— Меня останавливает Фрэнни.
В животе у меня что-то сворачивается.
— Ну, поймите... Как я смогу нормально жить, будучи привязанной
к Небесам? Чем это лучше быть отмеченной для Ада?
Я смотрю, как Люк борется с собой.
— Всемогущий... — Он колеблется и бросает взгляд на Гейба за
поддержкой. — Он не будет использовать тебя так... плохо.
— Но все же он будет меня использовать. Это больше не будет
моей собственной жизнью. — Обида и гнев угрожают одержать надо мной верх. Я
запихиваю их в черный ящик. — Не хочу быть ни Моисеем, ни Гитлером. Хочу быть
Фрэнни.
Наконец Гейб говорит:
— Если ты будешь привязана к Небесам, я смогу защитить тебя.
Весьма непросто снять отметку, и, в конце концов, они бы прекратили попытки.
Если ты останешься неотмеченной, они так и будут приходить за тобой.
— Как и вы. — Сердце у меня болит. Тут нет выхода. Внезапно
я ощущаю приступ клаустрофобии человека, загнанного в ловушку... страшно.
Дрожащими руками я беру учебник по математическому анализу. — Ну, ребят, вы уже
выучили этот материал? — меняю я тему.
Обеспокоенный взгляд Люка задерживается на мне еще какое-то
время, но он все-таки поддерживает мою попытку. Он разворачивает книгу к себе.
— Над каким ты сейчас работаешь?
Я вытаскиваю книгу из-под его руки, и он отдергивает пальцы.
— Ой!
Гейб смеется.
— Ой? Да ты шутишь!
Когда Люк поднимает руку и переворачивает ее, крошечная
бусинка темно-красной крови появляется на кончике его пальца. Порезался
бумагой.
— Так... можешь не отвечать, — говорит Гейб.
Люк смотрит на руку с открытым от удивления ртом. Затем он
поворачивается с улыбкой на лице ко мне, обнимает меня здоровой рукой и
притягивает в поцелуе.
Когда он, наконец, позволяет мне отстраниться, я изучающе
смотрю в его улыбающиеся глаза.
— Что я пропустила? — спрашиваю я, затаив дыхание и ничего
не понимая.
Он усмехается.
— У демонов не бывает кровотечений.
Гейб бросает на нас мрачный взгляд, когда Люк отпускает
меня, и я стараюсь не чувствовать себя такой виноватой.
— Как и у ангелов, — говорит он.
ЛЮК
Я пытаюсь разобраться в себе, пока еду думой. Но у меня
плохо получается. Я смертный? Я становлюсь человеком?
Я размышляю, что это может означать для нас с Фрэнни, пока
она сидит в моей Шелби, положив голову мне на плечо.
Пульс стучит у меня в ушах, когда я обдумываю все
открывающиеся для нас возможности. Можем мы быть вместе? По-настоящему вместе?
Но недостаток превращения в человека в том, что нить, связывающая
меня с Адскими созданиями, становится тоньше. Что хорошо и плохо одновременно.
Хорошо, потому что я решил, что они все — мешки с дерьмом, и я не хочу больше
слышать их в своей голове. Плохо, потому что я не могу определить, здесь ли
они. А если я не могу определить, здесь ли они, я не могу защитить от них
Фрэнни.
Я отрываю правую руку от руля, чтобы вытащить коробочку из щели
между сидениями, и обнимаю Фрэнни за плечи, держа подарок перед ее лицом.
— У меня для тебя кое-что есть.
— Что это?
— Ну, обычно это работает следующим образом: ты берешь
коробочку у меня из рук и открываешь ее, — говорю я с улыбкой.
— Дурак, — бормочет она, хватая коробку и поднимая крышку. Фрэнни
вытягивает распятье и смотрит, как оно покачивается у нее в руках, целую
минуту.
— Надень его. Крест железный с золотой окантовкой, а Иисус
из серебра и платины.
Она смотрит на меня с циничным выражением лица, стараясь
скрыть озорной блеск в глазах.
— Если ты пытался затащить меня в постель при помощи
подарка, этот — неверный выбор.
Я не могу не рассмеяться.
— На самом деле, это не было моим намерением, но я учту на
будущее.
— Ну, так что? Это шутка? — спрашивает она, глядя на меня с
опаской.
— Нет, это оружие.
— Я думала, что только у вампиров проблемы с крестами.
— О да. Но в этом случае, другая сторона не прекращает
говорить, что «Иисус спасет», и я искренне надеюсь, что они правы.
— Что за фигню ты несешь?
— Каждый демон имеет определенную «слабость», заложенную в нас
Королем Люцифером в момент нашего рождения, чтобы удерживать нас на коротком
поводке. — Причина — его паранойя, без сомнения. — Моя — золото. Не знаю, какие
слабости у Белиаса и Авайры, но это распятие сочетает в себе наиболее
распространенные. Я хочу, чтобы ты его носила. И если любой из них окажется
рядом с тобой, сорви его и попробуй хотя бы поцарапать их, это может ненадолго
их остановить.
— Ты действительно считаешь, что это необходимо?
Я съезжаю с дороги и смотрю ей в глаза.
— Нам необходима любая помощь, которую мы можем получить. — Я
наблюдаю, как расширяются ее глаза, и она застегивает цепочку на шее.
— Почему это происходит? — спрашивает она обманчиво
спокойным голосом.
Мои руки сильнее сжимают руль.
— Я не знаю.
Она смотрит на меня огромными, полными боли глазами.
— Что бы Гейб там ни говорил о том, что я умею делать... Я
не хочу этого.
— Не думаю, что у тебя есть выбор. Твое Влияние — такая же
часть тебя, как то, что ты родилась с голубыми глазами и светлыми волосами.
— Но я могу изменить это, надев контактные линзы или
покрасив волосы.
— На самом деле ты их не изменишь, просто скроешь правду.
Твое Влияние скрыть будет сложнее.
Она удрученно вжимается в сидение.
— Как можно заставить их всех просто оставить меня в покое?
— Боюсь, никак. Ад не остановится, присылая за тобой своих
приспешников, пока ты не будешь отмечена одной из сторон.
Она стонет и прячет лицо в ладонях.
— Я всего лишь хочу быть самой собой. Чтобы моя жизнь
принадлежала мне.
Я касаюсь ее, и она кладет свою руку в мою ладонь. Я сжимаю
ее.
— Мы найдем выход из этой ситуации, Фрэнни. Обещаю. — Я просто
понятия не имею, каким он может быть. Я смотрю сквозь стекло и размышляю о том,
что единственным вариантом, который мне открывается, является отметка Габриэля.
— Фрэнни?
— Оу?
Я никак не могу решиться.
