Нам чрезвычайно повезло уговорить судью Джона Стивенса стать президентом новой компании. Своей ключевой задачей мы видели помощь властям других стран с их трудностями в области охраны правопорядка и криминалистики, с использованием всего опыта, накопленного в Великобритании за последние десятилетия работы. Когда мы основали новую компанию, у нас не было своего офиса, лишь большой амбар под Абингдоном, часть которого быстро переделали, чтобы разместить немногочисленных ключевых административных и научных сотрудников.
Я уже и забыла, как сложно основывать компанию с нуля. Недаром же говорят, что человек запоминает из своей жизни больше хорошего, чем плохого, и с возрастом это только усиливается. Какова бы ни была причина, пришлось заново извлекать многие из тех мучительных уроков, которые были мне преподнесены, когда я открывала Forensic Access, а затем и Forensic Alliance.
Контракт, подписанный нами с Крисом еще в LGC, подразумевал разработку и реализацию колоссальной учебной программы, чтобы превратить 107 ливийских ученых в 107 экспертов-криминалистов. Утратив тесную связь с LGC, мы были вынуждены найти другого крупного партнера, который помог бы нам все это организовать. Родной город Криса – Хаддерсфилд, и в годы работы в полиции Западного Йоркшира он наладил отличные связи с местным университетом, проводившим множество учебных занятий для йоркширской полиции. Поэтому Крис обратился туда с предложением оказать нам поддержку. Его познакомили с Эндрю Боллом – профессором инженерной диагностики и проректором по исследовательской и коммерческой деятельности.
Заручившись поддержкой ректора, профессора Боба Крайана, а также профессора коммерции и управления Грэма Лесли, Эндрю проявил себя просто блестяще, по сути, позаботившись о том, чтобы мы получили от университета все, что только было возможно. Помимо лабораторий и оборудования у нас появился доступ к преподавателям и всей инфраструктуре, необходимой для того, чтобы позаботиться о 107 людях и их семьях в течение полутора лет, необходимых, по нашим прикидкам, для обучения. Тем временем мы должны были обеспечить всевозможных инструкторов и подготовить специальные лаборатории, чтобы наши студенты могли получить опыт непосредственного применения полученных знаний на практике. В результате этого сотрудничества мы разработали уникальный учебный курс, сочетавший теоретические и практические занятия. Теория была нужна, чтобы преподнести будущим криминалистам научные основы проводимых анализов, в то время как практические занятия должны были помочь им оказывать своей местной полиции и судам высококачественные криминалистические услуги. Наш план явно впечатлил правительство Ливии, и холодным снежным декабрем 2010 года начали прибывать первые студенты.
Перед началом самих занятий мы провели для них полугодовой курс английского языка, чтобы все они подтянулись до нужного уровня и без проблем понимали, чему их учат. Затем мы познакомили их с понятием криминалистической грамотности, покрывающей все области криминалистики, к которой у меня особый интерес. Разумеется, каждый эксперт должен специализироваться в конкретной области – например, в исследовании места преступления или токсикологии, – однако у каждого специалиста должны быть некоторые знания и понимание и других областей нашей науки. Без этого криминалисты не будут понимать своей роли и не смогут должным образом взаимодействовать с остальными коллегами, занимающимися другими аспектами какого-нибудь комплексного расследования. На следующем этапе мы разделили студентов на 13 групп по отдельным специальностям и провели углубленное обучение практической криминалистике. Наконец, мы организовали несколько междисциплинарных коллективных упражнений и проведение индивидуальных исследовательских проектов.
Наш курс прошел с большим успехом: 85 из 107 первоначальных студентов получили степень магистра наук, из них 45 без троек и 12 с отличием. Пока я пишу эти строки, 13 студентов из нашего первого набора заканчивают свои докторантуры при университете. Они оказались по-настоящему хороши, а некоторые были и вовсе по любым меркам выдающимися.
На этом наша работа с ними не завершилась. Строительство и оборудование новой большой постоянной лаборатории в Триполи было остановлено в ходе гражданской войны в 2011 году. В связи с этим по завершении обучения мы отправились вместе со студентами в Ливию, где следующие пять месяцев помогали им возвести новую лабораторию и применять полученные знания для содействия местной полиции в раскрытии реальных дел. Я говорю «мы», но не провела все эти пять месяцев там и приезжала лишь при необходимости.
Было невероятно приятно увидеть первые успехи новоиспеченных ливийских криминалистов после их возвращения в Триполи. Так, в 2013 году они раскрыли дело, связанное примерно с 60 смертями и 700 случаями отравления, которые, как определил их токсиколог, были вызваны передозировкой метанола при употреблении алкогольных напитков местного производства. В рамках другого дела им удалось продемонстрировать, что несколько пожаров, изначально списанных на короткое замыкание, на самом деле были следствием поджога.
За прошедшие с тех пор месяцы и годы мы приняли участие в огромном количестве проектов, связанных с наращиванием стратегического потенциала, ведомственными реформами и развитием национальной безопасности по всему миру. Мы работали с зарубежными полицейскими управлениями, органами национальной безопасности и уголовной юстиции – как через собственное правительство этих стран, так и от имени правительства Великобритании, в том числе в других уголках Европы, в Африке, на Среднем Востоке, в странах Карибского бассейна и Азии.
Наша работа, разумеется, отчасти касалась криминалистики, и передо мной встали новые грандиозные задачи: нужно было учесть потребности и, что не менее важно, возможности местной полиции. Опыт, полученный мной около 30 лет назад, когда мы с Расселом отправились в Нигерию, чтобы помочь с новой лабораторией, тоже пригодился – он помог понять, отталкиваясь от местных требований, какие именно лаборатории лучше построить и какое оборудование для них следует заказать.
Я относилась к тем, кого легко удивить, даже до того, как 45 лет провела в криминалистике. Тем не менее я была по-настоящему шокирована тем, как впустую тратились деньги в лабораториях по всему миру. Одной из главных причин этих нерациональных трат было то, что за покупку оборудования отвечали сотрудники, ничего не знающие о том, для чего оно будет использоваться. Помимо желания быстрее что-то продать и положить в карман прибыль люди зачастую склонны полагать, что чем больше прибор и чем на нем больше мигающих лампочек, тем лучше. В итоге мне доводилось видеть, как чрезвычайно дорогостоящие приборы использовались в качестве кофейных столиков либо собирали пыль в заброшенных уголках здания попросту из-за того, что никогда бы не понадобились криминалисту, а если бы даже и понадобились, местная электросеть не смогла бы обеспечить технику необходимым питанием.
Другие трудности касаются того, каких именно ученых необходимо нанять властям. Не будучи криминалистами, они нуждаются в специализированном образовании, заточенном под местные условия, распространенные на этой территории типы преступлений, приоритеты полиции и правительства, культурные ценности. Кроме того, они должны быть в состоянии предоставлять качественные услуги, на которые можно положиться, а не просто пускать пыль в глаза, способствуя судебным ошибкам. Я уже говорила ранее, что криминалистика – невероятно мощный инструмент правосудия, но в неправильных руках он может быть и чрезвычайно опасным. И это касается всех стран, насколько бы там ни была развита криминалистика.
