Следователь смотрел на меня скептически, пока я рассказывала ему, что именно, как мне казалось, здесь произошло. Вместе с тем он был потрясен, когда я добавила:
– Кстати, рост жертвы – 160 сантиметров.
– Да, действительно 160, – ответил он. – Как вы это поняли?
Вопрос был вполне уместным, однако я не стала отвечать, наслаждаясь недоумением коллеги.
Какое-то время спустя мне позвонил этот же полицейский, сообщив, что они попробовали на этой женщине гипноз. «И знаете что? – сказал он чуть ли не с уважением в голосе. – Под гипнозом она рассказала в точности то, что, как вы предполагали, там случилось». Думаю, именно после этого я сжалилась над ним и объяснила, откуда узнала рост жертвы. На самом деле ровно 160 сантиметров было от пола до нижней поверхности листа большого дерева в коридоре ресторана, на котором я увидела особый след, оставшийся от контакта с пропитанными кровью волосами. Зная, что жертва получила тяжелые травмы головы, от которых ее волосы должны были пропитаться кровью, я поняла, что этот след остался, когда она прошла или пробежала под деревом.
Думаю, у полиции были подозрения, что муж этой женщины заплатил кому-то, чтобы на нее напали. И хоть я не помню, чем именно закончилось дело, оно стало любопытным примером того, насколько важно обладать необходимыми знаниями и опытом, чтобы правильно интерпретировать увиденное на месте преступления. Это позволяет не только заполнить пробелы для следователей, но и помогает собрать для изучения объекты, на которых с наибольшей вероятностью могут быть обнаружены ключевые для расследования следы. Недостаток знаний и опыта не раз приводил в прошлом к различным ошибкам в ходе расследований дел, часть из которых были раскрыты совсем недавно.
Еще одно увлекательное и в каком-то смысле необычное дело, связанное с кровью, над которым я работала в Олдермастоне, касалось убийства банковского управляющего, вышедшего к тому времени на пенсию. Жертва явно была забита дубинкой до смерти в гостиной своего дома в Суссексе, однако осмотр места преступления не дал практически никакой полезной информации. Мы лишь поняли, как именно нападавший проник в дом и покинул его. Впрочем, нашлась одна любопытная деталь: кровавый контур на кровати, оставленный, судя по всему, каким-то продолговатым орудием. Большинство шкафов и ящиков в доме были открыты и небрежно обысканы – скорее всего, в поисках денег и других ценностей. Все выглядело так, словно преступник, напав на владельца дома и убив его, положил использованное им орудие на кровать, пока обыскивал комод в спальне.
Как и при любом убийстве, идентификация возможного подозреваемого была чрезвычайно сложной задачей для полиции. Честно говоря, я не помню, почему именно они решили подключить к делу медиума. Любой ученый отнес бы подобное решение к разряду любопытных, но вряд ли как-либо способных помочь. Как бы то ни было, когда мне впоследствии рассказали о случившемся, я решила не быть предвзятой.
С медиумом договорились, что ее встретят у дома убитого мужчины двое полицейских. В назначенное время явился только один, и она сказала ему: «Теперь мне нужно идти». Она резко развернулась и направилась вдоль дороги. Полицейский последовал за ней.
Они прошли где-то полмили, как вдруг медиум остановилась у небольшой площадки, окруженной со всех сторон чьими-то участками. Ненадолго замешкавшись, она указала на один из заборов и сообщила полицейскому: «Думаю, где-то здесь находится нечто, чрезвычайно важное для расследования». Обыскав участки, полиция нашла окровавленную секцию стойки строительных лесов.
Может, удачное совпадение? У скептически настроенного человека, возможно, даже могла пробежать мысль, что медиум знает об убийстве больше, чем утверждала, хотя подобного предположения никто не выдвинул. Это определенно было что-то невероятное, и у полицейских появилась зацепка, позволившая продолжить расследование, потому что этот участок стойки лесов в точности совпадал по размеру с обнаруженным на кровати жертвы пятном крови.
Впрочем, не все было так гладко, и после изучения стойки в лаборатории в Олдермастоне оказалось, что кровь на ней совпадала с кровью жертвы по всем группам, за исключением одной – EAP. Это расхождение обескуражило следователей, поставив их в тупик: несоответствие даже по одной группе означало, что кровь не могла принадлежать убитому. Очевидно, было бы уж чересчур большим совпадением, если бы эта стойка не была орудием убийства. Мало того что она была обнаружена столь близко от места преступления и в точности соответствовала по размеру и форме кровавому контуру на постельном белье, так еще и кровь на стойке лишь за одним исключением совпадала по всем группам с кровью жертвы. Определенно, этому несоответствию должно было быть какое-то объяснение.
Я знала, что теоретически EAP-группа со временем может меняться. Однако в этом случае это никак не могло объяснять наблюдаемого расхождения: если бы кровь на стойке все-таки принадлежала жертве, она провела там считаные дни. Другим возможным вариантом было влияние цинкового покрытия самой стойки. Для того чтобы проверить, так ли это, мы провели серию экспериментов. Поместив кровь разных групп на другую похожую стойку строительных лесов, а затем и на незапятнанную секцию стойки, обнаруженную рядом с местом преступления, мы стали наблюдать. В итоге оказалось, что в этих условиях «старение» крови происходит гораздо быстрее, чем обычно. А использовав кровь той же EAP-группы, что и у жертвы, мы продемонстрировали, что она действительно могла измениться за отведенное время, став кровью той самой группы, обнаруженной у первого образца с найденной стойки.
Цинк обладает мощным восстанавливающим действием
[8], и нашим коллегам-химикам удалось объяснить, как именно цинковое покрытие стойки лесов могло привести к произошедшему изменению группы крови. Это был прорыв, на который все так надеялись. Ведь теперь мы могли сказать, что кровь на стойке лесов могла принадлежать жертве, подкрепив это заявление результатами собственных экспериментов.
Когда нападавший впоследствии был идентифицирован, его признали виновным в убийстве и приговорили к пожизненному тюремному заключению – в том числе благодаря сочетанию науки и (я вам этого не говорила) экстрасенсорной детективной работы.
6
ДНК-экспертиза
В 1984 году доктор Алек Джеффрис (позже профессор), генетик из университета Лестера, изучавший наследственные заболевания, понял, что людей можно идентифицировать на основании различий в их генетическом коде. Четыре года спустя, после разработки им техники ДНК-дактилоскопии, которую теперь обычно называют ДНК-экспертизой, мужчина по имени Колин Питчфорк стал первым в мире человеком, признанным виновным в убийстве на основании результатов ДНК-экспертизы, и первым идентифицированным в результате массового ДНК-скрининга.
Нет никаких сомнений, что ДНК-экспертиза стала самым важным достижением в криминалистике, случившимся за годы моей карьеры. Эта методика позволила безошибочно связывать людей со следами слюны, спермы, крови и даже чешуйками кожи, оставшимися, к примеру, на одежде. Кроме того, с начала ее применения в середине 1980-х годов технология шагнула далеко вперед, и методика была настолько усовершенствована, что теперь результаты можно получить с помощью микроскопически малого количества биологического материала, не видного невооруженным глазом, а также материала, разрушенного средой, в которой он находился, либо смешанного с ДНК других людей и даже при наличии всех этих факторов сразу.
