— Ну, что ты хочешь от меня? — спрашивает она, пытаясь
высвободить руку.
Твою душу. И не только...
— Просто хочу понять, в чем дело. Я что-то натворил?
— Нет. Я в порядке. – Н-да. Если я не прекращу это безумие,
то ни прямой, ни косвенный подход мне уже не помогут. Поэтому я отпускаю ее.
Беспокойство на секунду отражается на ее лице, затем она стряхивает его и идет
через коридор к своему шкафчику.
Я возвращаюсь обратно в класс и пытаюсь разобраться в том,
что только что произошло. Но затем я смотрю в коридор, где Фрэнни хлопает своим
шкафчиком, и вижу Габриэля. Скользкий гаденыш. Он подходит прямо к ней и
прислоняется к моему шкафчику, стреляя в меня взглядом, пока я стою в дверях.
Я не слышу, что он говорит, но слышу ее смех. Мои
внутренности сворачиваются, и электрический разряд пробегает под кожей. Я шагаю
в коридор, ощущая острую необходимость что-то сделать, может, оторвать Габриэлю
его крылышки и засунуть их ему...
— Угадай, кто! — Возникшие прямо из ниоткуда руки, закрывают
мне глаза, и специфический запах духов ударяет мне в нос.
Анжелика.
Здорово.
Я отрываю ее руки от своего лица.
— Проводишь меня в класс? — надувает она губки.
Габриэль вновь стреляет в меня глазами, и его улыбка становится
шире, когда он кладет руку на спину Фрэнни и ведет ее в сторону кабинета
физики. Когда она придвигается к нему и обхватывает его рукой, все, о чем я могу
думать, это как не запустить ему в спину Адским огнем.
Я использую немного силы на рядом стоящей рыженькой девушке,
которая внимательно смотрит на меня, а затем, отрываясь от шкафчика, оттесняет
Анжелику.
Я начинаю извиняющимся голосом:
— Прости, я уже обещал пойти с...
— Кэссиди, — заканчивает рыженькая за меня.
Я разворачиваюсь и следую за Габриэлем и Фрэнни. Кэссиди,
спотыкаясь, бредет за мной.
ФРЭННИ
Я совершила большую ошибку, позволив Люку прорваться сквозь
мою защиту.
Но теперь он вернулся обратно, за ограду, и будет там со
всеми остальными, кроме дедушки. Все те сумасшедшие эмоции теперь убраны в
темный ящик, я сохраню их под замком. Мысленное дзюдо.
Я сижу на лабораторной по физике рядом с Гейбом,
сосредоточившись на работе, выкинув все остальное из головы. Есть что-то
умиротворяющее в его компании, и вскоре мне начинает казаться, что мы одни в
комнате. А может, даже в мире. Я представляю, как бы это было: только я и
Гейб... мы остались в одиночестве, чтобы заново населить планету. Как Адам и Ева.
Мой пульс подскакивает от мысли, к чему это все ведет.
— Я убить готов за то, чтобы узнать, о чем ты думаешь.
Я так глубоко ушла в мир своих фантазий, что его голос,
шепчущий мне на ухо эти слова, пугает меня до смерти.
Я распускаю узел, пытаясь прикрыть волосами свое покрасневшее
лицо, и сосредотачиваюсь на задании, потому что даже при угрозе Ада, я не скажу
ему, о чем думала.
— Я просто... Э...
— Чтобы то ни было, оно казалось весьма интересным, — смеется
он.
— Ну ладно... Я думала о том, чтобы стать монахиней. — Беспроигрышный
вариант, как избавиться от парня. И мысленная дисциплина для себя.
Саркастичная улыбка появляется на его лице.
— Ага. Конечно.
Крошечные ниточки гнева выскальзывают из запертого ящика с
моими эмоциями, и я раздражаюсь:
— И какого черта это значит? Ты считаешь меня недостаточно
хорошей для этого? — Я обуздываю гнев и вновь захлопываю крышку.
Он улыбается.
— Как бы там ни было, ты была бы замечательной монахиней, но
сомневаюсь, что это твое.
Я начинаю закипать... пока не осознаю, что в его голосе нет
ни капли сарказма. Поднимаю на него взгляд. Он улыбается, и эти глаза буквально
убивают меня. Я стараюсь дышать ровно, когда он поднимает руку, а я ловлю себя
на том, что склоняюсь к нему, ожидая прикосновения. Но его рука тянется к печатной
плате.
О Боже, что, черт возьми, со мной не так?
Я вскакиваю со своего места прямо со звонком и пытаюсь игнорировать
бьющееся как сумасшедшее сердце, кода Гейб вновь обхватывает мои плечи и ведет
обратно к шкафчику. Я меняю свои книги, посматривая, не идет ли Люк.
Гейб смеется.
— Что?
Он прислоняется к шкафчику Люка и проводит рукой по своим
светлым волосам.
— Что нужно сделать парню, чтобы привлечь твое внимание?
Ты уже это делаешь.
В животе возникает странное покалывание, когда запах летнего
снега омывает меня. Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на своем сердцебиении,
стараюсь дышать медленно и ровно, чтобы успокоить его. Я боюсь смотреть на
Гейба, потому что он всегда знает, о чем я думаю, а то, что я представляю
сейчас, слишком смущает. Он мягко кладет руку на мое лицо, и на секунду я
надеюсь, что фантазии станут реальностью, и он меня поцелует. Но когда я
открываю глаза, мое дыхание перехватывает. Он смотрит прямо мне в душу, и это
кажется намного более интимным, чем поцелуй. Гораздо более интимным. Ноги
становятся ватными, и я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть Люка,
уходящего из коридора. Ощущение, что я проглотила шар для боулинга.
Я, не говоря ни слова, разворачиваюсь и бегу в сторону
кабинета мистера Сангетти. Но прежде чем успеваю войти в него, Риф загоняет
меня в угол.
Он, опирается о стену, изо всех сил стараясь сделать вид,
что оказался тут случайно. Плохо получается. Челюсть его крепко сжата, глаза
блестят, как у сумасшедшего.
— Привет. — Это больше похоже на обвинение, нежели на
приветствие.
— Привет. — Я опираюсь на стену, глядя на людей за его
спиной.
Его глаза сверлят меня, ищущие, напряженные. Фальшивой
улыбки как ни бывало.
— Ну, и кто этот парень?
— Какой? — спрашиваю я.
Его большие карие глаза расширяются, а лицо сникает. Мое
сердце мгновенно сжимается.
Я такая дура. Так непросто идти по канату, когда сам не
знаешь, куда. Все внутри у меня болит... частично из-за шара для боулинга Люка,
частично из-за Гейба... что бы там ни было... Но в основном из-за этого взгляда
Рифа. Он действительно очень хороший парень. Я не хочу причинять ему боль.
Сколько еще ему понадобится времени, чтобы понять, что он меня не любит?
— Я шучу, Риф. Нет никакого «парня», во всяком случае, в том
смысле, который ты вкладываешь в это слово.
Его брови ползут вверх.
— Уверена? Потому что я слышал о том, как ты вешалась на
какого-то нового парня.
