— Нет, это не сон.
Она уткнулась лицом в пижаму Дэнни. Плечи сотрясались от плача. Тарджен ее обняла. Сидовски ждал. Он учтиво предложил зайти попозже, но Мэгги хотела продолжать. Они должны найти Дэнни.
Сидовски открыл свой блокнот.
— У Дэнни есть какие-либо серьезные медицинские проблемы, аллергия, принимает ли он какие-нибудь особые лекарства?
Мэгги покачала головой, а затем сказала:
— Он когда чего-нибудь пугается, как правило ночью, то писается в кроватку. Мы с этой проблемой ходим к специалисту.
— А какой вообще Дэнни мальчик? Обрисуйте мне его личность.
— Хороший мальчишечка. Дружелюбный. Любит помогать, делает что-нибудь по мелочам.
— Как он ладит с другими людьми? С другими детьми?
— С ними он любит играть, охотно делится своими вещами. — Каждое свое слово Мэгги сопровождала утвердительным кивком. — Общительный, любознательный и все время все проливает, где суп, где сок. Вы же знаете, как ведут себя дети.
— Конечно. А с незнакомыми людьми Дэнни вступал в общение?
— Мы учили его никогда не разговаривать с незнакомцами, но он такой любопытный. Мы оба такие. Так что думаю, да, хотя мы его, бывало, одергивали.
— Знает ли он свое полное имя, адрес, телефон, код города? Знает вообще, как позвонить домой?
— Ему же всего три.
Взгляд Сидовски остановился на картине Мэгги с лебедями на пруду.
— Как хорошо передано. Вы давно занимаетесь живописью?
— Ой, — Мэгги тронула себя за нос, — да сколько себя помню.
— В самом деле красиво.
— Спасибо.
— Хорошо расходится?
— Десятка три в год.
— Хотелось бы знать имена всех, кто покупал ваши работы за последние три года, причем как можно скорее. У вас есть любимые арт-магазины, где вы обычно снабжаетесь, скажем, красками, кистями?
— Да.
— Вы берете туда с собой Дэнни?
— Иногда.
— Как они называются?
— «Галерея “Радуга”» и «Мюллер Артс».
Сидовски записал.
— Вы водите Дэнни в какие-нибудь кружки, клубы, секции или там группы по интересам?
— Я сама член местной общественной ассоциации. Раз в неделю хожу на собрания и обычно беру с собой Дэнни. Там есть игровая, и он играет с другими детьми, а кто-нибудь из родителей за ними присматривает. Там у нас все друг друга знают.
— Последнее время вам не попадали на глаза незнакомцы, которые бы ошивались возле вашего дома? Может, кто-нибудь спрашивал дорогу?
— Нет.
— Не было ли странных звонков — типа кто-то несколько раз кряду ошибся номером?
— Не больше, чем обычно.
— Может, вы наняли новую домработницу, садовника?
— Соседский мальчик, Рэнди Андерсон, приходит косить газон и ровнять кусты на участке.
— А с ребенком у вас кто сидит?
— Вики Харрис и Мелани Лайл. Девочки-подростки, дочери друзей. Хотя выезжаем мы редко. Обычно в доме все втроем.
— Дэнни прилюдно от вас никогда не доставалось?
— С полгода назад. Мы ходили за продуктами, и он там нарочно разбил бутылку кетчупа. Я его отшлепала прямо в магазине. — Голос Мэгги дрогнул. — Хотя Дэнни по-настоящему хороший ребенок. Просто он в тот день утомился, а я разнервничалась.
— У вас с Натаном были какие-нибудь проблемы в браке? Ходили вы к семейному психологу, священнику?
Мэгги подняла на него глаза.
— Нет.
— У вас или вашего мужа когда-либо были внебрачные связи?
— Никогда.
— Извините, но мне нужно знать и это.
Сидовски сделал у себя пометку.
— Вы или Натан когда-нибудь обращались за помощью к психиатру? Лечились в психиатрической клинике?
— Нет, никогда.
— А кто-нибудь из окружения вашего мужа?
— Тоже.
— Ваш муж когда-нибудь употреблял или торговал наркотиками?
— Исключено.
— Он имеет пристрастие к азартным играм?
— Нет.
— Каково ваше финансовое положение?
— Мне кажется, благополучное.
— Нет больших долгов, больших кредитов?
— Нет.
— Вам известны Анджела Доннер или Франклин Уоллес?
— Только по прошлогодним новостям.
— Вы не возражаете против проверки на полиграфе?
— Детекторе лжи? Да вы что! У меня пропал сын, а вы думаете, что я бы вам лгала?
— Это часть процесса, причем необходимая. Я с вами откровенен.
Мэгги, прикрыв руками рот, кивнула.
— Хорошо. Это действительно рутина, — повторил Сидовски. — Вы можете припомнить кого-нибудь из своего прошлого или прошлого вашего мужа, кто мог бы держать обиду, а то и вовсе иметь к кому-нибудь из вас неприязнь?
— Нет, не могу.
— Есть ли в вашей родне, кругу друзей и знакомых кто-нибудь, кто отчаянно хотел бы детей, но не может их иметь?
— Только мы. До того, как у нас появился Дэнни.
По лицу Мэгги покатились безудержные слезы.
Сидовски положил на ее ладонь свою большую, успокаивающую руку.
— Мэгги. То, о чем мы собираемся вас попросить, крайне важно. Нам нужно, чтобы вы, как только будете в состоянии, написали ваш ежедневный распорядок, с подробным почасовым описанием всей повседневной жизни вашей семьи за последний месяц. Чем вы занимались, куда ходили — все, со всеми возможными подробностями, которые только можно представить. Места, названия, все. Инспектор Тарджен вам будет содействовать. Это очень важно. Вы сможете это обеспечить?
— Я сделаю все, что вы попросите, инспектор.
— Не отвечайте без нашего ведома на звонки.
Мэгги кивнула.
— Ну вот, вы мне очень помогли. Позже мы еще поговорим.
— Инспектор, мой сын жив или нет? — спросила она неровным голосом. — Я в курсе, что случилось в прошлом году с той девочкой в парке. Знаю, что вы с Линдой из убойного отдела, так что, если вы считаете, что мой мальчик мертв, скажите мне прямо сейчас, без утайки. Говорите, я жду.
Сидовски стоял, вспоминая парк. Завесу дождя. Тельце Таниты Доннер в мусорном мешке. Ее убийца, возможно, только что схватил другую жертву: мальчика Мэгги Беккер. Что можно этой женщине сказать?
— Мы не знаем, мертв Дэнни или нет. Никаких доказательств того или другого у нас нет. Пока известно лишь то, что его увел незнакомец. Может быть, он просто подержит его какое-то время и отпустит. Такое бывает.
