— Скажи мне, Энн. Скажи, как ты потеряла меня.
— Твоя выпивка вышла из-под контроля. Я просила тебя остановиться. Ты не понимаешь, как это действует на нас. На Зака, на тебя.
Он резко пристукнул ложечкой по столу.
— Меня профессионально унизили, Энн. Отстранили от дела, бросили в выгребную яму политического дерьма. А тут ты мне с этим пониманием!
— А ну тише, — сердито прошептала она.
Он одним глотком допил вино и снова налил бокал доверху.
— Том, непогрешимых людей нет. И ты не исключение.
— Я не ошибался.
— Значит, что-то пошло не так! Я не хочу об этом говорить.
— Ты сама завела эту тему, дорогая. — Он хлебнул еще вина.
— Ты представить не можешь, что мы с Заком пережили, когда по телевизору та вдова бедного учителя дала тебе пощечину.
— Тот бедный учитель убил Таниту Доннер, Энн!
— Ты не можешь этого знать. Полиция сказала, что он был не…
— К херам ту полицию! Уоллес был извращенцем-педофилом, детоубийцей!
— Перестань! Прекрати сейчас же! — тихим злым голосом отчеканила Энн.
Прошло несколько напряженных секунд. Салфеткой она промокнула себе уголки глаз.
— Нам нужно побыть порознь, — сказала она. — Зака я забираю с собой. Жить будем у моей мамы в Беркли.
Это можно было сравнить с ударом кувалды под дых.
— Я не знаю, смогу ли дальше жить с тобой, — горько прошептала Энн. — Люблю ли я тебя вообще. Теперь, после всего этого.
Она прикрыла рот рукой.
Десерта дожидаться не стали, отправились домой. Через несколько дней он помог Энн погрузить в минивэн чемоданы и молча проводил взглядом отъезд жены и сына. После этого вошел в дом и напился до бесчувствия.
Место преступления отыскалось в Сан-Хосе, недалеко от Оушена. Рядом вход на станцию «Бальбоа» перекрывало скопление полицейских машин: мигание огней, потрескивание раций.
Рабочий район с претензией на зажиточность по краям: тут и там разномастные бутики, дома в стиле яппи и более современные многоэтажки. Дежурный коп направлял в объезд уличный транспорт. Желтая полицейская лента заметно привлекала внимание: через нее вытягивали шею зеваки, другие смотрели из окон и с балконов.
— Том!
Сзади вперебежку семенил Пол Вонг, фотограф «Стар» — на шее болтаются два «никона», через плечо кофр с камерой.
— Я тут как раз за тобой подчалил, — сказал Вонг. — Уж не то ли это место, где нашли в свое время ту девчушку, Мари или как ее?
— Танита Мари Доннер.
— Ага. — Вонг разом все припомнил.
Направляясь к полицейской ленте, оба пристегнули свои репортерские бейджи. Рид по мобильному позвонил в редакцию. Вонг щелкнул несколько кадров.
— «Сан-Франциско Стар», Молли Уилсон.
Вокруг жестяными голосами перекликались полицейские рации.
— Это Рид. Есть что-нибудь для нас?
— Говори громче, я в радиорубке.
— Что там у тебя?
— Реальное похищение незнакомцем. Ребенок каким-то образом сошел с поезда. Отец успел на секунду увидеть на платформе своего мальчика в руках чужака, когда вагон уже трогался. Рванул стоп-кран, вышиб аварийное стекло и кинулся за ними. Но они уже исчезли. Настолько быстро все произошло. Сейчас прочесывают все станции, задействовали кинологов, идут по сетке в радиусе прилегающих кварталов. К вам едет Саймон с еще одним фотографом.
— Имя ребенка и его отца?
— Отец Натан Беккер, сын Дэнни. По делам не проходят. Поднимаем данные по вождению и собственности. Беккер все еще где-то там, его допрашивают. На Инглсайд еще не отвезли. Мать дома одна. Послали людей ей сообщить и проинструктировать насчет возможного выкупа. Адрес в эфире не разглашается, но как я поняла, это рядом с университетом Сан-Франциско — возможно, Джордан-Парк.
— ФБР?
— В пути. Том, ты как думаешь: это не может быть связано с тем делом Доннер?
— Уоллес мертв, Молли. Ты сама сказала.
— Ну может, подражатель?
— Кто б знал. Созвонимся.
Рид с Вонгом направились к ленте, возле которой дежурил полицейский. Тот поднял ее и направил вновь прибывших к полицейскому фургону, где вокруг офицера толпились репортеры. По дороге туда Рид ткнул Вонга локтем. Через дорогу из какого-то СПА-бутика вышла женщина лет тридцати пяти, с хвостиком, в джинсах и толстовке. На поясе у нее висел бейдж, а сама она инструктировала офицера, указывая куда-то, куда они вдвоем и поспешили.
— Идем-ка туда, — указал Рид на бутик.
— Зачем?
— Интуиция.
В тот момент, когда они входили, над дверью звякнул колокольчик. Внутри пахло жасмином, и интерьер был довольно изысканный.
В витрине красовались разнообразные полотенца по завышенной цене. За столиком в углу магазина сидел худощавый загорелый мужчина с обесцвеченными волосами, а возле него еще один, по виду очень взволнованный.
При виде посетителей худощавый тут же поднялся и шагнул им навстречу.
— Извините, у нас закрыто, — засемафорил он руками.
— Дверь-то открыта, и вывески нет, — вслух заметил Рид.
На задах помещения по телефону разговаривала какая-то женщина в шортах и майке. К ее поясу тоже был приторочен ламинированный бейдж. Рид проворно подошел к взволнованному мужчине за столиком. В его расширенных глазах стоял мутный ужас, короткие каштановые волосы были растрепаны. По щеке тянулась длинная кровавая царапина, одежду портили черные жирные пятна. Он сидел, уставясь перед собой.
— Извините, но вам придется уйти, — вежливо настаивал худощавый.
— Нам нужно поговорить с мистером Натаном Беккером.
— Я Натан Беккер, — неверным голосом произнес растрепанный мужчина.
Объявилась женщина, которая разговаривала по телефону. Завидев на Риде и Вонге бейджи с надписью «Пресса», она вклинилась между незваными гостями и Беккером.
Бейдж указывал, что перед ними Ким Поттер, волонтер кризисного центра по работе с пострадавшими.
— А ну-ка на выход. Этот человек с прессой не общается.
Вонг посмотрел на Рида. Оба не шевельнулись. Рид заглянул за Ким Поттер.
— Это правда, мистер Беккер? Эта женщина говорит вместо вас?
Беккер молчал.
— Прошу вас выйти! — повысила голос Поттер.
— Мистер Беккер, мы здесь от «Сан-Франциско Стар». Вы не желаете рассказать нам, что именно произошло? Остается лишь догадываться, что вы сейчас переживаете, но я с уважением отнесусь к любому вашему ответу.
