— Папа ехал слишком быстро? Он говорит, если ездишь слишком быстро, то полиция тебя останавливает.
— Да, это так, — серьезно кивнул Сидовски. — Ездить с первышением скорости нельзя. Ты умница, что такие вещи знаешь. А можешь сказать, как тебя звать и сколько тебе лет?
— Дженнифер Корлисс. Мне семь лет, а живу я в Браулингтон-Гарденс, дом семьдесят ноль семь. А где мой папа?
Тявкнула собачонка. Щенок ретривера.
— Это твоя собака, Дженнифер? — спросил Сидовски, суя руку в пиджак за снимками Габриэлы Нанн.
— Это мой Сонни. Он живет со мной, моей мамой и папой, а еще младшим братиком Этаном. А папа где? Нам ехать надо. Нас там мама с Этаном ждут, дома.
Сидовски посмотрел на снимок Габриэлы со дня рождения. Показал его Миллеру. Тот не подтвердил никакого сходства. Даже близко.
— Папа вон там, Дженнифер, — Сидовски кивнул налево. — Мы через минутку тебя к нему отведем. А пока ты, наверное, посиди тут с Сонни, а мы немного поговорим с твоим папой, ладно?
— Ладно.
Сидовски и Миллер пошли ко второму авто, где допрашивали отца Дженнифер.
— Скажите, вы тот самый Сидовски, из отдела убийств?
— Угу.
На лице Миллера заиграла улыбка.
— Ого, сама легенда. Я вас сразу узнал, когда увидел. Вы во всех новостях.
Еще на подходе к машине Сидовски остановила Тарджен.
— Я не думаю, что это наш парень, Уолт.
— Н-да. Открою секрет: та девочка тоже не Габриэла Нанн.
Выражение лица Тарджен было натянутым.
— Мистер Корлисс не в восторге от такого к себе внимания. Кипятится, как чайник. — Тарджен показала визитку:
«Торен Дж. Корлисс, исполнительный директор инвестиционной группы “Даунтаун”».
Корлисс виднелся на расстоянии нескольких метров, за пределами слышимости. Он стоял возле полицейского авто, прислонясь к переднему крылу и надменно скрестив на груди руки. При этом он демонстративно не смотрел на офицера, который с ним разговаривал. Лет под сорок. Стройная фигура, густые рыжеватые волосы; борода, аккуратно оторачивающая загорелые щеки. Линялые джинсы и темно-синее поло «Ральф Лорен». С шеи на шнурке свисали дорогие солнечные очки.
Человек, привыкший во всем быть начальником; тот, кто заключает сделки на кортах для сквоша; вольготно разъезжает по столицам мира. Парень, неразлучный со своим мобильником. Небось уже вызвал сюда своего юриста.
— Хочет говорить с кем-нибудь из начальства, — неловко сказала Турджен.
— Ах вот как? — усмехнулся Сидовски.
— Мы его пробили по имени, сделали несколько звонков, — сообщил Миллер. — Он чист. Удерживать не за что. Забрал из школы свою семилетнюю дочь Дженнифер. Сейчас едут к матери и сыну в коттедж на Бель-Марин. Собака тоже их, ретривер. Но подпали под это чертово описание. Мы ему так и сказали. Пояснили ситуацию.
Сидовски поскреб подбородок и сказал Миллеру, что в целом его люди отреагировали правильно. А затем кивнул на репортеров:
— Марвин, здесь кто-нибудь уже общался с прессой?
— Нет. Это ж ваше шоу.
Сидовски повернулся к Тарджен.
— Линда, ты готова?
— В смысле к чему?
— Поговорить с этими парнями и внести ясность. Скажи, что мы остановили машину, схожую с той, на которой увезли похищенную Габриэлу. На пресс-конференции мы расскажем обо всем подробнее, но это будет позже.
— А сейчас вы что думаете делать?
— Перемолвиться с этим типом и отправить его восвояси.
Тарджен напряглась. Полчаса назад Сидовски обнимал раздавленную горем мать Габриэлы и смотрел ей в глаза. То, каким взглядом он сейчас смотрел в сторону Корлисса, вызывало у нее тревогу.
— Не травите его, Уолт, — скованно пошутила она.
Сидовски кинул в рот мятную таблетку.
Торин Дж. Корлисс выпрямился во весь рост, стоя с Сидовски глаза в глаза.
— Вы кто такой, черт вас возьми? — бросил Корлисс.
Сидовски предъявил ему свой жетон и удостоверение.
— Отдел убийств? — Корлисс непонимающе уставился. — Что все это значит?
— Мы расследуем недавнее похищение маленькой девочки, мистер Корлисс. К сожалению, ваш пикап вместе с вами, вашей дочерью и собакой соответствуют описанию машины подозреваемого.
— Вот как? Невероятно!
— Мне остается лишь принести вам наши извинения. Вы свободны, можете ехать.
— Вы что! — Корлисс всплеснул руками. — Что значит «ехать»? Так нынче работает полиция? Класс! Арестовывать невинных людей?
Он презрительно кинул Сидовски его жетон.
— Я не уеду, пока не поговорю с моим адвокатом.
— Зачем? Вас ведь ни в чем не обвиняют.
— Меня только что подвергли задержанию. Были нарушены мои права.
— Да, сэр, вы испытали неудобство. Но все разъяснилось. Еще раз благодарю вас за содействие и понимание серьезности ситуации. Пожалуйста, мистер Корлисс. Предлагаю вам спокойно следовать.
— Ах они мне «предлагают»! А вот я собираюсь подать на вас официальную жалобу. Обратиться в прессу, подать в суд.
Сидовски молчал.
— На нас набросились четыре полицейские машины. Моя дочь видела отца под дулом пистолета. То, как меня принудили выйти из машины с поднятыми руками и лечь на землю. Как опустившегося преступника. Нас публично унизили. Черт возьми, над нашими головами кружил вертолет! Мы невинные люди. Я законопослушный налогоплательщик и не потерплю такого рода посягательств!
Сидовски подступил к Корлиссу на шаг, вторгаясь в его личное пространство.
— Довольно, сэр. Я проглотил столько, сколько смог выдержать. Несколько часов назад маленькая девочка, примерно того же возраста, что и ваша дочь, была похищена у матери мужчиной с бородой, как у вас, и на машине, как ваша. Для того чтобы ту девочку заманить, он пустил в ход собаку, похожую на ту, что у вас. А за несколько дней до этого мужчина, тоже с бородой, похитил в метро мальчика, украв его у отца. Где эти дети и что с ними, никто не знает. Их родители обезумели от страха. В последний раз, когда подобное случилось, мы нашли тельце двухлетней девочки, тоже похищенной. Убийцы сунули ее в мусорный мешок. — Сидовски приблизился к Корлиссу почти вплотную. — Ей перерезали горло. Я это знаю, потому что держал ее трупик.
Корлисс моргнул.
— Ну а теперь отчего бы вам не подбежать вон туда к прессе и не сообщить, как вы возмущены? Скажите им, как это несправедливо по отношению к вам. Уверен, родители похищенных детей вас возблагодарят. И подумайте, каким героем вы предстанете перед всеми, кто вас знает.
