— Фрэнни! — Люк склоняется надо мной. — Ты в порядке?
Я выталкиваю образ Галиба, лежащего в крови на грунтовой
дороге, и смотрю на письмо еще раз.
Галиб мертв.
Я чувствую, как задыхаюсь.
— Нет, — говорю я слабым голосом.
— Что случилось? Что не так? Ты больна?
Как мне объяснить ему, чтобы не сойти за чокнутую? Но когда
я смотрю на Люка, что-то в моем подсознании шепчет, что он поймет. Он
единственный, кто не подумает, что я рехнулась.
— Я думаю, Галиб... — Но я не могу заставить себя сказать
это. — Ничего. Я буду в порядке, — говорю я, а боль в груди угрожает превратиться
в слезы.
Люк берет письмо и просматривает его.
— У него все хорошо, Фрэнни. Он собирается в Афганистан: в
гости к родственникам и искать работу. Ничего страшного. — У меня нет сил
спросить, как он прочел это без перевода.
— Он мертв.
— С чего ты взяла?
— Я видела его.
На мгновение он выглядит шокированным, и я осознаю, что была
неправа, думая, что он поймет. Он решит, что я больная на голову. Люк
наклоняется и обнимает меня за талию.
— Давай я отведу тебя к медсестре?
— Нет! — говорю я, вырываясь. — Дай мне минутку.
Я лежу на траве, по-прежнему плохо себя чувствуя. Видения
Галиба... и остальных... не уходят. Мэтт стал началом, но с тех пор было так
много других. Я всегда первая, кто узнает о том, что друга семьи или старого
учителя... любого, кого я когда-либо знала... больше нет. Их лица вспыхивают в
моем сознании. Всегда мертвые.
Через некоторое время я заставляю себя встать с земли, и Люк
ведет меня в кабинет мистера Снайдера, где я пишу письмо Галибу. Если бы я
знала, как связаться с ним по телефону, я бы... Но я уже знаю, что это
бесполезно, на письме стоит число... недельной давности. Мистер Снайдер
выглядит обеспокоенным, но обещает перевести мое письмо и отправить сегодня же
вечером.
Оставшуюся часть учебного дня Люк не покидает меня ни на
секунду. Обычно у меня возникают проблемы со всеми этими защитными заморочками,
но сейчас его присутствие, кажется, помогает, и к тому времени, как мы подходим
к его машине после окончания занятий, мне уже значительно лучше.
Глава 11. Дьявол заставил меня
ЛЮК
Я ощущаю, как электрический разряд проходит сквозь меня. Я
словно проводник. Я так хотел узнать, зачем Фрэнни нужна Аду, и вот,
пожалуйста. Виденье.
Она залазит в мою машину, опираясь на дверь, и закрывает
глаза. Я оставляю ее в покое на большую часть нашей поездки, но, в итоге, не
могу сдержаться. Я должен знать.
— Фрэнни?
— Да?
— То, что произошло во дворе... То, что ты видела... Такое
бывало раньше? Часто?
Выражение ее лица становится враждебным.
— Я не сумасшедшая, — рычит она.
— Я и не говорю, что ты сумасшедшая. Я просто волнуюсь. — И
хочу знать.
Она смотрит в окно.
— Не часто, но бывало.
— Всю жизнь?
— С тех пор, как... мне исполнилось семь.
— Что именно ты видишь? То, что должно случиться?
Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и слезы
катятся из ее настороженных глаз.
— Мертвых людей. Я вижу их мертвыми прямо перед тем, как они
умирают. — Она переводит взгляд на собственные руки. — Но я никогда не успевала
их остановить.
Теперь я вижу, насколько это могло бы быть полезно для
Подземного мира. Если бы мы знали заранее... Если бы могли отмечать их, прежде
чем они попадают в Лимб
[22]
...
Мы бы очень преуспели.
Я стараюсь не показывать волнения в своем голосе:
— Это ужасно. Ты будешь в порядке?
— Да. Полагаю, да, — говорит она, когда мы подъезжаем к
моему жилому комплексу.
Она настороженно осматривается, пока мы паркуемся.
Не то, что она ожидала увидеть, точно знаю.
— Ты тут живешь?
— Ага. Что-то не так? — спрашиваю я, борясь с подступающим
смехом.
— Нет, — огрызается она.
Я занимаю место прямо возле дверей моего дома между ржавой
синей Импалой и помятым черным Фордом-пикапом и замечаю краем глаза, как
внимательно Фрэнни смотрит вокруг.
Пасмурный день подчеркивает серость атмосферы, наполняющей
эту часть города. Четыре двухэтажных цементных здания были когда-то белыми, но
теперь они имеют закопченный цвет, облепленны десятилетиями грязи, смога и
ржавчины. Большинство окон целые, но тут и там виден картон, приклеенный
скотчем на грязное стекло. Старый пакет из супермаркета болтается на ветру,
зацепившись за ветку полу засохшего растения около дверей моего дома.
Фрэнни смотрит на меня, затем храбро открывает дверь машины
и выходит.
— Идем.
— Ваше желание для меня — закон, — говорю я, двигаясь в сторону
здания. Я придерживаю дверь для нее, и Фрэнни осторожно ступает внутрь. Она
идет за мной по грязной лестнице на второй этаж и ждет в плохо освященном
коридоре, пока я достану ключи и открою замок.
— Твои родители на работе? — спрашивает она, когда я
переступаю порог и включаю свет.
— Наверно.
Она следует за мной.
— А когда они вернутся домой? — Мне кажется, или ее голос
дрожит?
— Без понятия.
— Ну, ладно... А когда они обычно возвращаются домой?
— Без понятия, — говорю я снова. Она внимательно смотрит на
меня. — Я никогда не знал своих родителей. — Чистая правда. Демоны не большие
фанаты семейного воспитания.
— Ой... Прости. — Ее глаза переходят к серому линолеуму, на
котором ромашки с трудом просматриваются за слоями грязи, накопленной годами. —
Так с кем ты тогда живешь?
— Ни с кем.
Ее глаза возвращаются ко мне.
— Ты живешь здесь один? — Грейпфрутовая вспышка наполняет
воздух... Ее страх. Ммм...
— Ага.
Она стреляет глазами в сторону двери, вероятно, планируя
побег.
