прощения, миледи, но я нахожу оскорбительным, что в этой девушке из-за ее малого роста видят исключительно объект насмешек. Так обращаться с человеком просто… просто недопустимо. Стыдно, ваше высочество! Вам всем должно быть стыдно! – гневно топнула ногой Роуз.
Миссис Добкинс покачнулась и ухватилась за краешек скатерти. Сара опрометью выбежала вон. На лице принцессы отразилась странная смесь эмоций, а ошеломленная Беттина не сводила с Роуз сияющих глаз.
По прошествии нескольких секунд Елизавета, по-видимому, определилась с чувствами: теперь ее лицо выражало любопытство.
– Всем выйти, кроме Роуз, – повелела она. Как только дверь закрылась, Елизавета сурово спросила: – Ты кто такая, что осмеливаешься стыдить королевскую дочь?
– Я – обычная девочка.
– Нет, не обычная, я это уже поняла. Я видела, как ты читала мою книжку, ту, что оставила для меня моя наставница, Кэт Эшли. Я справлялась о тебе у Кэт. Она сказала, что среди ее родственников нет никого по имени Роуз Эшли. По крайней мере, среди ближайших.
– Я не из ближайшей родни.
– Неважно. Как бы то ни было, ты – не простая девица. Простые читать не умеют. – Елизавета резко вдохнула и продолжила: – А как насчет математики? Простыми арифметическими действиями владеешь?
Роуз кивнула.
– А с чем-то посложнее знакома?
– Немного.
– Немного? С чем?
– С геометрией.
– Ну, скажем, знаешь, что такое равнобедренный треугольник?
– Такой, у которого две стороны равны. – Взгляд Роуз был прикован к кулону на шее принцессы, розе Тюдоров, медальоне с фотографией самой Роуз и ее мамы, а также портретом отца. Девочку переполняло негодование.
– А что собой представляет равносторонний треугольник? – спросила Елизавета, вызывающе вздернув подбородок.
– Такой, у которого равны все три стороны, – отчеканила Роуз.
Елизавета прищурилась.
– Хорошо, тогда вот орешек покрепче. – Она сделала паузу. – Что такое произвольный треугольник?
– У которого все три стороны разные.
После этого на Роуз посыпался град вопросов: принцесса потребовала дать определения тупоугольного и прямоугольного треугольников. Роуз ни разу не ошиблась с ответом – геометрия была ее сильной стороной. Оставалось лишь надеяться, что в дебри алгебры Елизавета не полезет.
– Видишь ли, Роуз Эшли, я люблю окружать себя умными людьми, а не потешными карликами или идиотами вроде Лысой Джейн.
– Разве Джейн идиотка? Она по-своему очень даже умна. – Не упомянуть ли ее аутизм? Пожалуй, не стоит.
– Да, она обучена чтению и грамоте, но, если не брать это в расчет, мой царственный папенька едва ли оказывает мне услугу, присылая таких… людей. – Последнее слово далось принцессе с явным трудом, однако Роуз сочла это своей маленькой победой. – А проблема с Кэт Эшли как с наставницей в том, что я ее обогнала. – На это признание Роуз никак не отреагировала. – Она прекрасно знает латынь и французский, немного – итальянский…
– Итальянского я не знаю!
– Ну, разумеется, языками ты не владеешь, ты же простолюдинка. Твои обширные познания в математике – признак, хм, практичного ума, хотя это не та грубая, вульгарная практичность, которая присуща твоему классу.
«Здорово, – про себя усмехнулась Роуз. – Я, видимо, должна считать это комплиментом».
– Но… – принцесса снова поскребла подбородок, – возможно, у тебя талант к алхимии.
– К алхимии? Да вы шутите!
Елизавета забарабанила пальцами по подбородку.
– Нет, превращать прыщи в золото не надо, боже упаси! Думаешь, я мечтаю о золотом гнойнике? Однако же твоя волшебная лавандовая мазь – настоящая алхимия.
– А, вы имеете в виду химию.
– Химию? Это что такое? Отрасль науки? – Елизавета рассеянно почесала ухо. – Что ж, логично. «Химия» – часть слова «алхимия», от греческого «хюма», первоначально означавшего «литье, плавка металла», то есть, шире, – переход из одного состояние в другое, превращение. Ты превратила мой прыщ в чистую кожу.
«Я – химик», – с гордостью подумала Роуз. Вообще-то химию начинают проходить только в старшей школе. Когда-то у Роуз был набор юного химика. Она превратила яйцо в резиновый мячик, вымочив его в уксусе; вырастила кристалл и приготовила липкую субстанцию из буры и канцелярского клея. Из пищевой соды и уксуса она устраивала маленькие вулканчики. Уксус – ключевой ингредиент. И Роуз не пожалела его, готовя свою мазь от прыщей.
– Так вы не станете меня наказывать? – уточнила она.
– Нет, но ты не имеешь права меня стыдить, поняла? Я – королевская особа, не забывай! – Елизавета легонько постучала по тюдоровской розе у себя на шее.
