«Кажется, в 1959 году мои родители – оба писатели – взяли мне путёвку в Одессу. Место, природа и погода были хороши. Я быстро освоился там, и вскоре обнаружил, что одной из самых заметных фигур был Анатолий Борисович Мариенгоф. Вид он имел величественный, ходил с большой тростью и сразу внушал к себе уважение. И, хотя я был мальчишкой – мне было всего двадцать два года – но он почему-то вскоре стал отмечать меня и удостаивать своей беседой на прогулках. А время было интересное – разгар хрущёвской
“оттепели”, и все интересовались, и много говорили о политике. Но уровень взглядов был невысок – одобрительно посмеивались над похождениями Н.С.Хрущёва в Америке и т.п.
А я с детства был настроен критично – этакий юный скептик и диссидент. И, хотя я не высказывался и больше слушал, помалкивал и мотал на ус – но А.Б., как человек умный и проницательный, это как-то сразу во мне почувствовал…
…И однажды он мне сказал: “Вы чувствуете, понимаете, что мы с Вами думаем и говорим об одном и том же, а не о том, что остальные?”
…А.Б. мне очень нравился, и от его слов, не скрою, я почувствовал некоторую гордость.
…Ему было 62 года, и жить ему осталось менее трёх лет, и, по-моему, он это сознавал. Чувствовался в нём человек, много знающий, много думающий и подводящий итог своей жизни…»
Наконец, нам посчастливилось поговорить с Андреем Битовым.
Зимой позвонили из Санкт-Петербурга и попросили связаться с Андреем Георгиевичем, чтобы сопроводить его на Ленинградский вокзал. Дело ответственное. Потому – нервное. Мы взяли коньяк с беспроигрышной логикой: если Битов не пьёт, кому-нибудь подарит. Долго искали дом, который был прямо перед глазами. Наконец, около десяти вечера зашли.
Битов встретил нас в лёгком чёрном халате. С порога начал вспоминать, как виделся с Мариенгофом:
– А я ведь знал Анатолия Борисовича! – Андрею Георгиевичу, видимо, уже сказали, что приедет молодой человек, который всерьёз занимается этим подзабытым литератором. – Подарил ему свою первую книгу. Он сам попросил.
Первая книга Битова – сборник рассказов «Большой шар» – вышла в 1963 году. Наверное, Андрей Георгиевич запамятовал и подарил альманах «Молодой Ленинград» со своими рассказами.
Мы преподнесли коньяк. Битов достал штоф водки.
Усугубили по рюмке – за Мариенгофа – и продолжили разговор:
– Я коньяк не люблю, – говорит мэтр, – да и не коньяк это вовсе.
– А что же?
– А!.. Молодёжь!.. И не знаете, как Никитка коньяк испортил?
– Не знаем.
– Хрущёв смелый был. Этого у него не отнять. Но и глупый был, как табуретка. Его пригласили в Армению. Водили по виноградным плантациям, давали дегустировать коньяк, рассказывали, как, из чего и в каких условиях всё это производится. Ну, он и спрашивает: “Вы говорите, что самое ценное в этом деле – коньячный спирт?” —
“Он самый”, – отвечают армяне. “Так давайте его реализовывать! Экономику республики поднимем на новый уровень”. Армяне подумали – и согласились. Да и как тут откажешь генсеку?
Андрей Георгиевич разливает по новой – выпиваем за армян.
– Там же как всё обстоит? – продолжает он. – Всё зависит от соотношения количества и качества. Процедура сложная. Я позже у математиков знакомых уточнял – говорят, действительно такое может быть. Продали армяне выдержанный коньячный спирт. Осталось его немного. И что сделаешь с ним теперь? Стали гнать некачественный продукт.
– И то, что мы пьём, – вода?
– Вода, – соглашается Битов, – И всё Никитка. Фигура! Генсек! А какую память о себе оставил? Анекдот один. Бог его знает: правда это или неправда, но осадочек остался.
И неожиданно Андрей Георгиевич возвращается к Мариенгофу:
– Так и с вашим имажинистом было. Предал, не предал – кто теперь разберёт? А осадочек – вот он, никуда не денешь. Но в Ленинграде к нему относились с почтением – так, на всякий случай. На вид – большой дядечка. Родные называли его Длинный.
– Виделись с ним, наверное, в Комарово?
– Пожалуй, в Комарово. У него ещё жена была – известная актриса.
– Никритина!
– Во-во, она.
И разливает по третьей рюмке. Пьём за поэзию.
Наверное, и книгу надо завершать подобным образом – опрокинув рюмку за превратности судьбы.
Основные даты жизни и творчества Анатолия Мариенгофа
1897, 24 июня (6 июля) – в Нижнем Новгороде в семье Бориса Михайловича Мариенгофа (1873–1918) и Александры Николаевны Хлоповой (1870–1912) появляется на свет сын, наречённый именем Анатолий.
1903 – родилась сестра Руфима.
1912 – от рака желудка умирает мать.
1913 – переезд в Пензу.
1914, лето – юнга Мариенгоф выходит в плавание на шхуне «Утро». За два месяца покорены Кронштадт, финские острова, Хельсинки, Мальмё, Копенгаген, Либава, Стокгольм, мыс Гангут и Лайвик.
28 октября (11 ноября) – первая публикация в печати – очерк «Полтора месяца на шхуне “Утро”».
1916 – Мариенгоф мобилизован на фронт в инженерно-строительный батальон; первая пьеса в стихах «Жмурки Пьеретты» (до нас не дошла).
1918, май – от пули белых чехословаков погибает Борис Михайлович Мариенгоф; от брака с Ольгой Ионовной Липатовой (1893–1942) рождается сводный брат Анатолия Борис;
лето – Мариенгоф переезжает в Москву и селится на улице Петровка, 19;
лето – при содействии Бориса Малкина Мариенгоф устраивается работать в литературно-издательский отдел ВЦИК, где готовит к печати сборник «Явь»;
конец августа – Мариенгоф знакомится с Сергеем Есениным;
осень – выходит альманах «Исход», где Мариенгоф вместе с Иваном Старцевым и Виталием Усенко значатся как первые имажинисты;
конец года – выходит первая книга стихов «Витрина сердца».
1919, 29 января – в Союзе поэтов состоялся первый литературный вечер имажинистов;
30 января – в воронежском журнале «Сирена» опубликована декларация имажинистов;
10 февраля – декларация имажинистов появляется в московской газете «Советская страна»;
12 июня – в газете «Известия Пензенского губернского исполнительного комитета рабочих и крестьянских депутатов» печатается статья Мариенгофа «Имажинизм»;
лето – Мариенгоф и Есенин в Петрограде;
до 24 сентября – пишется устав «Ассоциации вольнодумцев»;
до конца года – выходят вторая книга стихов «Кондитерская солнц» и поэма «Магдалина».
