– Кто за вами присматривает? – продолжал настойчиво добиваться Стрюб. – С кем вы сюда пришли?
– Нас выбросило из темного места, – сказала одна из тех, что наверху. Четыре-пять нижних изящными прыжками с кружением поднимались вверх по лестнице. – Снова, – вставила другая.
«С виду выглядят ухоженными», – подумал Стрюб. Когда он получше присмотрелся к ближайшим девчушкам, то заметил бледность кожи, впалые щечки и еще заметил, что платьица у них из грубой белой ткани, похожей на скрученную паутинку.
– Где вы живете? – поинтересовался Стрюб чуть резче, чем собирался. Сердце с силой колотилось в груди, а дыхание было быстрым и поверхностным. Он понял, что ему страшно, но боится он не непосредственно девчушек…
– Мы живем в аду, – буднично ответила одна из Келли.
– Но мы оттуда выбираемся, – добавила ее подружка.
Стрюб был не в состоянии ясно мыслить и понимал, что это связано с его ударом головой об пол коридора. У него выворачивало желудок, хорошо было бы найти мужскую уборную и там поблевать. Но он не мог оставить беззащитных, слабоумных детей одних в этих ревущих и изгибающихся катакомбах.
– Я выведу вас отсюда, – произнес он и стал подниматься по лестнице вслед за ними. Корабль тяжело покачивался, и ему пришлось завернуть вперед левое плечо и вытянуть правую руку, чтобы держаться за поручень. – Нам всем нужно выбираться отсюда.
Девочки с подозрением посмотрели на него сверху. Одна спросила:
– А вы узнаете солнце или луну, когда их увидите?
«Боже мой», – подумал Стрюб.
– Да, однозначно.
– А если они окажутся нарисованными на холсте? – спросила одна девчушка.
– Я его тут же сорву, – в отчаянии ответил Стрюб. – А за ним окажется настоящее светило, честное слово.
– Тогда пойдемте, – сказала ему одна Келли, и девочки принялись кружить и прыгать вокруг него, пока он взбирался наверх. Земное притяжение и впрямь, казалось, ослабевало по мере продвижения вверх, и он сдерживался, чтобы не пуститься в пляс вместе с ними.
Внезапно в лифте появился лифтер, отчего стало совсем тесно. Пожилой мужчина в белой рубашке с черным галстуком сердито, с английским акцентом, потребовал сообщить, размещение какого класса забронировано для Салливана, Кути и Элизелд.
Салливен обескураженно посмотрел на Элизелд и искренне выпалил:
– Первым классом!
– Точно! – поддакнул Кути.
Окинув взглядом их грязные джинсы и лохматые волосы, старик сказал:
– Думаю, нет. – Он нажал кнопку палубы «R», и вскоре лифт остановился. – Обеденный зал туристического класса расположен прямо по коридору, – сурово сообщил он, наклоняясь между Салливаном и Кути, чтобы открыть ограждение, – сразу за лестницей. Только не поднимайтесь наверх.
Салливан замялся в нерешительности, подумывая выбросить старика из кабинки и продолжить подъем наверх, но теперь он вместе с Кути и Элизелд пребывал в мире призраков, и на верхней палубе их могли ждать уплотнившиеся призраки охраны 30-х годов.
– Думаю, лучше подыграть им, – тихо шепнул он Элизелд. – Мы сейчас хорошо скрыты. Сомневаюсь, что поле Эдисона хоть как-то различимо в этом хаосе. – Он вышел из кабинки в застеленный ковровой дорожкой коридор.
Элизелд, жалобно и мучительно постанывая, пошла за ним, ведя за руку Кути.
Решетчатые дверцы закрылись, и кабинка поехала вниз.
Теперь отовсюду на корабле раздавались голоса, и шум винтов, казалось, остался где-то внизу.
Многие двери были распахнуты, в пропахшем табаком воздухе царили смех и радостные возгласы, но когда они походя заглядывали в освещенные каюты, там были лишь пустые диваны, одинаковые туалетные столики и панельные стены с неподвижными шторами на иллюминаторах.
С открытой полированной лестницы из орехового дерева наплывами доносились поднимающиеся детские голоса, но обеденный зал был прямо по коридору, из-за закрытых дверей которого доносились запахи парной говядины, звон столовых приборов о фарфоровую посуду и оживленные голоса, так что Салливан обошел лестницу и распахнул двери зала.
Шум стал громче, но столы и стулья, расставленные по всей ширине паркетного пола корабля, были пусты, однако тут и там иногда двигались стулья, словно невидимые посетители переключали внимание с одного вошедшего на другого.
Салливан взял холодную руку Элизелд, а она взяла за руку Кути, и он повел их меж шумных столов к служебным дверям у дальней переборки, и хотя никого из посетителей видно не было, он старался прокладывать путь в точности между столами и не нарушать личного пространства сидящих за столиками призраков.
Через правую служебную дверь они вышли из обеденного зала и на кухне увидели людей.
Полупрозрачные люди в белых поварских шапочках выкатывали тележки из кухни и вкатывали обратно, не обращая никакого внимания на непрошеных гостей. Блюда на тележках были накрыты стальными колпаками, и раз уж персонал не замечал Салливана, который весь день не ел, он дотянулся до оставленной на мгновение у проходной переборки тележки и потрогал колпак, который оказался теплым и плотным, и поднял его.
С выложенной на блюде мини-моркови и спаржи на него с улыбкой смотрело женское лицо. Ее глаза глядели прямо ему в глаза, и когда ее губы приоткрылись, чтобы выпустить приправленный ароматом бурбона шепот «Привет, Пит», он узнал Сьюки.
Элизелд подергала его за руку, но он притянул ее обратно, ощутив вторичный рывок, когда притормозил Кути.
– Привет, Сьюки, – сказал он. Голос его прозвучал ровно, но в глубине души он удивился тому, что у него не подкосились ноги. Он бросил взгляд на лицо Элизелд: она озадаченно и хмуро посмотрела на тарелку, потом на него.
– Полагаю, она меня не видит, – произнесло лицо Сьюки. – Ты все разлил по полу, не так ли? Как долго продержится магнитный заряд? Кстати, кто твоя цыпочка? Это она вчера была на телефоне?
– Да, – Салливан сжал руку Элизелд. – Заряд… не знаю. Час?
– Тогда надо подумать, как лучше потратить мой свет! А когда я исчезну, тебе, наверное, будет жаль, но недостаточно жаль. Ты в нее влюблен, не так ли? Как я выгляжу в окружении овощей? Подумаю, смогу ли я пожелать вам с ней что-либо, кроме мучений. Ничего не обещаю, но посмотрим, что удастся подсобрать. Тащи свою задницу – и ее тоже, полагаю, – у вас уже есть ребенок? – на «Лунную» палубу. Мы обслуживаем и тех, кто лишь стоит и пялится.
Элизелд коротко взвизгнула и крепко сжала руку Салливана; лицо исчезло, и на блюде остались лишь паровые овощи.
– Ты ее увидела, да? – спросил Салливан, торопливо пересекая кухонный коридор и ведя за собой Элизелд и Кути.
– На мгновение, – очень громко ответила Элизелд в попытке перекричать лихорадочный стук горшков и сковородок, – на блюде было женское лицо! Нет, Кути, мы не пойдем обратно! – И уже Салливану: – Ты… говорил с ней?
