Жизнь для Бенсона была каждодневной поездкой на «Мерседесе» из его шикарного особняка в Марин через «Золотые ворота» в газету.
Единственное, что омрачало его блаженное существование, — это скандал со «Стар» в связи с делом Таниты Доннер; точнее, самоубийством Франклина Уоллеса. Этот позор сошелся клином на Томе Риде, но уволить провинившегося репортера из-за Уоллеса значило публично признать то, что Бенсон плохо руководил, а освещение истории его газетой было необъективным. Это нанесло бы ущерб репутации «Стар». А вот уволить Рида по какой-нибудь другой причине, достаточно веской, но не связанной с профессиональной деятельностью, для него бы значило устранить хмурые тучи над своей безоблачной жизнью, да еще и потешить старика издателя.
За те несколько секунд, что Бенсон смотрел на Рида, он ощутил, что наконец-то может схватить этого строптивца за яйца.
— Том, где тебя носило эта два дня?
— Поиск по следам похищений Беккера и Нанн.
— В самом деле?
— Вы же сами мне поручали. Захотели посмотреть, «куда все это похищение заведет». Извините, что напоминаю.
— Да, поручал. И конкретно указывал, что ты должен напрямую мне во всем отчитываться. Так где ты был и каким таким исследованием занимался?
— Отматывал путеводную нить.
Бенсон смотрел на Рида, для эффекта выждав несколько секунд.
— Я так понимаю, ты разъезжал по всей северной Калифорнии, расходуя оплачиваемое время на поиск каких-то там зацепок.
— Да. За что вы мне и платите.
— Идет ли речь о подозреваемом, которого поймала в свои окуляры полиция?
— Не знаю.
— Не знаешь потому, что ты здесь отсутствовал.
— Есть основания полагать, что с направлением поиска я не ошибся.
— Да? Тогда почему ты меня в это не посвящаешь?
— Вначале еще нужно кое-что проверить.
— В изворотливости тебе не отказать. Ты еще скажи, что разработал теорию.
— Ну, насчет теории слишком громко, а вот догадка действительно…
— Хватит!
Бенсон хватил кулаком по столу.
Некоторые из находящихся в зоне слышимости прервали работу, озадаченно глянув на Бенсонов кабинет.
— Я уже сказал: мне плевать на твои догадки!
Рид промолчал.
— А еще я сказал, что не хочу от тебя ничего, кроме прямого ответа, а ты от него уходишь, как какой-нибудь негодяй, решивший мне не подчиняться! И теперь скажи мне: почему я не должен тебя увольнять?
Рид не ответил.
— Мы тут знаем, что произошло, когда ты в последний раз следовал одной из своих теорий по нераскрытому делу, да? Нашей газете это встало в четверть миллиона долларов! Ты просто не стоишь этого, Рид. Так что скажи мне, почему я не должен тебя увольнять.
— Потому что мне кажется, я знаю, кто похитил Дэнни Беккера и Габриэлу Нанн.
— Кажется, что знаешь? — Бенсон мученически закатил глаза. — Точно так же, как ты знал, кто убил малышку Хуаниту Доннер.
— Таниту.
— Кого?
— Ее звали Танита Мари Доннер.
— Ну так что ты знаешь, Рид? Кто у тебя подозреваемый? Говори!
— Я еще не вполне уверен, что он…
— Говори, или я выпинаю тебя сейчас же!
Рид переварил угрозу.
О боже, какая усталость. Вязкая, тягучая. От поездки в этот чертов Фило и Бухту Полумесяца. От войны со всеми этими Бенсонами. От дел. От жизни.
Рид полез в свой пошарпанный кейс и вынул из него неопрятную папку на Эдварда Келлера. Рассказал своему боссу все, что о Келлере знал, и показал снимки, тайно сделанные в группе скорбящих. Бенсон сравнил их с размытыми кадрами домашнего видео на гулянии у Габриэлы Нанн. Вобрав все в себя, Бенсон откинулся на спинку кресла и начал развивать свой план.
— Значит, так. Даешь мне сюжет о том, что Эдвард Келлер — главный подозреваемый.
— Что?
— Чтобы она была у меня за сегодня.
— Вы шутите? Мы еще только пытаемся его разыскать.
Бенсон не слушал.
— У нас есть фотографии группы скорбящих. Мы их даем прямо против этих размытых коповских фоток подозреваемого. Читатели умрут от напряжения.
— Но эти снимки были сделаны тайно.
— Кого это волнует? Он у тебя пришпилен как детоубийца. Насколько нам известно, он главная цель опергруппы.
— Но мне нужно больше времени.
— Ты и так его потратил изрядно. Я бы сказал, непозволительно много. Так что иди, займись делом. Мне нужна полоса текста. Отправляешь сюжет мне, и не вздумай уходить без нашей повторной встречи. Ты меня понял?
— Я думаю, это неправильно.
— Ты не думаешь. А делаешь то, что я говорю.
Рид с трудом удержался, чтобы не высказать Бенсону, какая он жалкая безмозглая штафирка. Эти слова кипели у него на языке, но он крепко стиснул зубы и вышел из кабинета.
«Ухожу», — мысленно сказал он себе.
Рид сел перед компьютером, вошел в систему. Бросить все, сию же минуту. Бенсон заставляет его ходить по доске, стелет под увольнение. Покончить с этим прямо сейчас. В мозгу метались противоречивые эмоции. Келлер — ведь это именно он? А как же те двое похищенных детей? Может, позвонить Сидовски? Ну звони. Если хочешь еще больше издевательств, это тот самый парень, с которым следует говорить. Рид выбросил все из головы и начал писать то, что приказал Бенсон.
Спустя два часа он постучал в приоткрытую дверь кабинета Бенсона. Босс сидел на проводе и при виде подчиненного зажал ладонью трубку.
— Подготовил? — спросил он вполголоса.
— Все у вас на рабочем столе.
— Стой жди, у меня тут Уилсон из Дворца правосудия.
Рид ждал.
— Да, Молли, хорошо… — Бенсон что-то корябнул в блокноте. — Во как? Ясно. И ничего сверх этого?… Угу. Хорошо, держите нас в курсе.
Он повесил трубку.
— Источники Уилсона в Зале говорят, что опергруппа определилась с главным подозреваемым. Он сейчас где-то под наблюдением.
— Нужна моя помощь?
— Нет, не нужна. Теперь убирайся отсюда и не возвращайся, пока я не позвоню тебе сам. Ты отстранен на неопределенный срок.
Рид ничего не ответил и повернулся уходить.
— И запомни, — сказал ему в спину Бенсон, — твоя работа здесь висит на волоске и зависит от честности того, что ты сейчас написал.
Направляясь по стоянке к своей старенькой «Комете», Рид подумал, что у него, по сути, есть несколько вещей, которые стоят благодарности. У Эдварда Келлера нет ни вдовы, которая бы влепила мужу пощечину, ни детей, которые бы осуждающе на него посмотрели.
