— У меня с собой удостоверение, если захотите взглянуть.
Элоиза Бэмфорд улыбнулась.
— Да нет, вы выглядите похоже. Ларри, уходи, — приказала она собаке. — Идемте на заднее крыльцо. Я как раз только что приготовила лимонад.
Они разместились на изысканных тростниковых стульях, и Рид восхищенно оглядел задний двор Бэмфордов. Отсюда взору открывался прекрасный покатый сад с оазисом больших деревьев и папоротниковой лощиной. Рдели огненно-красные рододендроны, а обсаженные розами дорожки плавными изгибами петляли меж каменных наружных стен.
Рид отхлебнул розоватого лимонада и поведал миссис Бэмфорд (которая настояла, чтобы он звал ее просто Элоизой) о группе скорбящих и своей охоте на Келлера. Своих опасений насчет него Рид не выдавал, стараясь не вмешивать это в разговор из надежды, что Элоиза заговорит сама.
Но она этого не делала.
По ходу своего рассказа Рид пришел к выводу, что зашел в очередной тупик.
Он показал Элоизе вырезки о трагедии Келлера. Та их прочла, покуда он впитывал глазами безмятежность сада.
— Да, я помню тот случай и семью Альенде. — Она вернула вырезки Риду. — Они были из Аргентины. Продали нам дом через год. Не могли больше здесь жить. Из-за печали.
— Отчего же?
— Слишком много призраков.
Рид кивнул.
— Вы, конечно, знаете, как умерла Джоан Келлер?
— Неужели? Я как раз пытался это выяснить.
— Самоубийство. Прямо здесь. Вскоре после того, как утонули дети.
Рид не встречал об этом ни единого упоминания, даже некрологов.
— Именно смерть Джоан Келлер побудила Альенде выставить дом на продажу. Историю с прежними владельцами они не знали, пока кто-то о ней не упомянул. После этого миссис Альенде никак не могла оставаться в доме. И они его продали. А сами вернулись в Аргентину. Кажется, муж у нее был дипломатом.
— А вас трагическая история дома не беспокоила?
— Да как-то не очень.
Элоиза поинтересовалась, почему Рид пришел в поисках Келлера после такого длительного промежутка.
— Потому что никак не мог его найти. Я понимаю, заход рискованный, но мне подумалось, не может ли у вас… оказаться его текущий адрес. Вам он известен?
— Вообще без понятия.
— Ну да, конечно. — Рид пребывал в растерянности. — Я просто подумал, что приезд сюда поможет мне его найти. После истории с университетской группой он словно исчез.
— Как то привидение.
— Да уж, пожалуй.
Рид поблагодарил ее за лимонад и уделенное ему время.
— А зачем он вам? — спросила Элоиза.
— Мне хотелось поговорить с ним о его трагедии. Близится ее двадцатилетняя годовщина. «Стар» запросил мемориальный очерк.
— Ммм. — Элоиза неторопливо вращала в руках его визитку.
— Вот и любопытствую, — с грустной улыбкой развел руками Рид.
— Это часть вашей работы.
— А как умерла Джоан Келлер?
Элоиза прихлебнула лимонада и некоторое время смотрела на сад, наблюдая за парой ласточек, чистящих оперение в ванночке для птиц.
— Через какое-то время после гибели детей она повесилась на чердаке. Такая молодая, а вот извела себя мучениями.
Откуда она могла знать?
Рид кивнул. Сад дышал сладковатым ветерком.
Элоиза постучала краешком визитки себе по ладони.
— Их некоторые семейные вещи по-прежнему там.
— Вещи?
— Да, вещи. В коробках. Альенде к ним не притрагивались. Они вообще, мне кажется, не поднимались на чердак. А мы просто задвинули все в угол, думали, что, может, кто-нибудь за ними со временем придет. Пробовали сами найти Эдварда Келлера. Хотя сколько лет уж прошло. Теперь уж и надежды нет.
Рид понимающе кивнул.
— А вы бы сами не хотели на них взглянуть? — спросила Элоиза. — Может, это вам как-то поможет.
На чердаке было жарко и душно.
Через восьмиугольные витражные окна на мятый брезент цедились пыльные лучи света. Элоиза, скрипя половицами, прошла в темный угол и остановилась под потолочной балкой с выцветшим меловым крестом.
— Страховые агенты или полиция пометили место, где она привязала веревку и ступила со стула.
Рид промолчал. При желании он мог дотянуться до стропила.
— А вот здесь… — Элоиза откинула брезент, подняв бурунчик пыли.
Рид чихнул.
— Это то, что бросил Эдвард Келлер. Все это принадлежало им.
Там был небольшой склад из коробок, ящиков и мебели. Рид открыл какой-то чемодан. Несмотря на жару, по спине пробежал холодок. Чемодан был заполнен детскими игрушками. По соседству стоял саквояж с бумагами; он просмотрел и их. В основном счета, квитанции за свет и воду. Элоиза прошла к небольшому письменному столу, порылась там в ящике и вытащила толстую книгу в кожаном переплете. Пожелтелые края попахивали плесенью.
— Это был ее дневник. Вы не представляете, какой печалью он пронизан.
Писалось авторучкой. Женский почерк был изящным и четким. Рид перевернул страницу. Секреты жизни. Дневник был начат в день шестнадцатилетия Джоан. Разочарования и мечты девушки из провинциального городка. Ее волнительная первая встреча с Эдвардом Келлером. «Восхитительно симпатичный магнат из Сан-Франциско, — писала она. — Вот это был бы улов!» Рид переключился на их брак, на детей. Беспокойство Джоан постепенно перерастало в разочарование и гнев из-за того, что у Эдварда никогда не находилось времени на детей — пропущенные дни рождения, семейные праздники. Особняк представлял собой золоченую клетку. Их брак становился все более напряженным. Успех дурманил Эдварда. Она умоляла его хоть какое-то время проводить с детьми.
Реальная нужда у них не в деньгах, а в отце.
Риду невольно подумалось об Энн и Заке.
Он переключился на трагедию и был ошеломлен последней записью Джоан.
«Я больше не могу жить. Следователи говорят, что на детях не было никаких спасательных жилетов. Что Эдвард взял их в море, несмотря на предупреждение о надвигающемся шторме. Я виню его. И не смогу его простить. Никогда. Для него все это было весельем, а не воспитанием детей. Он убил их!
И меня! Я ненавижу себя за то, что не поняла, какой же он мерзкий; за то, что доверила ему своих детей. Они никогда не были его детьми! Утонуть должен был он, а не они. Это должен был быть он. А не мои дети. И вот они ушли. Тел малышек так и не нашли. Он обещает их вернуть. Спасти. Глупец. Да всех его денег на это не хватит. А я без моих деток не могу жить. Пирс, Алиша, Джошуа. Я должна быть с ними. И я буду с ними. Я люблю вас, крошки мои!»
