«Я знаю, что скоро снова буду с моими детьми. Что я избавлю их от чистилища. Бог в своей бесконечной милости открыл мне это.
Каждый день я благодарю и восхваляю Его. И каждый день я веду войну с сомнениями, готовясь к своему благословенному воссоединению».
Этот пассаж Рид перечел несколько раз и, сняв очки, задумчиво куснул кончик дужки.
«Скоро я снова буду с моими детьми».
Он профильтровал свои записи и нашел заметку Молли Уилсон:
«Глубоко травмированная личность; травмирован трагическим событием, в котором задействованы его дети; живет в плену иллюзий; взбадривает себя алкоголем и наркотиками; религиозный психоз…»
Религиозный психоз!
ФБР сообщило Молли о наличии у подозреваемого еще одного ключевого свойства. Рид просмотрел ее материал. Ага, вот оно. Такие люди всегда ревностно следят, как их дела освещаются в новостях, чтобы быть в курсе того, что известно полиции, и упиваться ощущением своей непобедимости, превосходства.
Келлер тогда сказал Риду, что подробно читал его статьи о Дэнни Беккере и Таните Доннер.
Рид потер усталые глаза, в которые будто песок был насыпан.
— Ты с ума сошел, Рид! В этот час здесь торчать! — В библиотеку, позванивая браслетами, продефилировала Молли Уилсон. В руке у нее был только что отпечатанный сигнальный выпуск «Стар».
— Дай глянуть, — протянул руку Рид и взял еще теплый и влажноватый, только что из-под пресса, экземпляр газеты.
— Я думала, ты сейчас зависаешь где-нибудь в баре. Мы, между прочим, занимаем передовицу.
Аршинный заголовок из заглавных букв вопил:
«СЕРИЙНЫЙ ДЕТОУБИЙЦА ПОХИЩАЕТ ВТОРУЮ ЖЕРТВУ!»
— Я не поверила дежурному, когда тот сказал, что ты сидишь здесь за работой. Что тебе приспичило, в такой час?
Уилсон склонилась над Ридом, ее душистые волосы мягко задели его плечо (о, этот аромат «Наваждение»
[39]!).
— Пойдем пропустим по пивку? У фотографов зарезервирован столик в «Лу».
— Я пас.
— Ты пас? Интересно, кого и зачем? В чем срочность этих твоих бдений?
Рид посмотрел на Уилсон. Эх, была не была. Резко встав, он закрыл библиотечную дверь.
— Молли. То, что я сейчас тебе скажу, пусть останется только между нами.
Он возвратился к своему стулу. Уилсон заинтригованно присела на стол.
— Помнишь, я пошутил насчет того Келлера из группы скорбящих, когда ты составляла профиль для ФБР?
— Ну да.
— Прежде чем продолжим, прочти вот это.
Он дал ей свои заметки о Келлере, старые вырезки насчет трагедии двадцатилетней давности, а также ее собственный материал с психологическим профилем. Молли потребовалось меньше двух минут, чтобы все это проглотить. После этого Рид протянул ей листок с полицейским фотороботом и снимок с любительской видеозаписи подозреваемого, а также отчет Генри Кейна с фотопленкой группы скорбящих, которую он наснимал в гостях у доктора Мартин. Хотя Эдвард Келлер не хотел, чтобы его фотографировали, Кейн все равно его щелкнул — тайком, как заведено у большинства фотографов. Таково уж неписаное правило их профессии: никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться фото того или иного персонажа. Как, например, сейчас.
Уилсон поднесла пленку к фотомонитору и сощурилась на кадр с Келлером.
— Обалдеть, Том. Надеть на этого парня темные очки, и будет вылитый фоторобот. А ты что думаешь?
— А то, что он, может, и есть подозреваемый. Согласись, в этом что-то есть.
Уилсон пододвинула стул, села рядом с Ридом и начала просматривать бумаги.
— Как ты думаешь, что происходит?
— Мне кажется, он так и не смог смириться с тем, что трое его детей утонули. Погибли. Внутри на почве горя что-то перемкнуло, и он схватил Дэнни Беккера и Габриэлу Нанн как… заместителей, что ли. Суррогатов.
— А с делом Доннер это, по-твоему, стыкуется?
— Не уверен. Пока характер действий другой. То есть в том случае было найдено мертвое тело. Может, что-то пошло не так или это вообще никак не связано. Больше на ум ничего не идет. Да я и не знаю.
— Ого. Ты глянь!
Уилсон подчеркнула возраст детей Келлера на момент их гибели, после чего вертикальной чертой разделила пустой лист. Слева она обозначила «Джошуа Келлер» и написала цифру «3». Напротив него — «Дэнни Рафаэль Беккер, 3». Ниже, под именем Джошуа — «Алиша Келлер, 6». А напротив — «Габриэла Мишель Нанн, 5».
— Том, сличи эти заметки. Как раз двадцать первого, в юбилей трагедии, Габриэле исполняется шесть.
— А ведь верно.
— Теперь кое-что еще. Эти имена, — Уилсон обвела имена «Рафаэль» и «Габриэла». — Это же имена ангелов. Рафаил и Гавриил.
— Я тоже обратил внимание. А ты уверена?
— Я ж бывшая католичка. В старшем классе даже реферат писала про ангелов.
Рид вдумчиво изучил имена.
— Ангелы. В чем здесь смысл? Для него дети — типа ангелы или что?
— Может, ангелы-хранители?
— Возможно. Как раз соответствует его профилю. Он зациклен на трагическом событии с детьми.
— Да. Которые утонули.
— Религиозные эскапады — тоже о нем.
— Строительство церквей, двинутость на религии. Псих, который на почве горя крадет детей с ангельскими именами, причем по возрасту совпадающих с его собственными, ушедшими на тот свет.
Уилсон покачала головой.
— Что? — спросил Рид.
— Не знаю, Том. Звучит как-то неправдоподобно.
— Ну почему же, Молли. Помнишь ту мою статью о женщине, которая, выдав себя за акушерку, вынесла из роддома Ист-Бэй новорожденного?
— Да, интересная статья.
— По статистике ФБР, ключевой мотив при похищении младенцев — из клиник их, кстати, крадут в основном женщины — это страстное желание заменить ребенка. Так что не настолько уж это и фантастично. Нечто подобное, вероятно, мог испытывать и Келлер.
— Да, но ведь прошло двадцать лет? Ничего себе разрыв.
— Бывает и покруче.
— Хм, в таком случае все сходится. Почему б тебе тогда не пойти в полицию? Рассказать о твоей гипотезе Сидовски? Пускай все выяснит.
Рид молча на нее смотрел. Предложение было логичным, но он не мог. Уилсон это чувствовала.
— Это из-за той твоей осечки с прошлой догадкой? Ты теперь побаиваешься грохота выстрелов?
— Типа того. Что, если я скажу Сидовски, тот отправится к Келлеру, а он возьмет и окажется нормальным парнем? Он сейчас исцеляется в психологической группе, а тут еще близится годовщина смерти его детей. Что, если полиция его вспугнет, а он, недолго думая, возьмет и…
