Д.: (Неразборчиво.)
С.: Да, странно вышло. А потом ты –
Д.: Я вернулся около 10:30, но вас уже не было.
С.: Угу, угу.
Д.: Я зашел через заднюю дверь. Я не думал, что вы заметите мое отсутствие, и был уверен, что вы дома, так что это было дико странно.
С.: Угу. Крис подумала, что ты вроде как остался в постели и просто ждал, когда мы уедем, потому что был не в настроении.
Д.: (Неразборчиво.)
С.: Да?
Д.: Я просто уехал ненадолго по делам: у меня бывает бессонница, так что я проехался до Пирблоссома и Палмдейла, купил яиц и бекона. Вот чем я занимался.
С.: Угу. В общем. Вышла очень странная история, не знаю, как это описать в двух словах, но, короче говоря, Крис почувствовала к тебе сильное влечение.
Д.: (Хмыкает, выдыхает.)
С.: И, эм, потом мы начали разговаривать о тебе и писать тебе письма.
Д.: (Смеется, выдыхает.)
С.: (Смеется.) И, ээ, в этих письмах ты одновременно являешься и самим собой, и объектом, что ли, соблазна, или желания, или восхищения, что-то такое, а потом – в общем, я написал письмо, она написала письмо, и мы собирались отправить их тебе, чтобы втянуть тебя в переписку по факсу. И каким-то образом все вышло из-под контроля, мы зациклились на этом, почти впадая в паранойю, писали и писали все эти письма.
Д.: (Смеется, выдыхает.)
С.: И все это само собой переросло… эм, в двадцать, тридцать, сорок страниц, и отправить их тебе уже было невозможно, или рассказать тебе о них, или впутать тебя в это (смеется). И мы подумали, может, нам стоит сделать что-то более радикальное, чтобы как-то тебя задействовать, и как раз это я и хотел обсудить. У нас, эм, родилась идея, что, может быть, нам просто стоит взять камеру и заехать к тебе домой до нашего отъезда, в понедельник или вторник. Как бы ты к этому отнесся? Я меньше всего хочу, чтобы у тебя создалось впечатление, будто мы вторгаемся на твою территорию и все такое, но по сути должен получиться такой арт-проект с текстом, который мы бы могли, например, развесить на кактусах и на твоей машине, как-то так? И ты бы пришел и обнаружил все это, а дальше – ну, ты понимаешь, по сути сплошная импровизация.
Д.: (Неразборчиво.)
С.: «Вторжение похитителей сердец». Такой Калль-арт. Ну знаешь, Софи Калль? (Смеется.) Речь идет о – в общем, уже пару дней нас неплохо так штормит, и все попросту вышло из-под контроля – в эмоциональном плане, а еще эти перепады, во время которых мы то сближаемся, то отдаляемся друг от друга, и почему-то кажется ужасно странным, что ты никак не вовлечен, потому что мы были абсолютно уверены, что ты часть всего этого – (смеется) – но потом у нас не получилось с тобой связаться, и, мда, не знаю, сумел ли я донести до тебя суть, короче, у нас тут буря в стакане воды. (Смеется.)
Д.: Или даже тайфун?
С.: Ну да. И что ты обо всем этом думаешь?
Д.: Ну я, эм, мне нужно немного перевести дух, чтобы переварить эту – то, что ты мне сейчас рассказал – (смеется). Но, эм, пожалуй, – если бы мы могли просто… Все-таки мне надо это обдумать.
С.: Конечно.
Д.: Я перезвоню тебе завтра и расскажу о моем ви́дении, и, что ли, определюсь по поводу своего отношения к этому проекту.
С.: Окей, абсолютно справедливо. В любом случае нам очень понравилось твое видео. Наблюдая, как ты рассуждаешь, мы сами пустились в рассуждения. В конце концов, Крис – режиссер, и она тоже работает с видео.
Д.: Разве что не очень вовремя все это, впрочем, когда что-то бывает вовремя? Давай обдумаем это, и завтра я тебе позвоню.
С.: Окей, мы будем дома весь день.
Д.: Спасибо, что посвятили меня в свой секрет. Я его обдумаю. Пока.
С.: И тебе тоже. И не говори никому. Береги себя. Пока.
* * *
Затем Крис ушла одна в свою комнату и написала письмо о сексе и любви, думая, что отправит его. Ее сильно смущало желание заняться сексом, она понимала, что если переспит с Диком сейчас, всей этой истории придет конец. НЕИССЛЕДОВАННАЯ-ЖИЗНЬ-НЕ-СТОИТ-БЫТЬ-ПРОЖИТОЙ – сверкнули титры фильма Кена Кобленда, с песней, под которую в пятидесятые трахались на задних сиденьях машин. «Стоит заняться сексом, и все пропало», – писала она, по собственному опыту зная, что отсутствие секса запускает воображаемый обмен. Двоим вместе становится слишком страшно. Так она написала дальше, о Генри Джеймсе. Хотя она очень хотела и того, и другого. «Можно ли облагородить секс, сделать его таким же многогранным, как мы сами, лишить его гротескности?» – написала она в заключении.
Сильвер как будто знал, что она села за письмо, и ровно в тот же момент он писал в своей комнате:
«Дорогой Дик, забавно, какой поворот иногда принимают дела. Не успел я подумать, что взял инициативу в свои руки, как тут же оказался в положении Тупого Хера, которого шпыняют другие люди. По правде говоря, сильнее всего меня расстроило то, какой запутавшейся и сбитой с толку была Крис, она опять вела себя как во время своих девичьих влюбленностей, свидетелем которых я не был. А потом наша разница в возрасте раздулась до полувека. Я чувствовал себя старым и жалким. И тем не менее что-то нас связывает».
И все равно каждый из них мог представить жизнь только в паре. Прочли ли они свои «личные» письма друг другу? Скорее всего. А потом они занялись любовью, думая о чем? Об отсутствующем Дике? В любом случае они снова впрыгнули в поезд, преданные игре. Лежа в кровати рядом с Сильвером, Крис написала посткоитальное письмо.
Крестлайн, Калифорния
10 декабря 1994 года
Дорогой Дик,
прошло несколько часов, и мы только что занимались сексом, а до этого два часа разговаривали о тебе. С тех пор, как ты вошел в нашу жизнь, наш дом превратился в бордель: курим, опрокидываем пепельницы и не подбираем их, валяемся часами. Мы поработали всего каких-то пару часов и без особого энтузиазма. Пропало всякое желание готовиться к переезду, к грядущим поездкам, к будущему, к приумножению нашего имущества или к новым перспективам в нашей работе, наших карьерах. Это нечестно, что ты настолько не впечатлен. А ты проводишь этот субботний вечер, раздумывая о звонке Сильвера? Сомневаюсь. Сильвер говорит, ты правильно делаешь, что не реагируешь, потому что эта переписка не имеет никакого отношения к тебе. Он говорит, она только про нас как про пару, но это неправда.
Когда мне было двадцать три, мы с моей лучшей подругой Лайзой Мартин предложили одному рок-музыканту, известному своими скандальными выходками, трахнуть нас, будто мы один и тот же человек. Под руководством Ричарда Шехнера и Луиз Буржуа – двух художников, которых мы боготворили, мы ставили шизофренический номер близняшек в гримерках стриптиз-клубов. (Упс, звонит телефон. Это ты? Нет, это очередной факс от злобного монтажера из Новой Зеландии о проебанном монтажном листе моего фильма, к которому я напрочь потеряла интерес.) Короче говоря, мы сказали рок-звезде, что Лайза будет отвечать за физиологическую часть, я – за вербальную. Вместе мы воплощали киборгообразное раздвоение, проецируемое нашей культурой на всех женщин. Мы даже предложили ____ выбрать из двух площадок: отель в Грамерси-парк или «Челси». Но ____ так и не ответил. Наверное, проще трахнуть какую-нибудь смазливую дурочку, чем связываться с настолько странными девицами.
