Реймер увидел большую морскую птицу; вспугнутая движением катера, она расправила крылья и, поднявшись над бухтой, низко пролетела прямо над ними.
Келлер услышал хлопанье крыльев. Крылья ангела.
Он завидел, как что-то, проходя над венком, отразилось в воде.
Вот здесь закончилась его жизнь, и здесь же он ее воскресит. Теперь его сердце знало это наверняка.
Оно было ему открыто.
«Твои дети ждут, Эдвард».
— Ну вот вам и Логан, — повернулся к Келлеру Вилли Хэмптон, остановив такси у бордюра. — С вас двенадцать пятьдесят.
Келлер подал ему двадцатку и поднял спящего ребенка.
— Надеюсь, вашей дочке полегчало.
Вилли вынул из кармана пригоршню мелочи.
— Кому?
— Да, говорю, вашей дочери. Надеюсь, она чувствует себя лучше.
Вилли протянул сдачу.
— А, ну да. Сдачи не надо.
Келлер поднял ребенка на плечо и пошел.
Вилли Хэмптон захлопнул дверцу, после чего из Логана вырулил на Доневерс-стрит, проехал четыре-пять домов и понял, что впереди тупик. Вот же черт. Он срезал еще один квартал к западу от крупного жилого комплекса Уинтергрин-Хайтс. Держа путь назад, он заприметил, как тот его пассажир с ребенком заходит в облезлый домишко. «Не знаю твоей истории, друг, но сдается мне, что она весьма печальна». Вилли Хэмптон покачал головой и вернулся к своей излюбленной мелодии из мюзикла. Через несколько часов он уже будет в самолете, держащем курс на Гавайи.
6
По пахнущей шампунем хлопковой пижамке Дэнни скакали крохотные лошадки в сердечках. Мэгги приникла к ней щекой и беззвучно заплакала.
Наступала ночь. Если сейчас не уложить Дэнни в кроватку и не начать рассказывать ему сказку, он начнет капризничать… Мэгги сделала попытку встать, но ноги не послушались.
Должно быть, она спит. И ей все это снится.
Она сидела в своей притемненной студии и смотрела туда, где парк, лебеди на пруду, радужное мерцание воды под фонарями, стилизованными под начало прошлого века. Внизу приглушенные чужие голоса. Картина у Мэгги была почти закончена. Она как раз работала, когда среди дня позвонил Натан и залепетал каким-то сбивчивым, смазанным голосом. Она у него такого и не слышала. Он что, нетрезв?
— Мэгги? Мэгги. Тут… в общем, плохо тут.
— Натан, что там такое?
— Полиция, ФБР. Они скоро приедут.
— Полиция? ФБР? Натан, что случилось? Что-нибудь с Дэнни?
В ответ какой-то глухой, кашляющий звук.
— Натан!
— Он… Он пропал, Мэгги…
— Натан, где Дэнни?
Руки отчаянно дрожали. Дэнни пропал? То есть его нет в живых?
— Его увел какой-то мужчина…
— Нет! Натан, нет!
— Я за ним погнался. Остановил поезд и побежал. Но не смог догнать. Но я его поймаю. Полиция везде ищет… Клянусь, я его найду и приведу. Я буду здесь, Мэгги. Прямо на этом самом месте.
Ноги сделались как ватные; она осела на пол, нянча у груди трубку. Сзади могло бы показаться, что она тешит ребенка.
Так начался этот сон Мэгги.
А затем раздался звонок в дверь.
Там был Джин Карр, врач-сосед дальше по улице. Они с Натаном играли в гольф в Хардинг-парке. С ним люди в штатском — полиция. Представились, показали удостоверения.
— Прошу вас, миссис Беккер, садитесь.
— В чем дело?
Джин деликатно взял ее за руку.
Это сон. Она знает, что они сейчас ей скажут.
Дэнни мертв.
— Миссис Беккер, вы нас поняли?
— Нет.
— Вашего ребенка похитил незнакомец.
Она трет глаза, поводит головой из стороны в сторону.
Нет. Они ошибаются. С хорошими семьями такого не случается.
Нет.
Натан бы этого не допустил. Дэнни особенный ребенок.
Все переглядываются. Лица мрачно-торжественны. То есть ошибки здесь не было.
Как не было, когда была? Была, и говорить тут нечего!
Она кого-то лупцует, чтобы он подавился своими словами. «Да как вы смеете мне такое говорить? Вон из моего дома! Приведите мне моего ребенка!»
В себя Мэгги пришла на диване в гостиной. Кто-то держал ее за руку. Натан. Глаза красные. Над ними стоял Джин, а рядом его жена Шэрон, зябко обхватившая себя руками. Шэрон какая-то дальняя родственница президента. Любит малиновый чай. Джин попросил Мэгги принять две таблетки, которые протянул ей вместе с забавным стаканом Дэнни из Диснейленда.
Таблетки Мэгги приняла. Один из агентов ФБР (тот, что постарше, со шрамом на подбородке) наблюдал с края дивана. Младший был на телефоне. Полицейские передвинули бабушкино кресло в стиле Людовика XVI и разместили стол прямо там, где Натан с Мэгги обычно ставят елку. Дэнни любил… любит Рождество. Техник по-хозяйски установил всюду телефоны, магнитофон, пробросил провода. Джин сказал, что таблетки ей для успокоения.
Где ей было бы удобнее?
Натан предложил студию. Джин и женщина-полицейский в джинсах помогли ей подняться наверх, где она сидела и смотрела на парк.
Агенты ФБР разговаривали с ней несколько раз. Знала ли она Анджелу Доннер? Франклина Уоллеса? Нет. Потом детективы из Сан-Франциско. Потом еще кто-то. Линда Тарджен, полицейская в джинсах, сидела с ней, молча попивая кофе.
— Дэнни уже пора спать, — сказала Мэгги.
Тарджен улыбнулась и кивнула. Хорошенькая.
Мэгги смотрела, как лебеди на пруду прячут головы под крылья. Забавно, насколько реальными могут быть сны. Даже как-то странно. Но вот пришло время проснуться. Пора укладывать Дэнни спать.
Вот опять кто-то вошел — тот большой инспектор, что в рваной ветровке и с запахом «Олд спайс». Его мягкие серые глаза словно светились пониманием. Он нежно тронул Мэгги на плечо (вот и хорошо; может, теперь она проснется).
— Как поживаете, Мэгги? — спросил Сидовски.
Она ничего не ответила.
— Нам надо пообщаться еще немного. Это важно. Вы готовы со мной поговорить, нам всем помочь?
Он присел рядом с ней.
Мэгги кивнула.
Успокаивающее присутствие Сидовски ей нравилось.
— Мы делаем все возможное, чтобы вернуть Дэнни домой. Помочь нам может все, что вы можете вспомнить, — даже то, что может показаться странным или несуразным. Вы же меня понимаете?
— Угу. — Подбородок Мэгги дрогнул. — Значит, это все на самом деле, инспектор? Кто-то забрал моего ребенка, и я на самом деле не сплю?
