– Как вы только что признали, Хильда, инспектор ей не верит. Пенросс отнюдь не дурак. Если сомневается, значит, имеет серьезный повод для этого. Видимо, что-то не сходится. Если удастся убедить Хелен откровенно все рассказать, то можно будет попытаться переубедить Пенросса.
На лице Элтона Стила отразилось негодование.
– Ты уверен, что она не открыла всей правды! – воскликнул он.
– Не будь глупцом, – беззлобно возразил Холден. – Отрицать очевидное бесполезно. Это ей не поможет.
Лицо Роберты Ферхэм казалось старым и злым. Глаза смотрели с нескрываемой ненавистью.
– Факты известны, – вмешалась она. – Возникла ссора. Причина тоже всем известна. А что делать с портретом? Как вы объясните акт вандализма?
– Может, портрет испортил сам Адриан? – неуверенно предположил Элтон Стил. – Может, работа не удовлетворила его?
– Нет! – крикнула Роберта. – Нет! Он не сделал бы ничего подобного! Адриан был большим художником и не мог работать плохо. Никогда не ошибался и не поднял бы руки на собственное произведение!
Страстность монолога заставила всех замолчать. Мордекай Тремейн понял, что хотя остальные терпеть не могут Роберту, справедливость ее слов сомнений не вызывает.
Послышался посторонний звук. Присутствующие обернулись и увидели в дверях Хелен. Бледная, но решительная, она смотрела едва ли не с вызовом и оттого казалась еще красивее. Миссис Картхэллоу несомненно поняла, что разговор шел о ней. А общее смущение доказало, что ее осведомленность не осталась тайной.
Мордекай Тремейн воспользовался возможностью поговорить с ней:
– Вы выглядите усталой. Уверен, что глоток свежего воздуха поможет вам восстановить силы. Давайте прогуляемся по саду?
Едва услышав собственные слова, он осознал всю прямолинейность предложения. Но зачем искать обтекаемые выражения? Реальность слишком близка и очевидна. Хильда Ивленд поспешила его поддержать:
– Почему бы немного не развеяться, Хелен? Тебе станет легче.
Хелен Картхэллоу возражать не стала. Выходя вместе с ней из гостиной, Мордекай Тремейн ощутил себя плохим актером. Все знали о его дружбе с Пенроссом и понимали, с какой целью он пригласил Хелен Картхэллоу на прогулку.
– Вас послал инспектор? – спросила Хелен, когда они уже были в саду.
Голос прозвучал жестко и недружественно. Мордекай Тремейн взглянул на нее поверх пенсне и ответил:
– Не совсем. Но от него мне тоже кое-что известно.
– И мне, – кивнула Хелен. – Полагаю, как только ему удастся собрать чуть больше улик, меня ждут наручники. Разве не так?
– Поставьте себя на место инспектора Пенросса. Он обязан расследовать гибель вашего мужа, игнорируя собственные чувства, должен судить обо всем в строгом соответствии с фактами. А факты таковы, что те объяснения, которые вы представили… неискренни. Нетрудно понять его выводы.
Выражение красивого лица Хелен подсказало Тремейну, что можно ожидать откровения, однако ответ прозвучал так же жестко:
– Инспектор Пенросс волен делать любые выводы. Я сообщила ему о том, что произошло, и добавить ничего не могу.
– Неужели? – Мордекай Тремейн накрыл ее руку своей ладонью. – Только не поддавайтесь ложному впечатлению, будто инспектор старается поймать вас. Напротив, он стремится помочь. И обязательно поможет. Если вы дадите ему шанс.
Он надеялся получить ответ, однако глаза Хелен были холодными и отстраненными. После недолгого молчания Тремейн небрежно добавил:
– Хорошо, что мистер Имлисон не заходил в кабинет.
– О чем вы?
– А разве не очевидно?
Хелен стремительно повернулась к нему. Дыхание внезапно участилось, а в глазах мелькнуло отчаяние.
– При чем здесь Лестер? Его не было в доме. Инспектор Пенросс знает, что он не появлялся.
Мордекай Тремейн изобразил полное отсутствие интереса. Ему почему-то показалось, что обман способен дать положительный результат. Не в силах скрыть мучительного безотчетного страха, Хелен Картхэллоу подняла руку к горлу:
– Что… что он подозревает?
– А что-то следует подозревать?
– Ничего. Ровным счетом ничего.
Их прогулка длилась недолго. Надежда на откровенность исчезла. В дом они вернулись в полном молчании.
В гостиной, где по-прежнему сидела компания, атмосфера стала еще более натянутой. Едва переступив порог, Тремейн уловил напряжение, а вскоре понял причину.
Появился Лестер Имлисон. Он стоял неподвижно и в упор смотрел на Хелен.
– Добрый вечер, – произнес отстраненно.
Губы миссис Картхэллоу едва заметно шевельнулись:
– Добрый вечер, Лестер.
Мордекай Тремейн поправил пенсне и внимательно посмотрел на обоих. Лицо Имлисона застыло в холодной решимости, во взгляде сквозило отчуждение. Он шагнул навстречу и что-то протянул.
– Я пришел, чтобы вернуть вот это. Полагаю, не ошибся?
В руке Имлисон держал маленький шелковый носовой платок. С губ Хелен сорвался тихий, похожий на стон возглас. Скрывающая истинные чувства маска на мгновение слетела. Мордекай Тремейн увидел в ее темных глазах откровенный ужас; душа переполнилась смятением и предательской неуверенностью.
– Да, это мое, – прошептала Хелен. – Спасибо, что принес, Лестер.
– Не за что, – ответил молодой человек, глядя ей в лицо. Передал платок, но не коснулся ее пальцев. – Не хочу беспокоить, – невозмутимо добавил он. – Время сейчас нелегкое, так что следует как можно больше отдыхать.
– Да, – кивнула Хелен, немного успокоившись. Ее голос вновь зазвучал спокойно. – Время действительно нелегкое.
Лестер попрощался, и она позволила ему беспрепятственно уйти.
Через двадцать минут, медленно шагая вдоль скал, Мордекай Тремейн печально размышлял о мрачном смысле короткой тревожной сцены. Молва объявила Имлисона любовником Хелен Картхэллоу, и сам он открыто старался оправдать свою репутацию. Никто бы не удивился, если бы в эти минуты верный друг оказался рядом – поддерживая, защищая, доказывая силу чувства.
Две души навеки соединились вопреки судьбе и миру – о подобной картине мечтал и романтичный Тремейн. Однако молодые люди смотрели друг на друга холодно и отчужденно.
Глава 3
Погода изменилась. Налетел порывистый ветер, и лишь горстка смельчаков отважилась появиться на пляже. Повернув шезлонги спинками к морю, упрямцы безуспешно пытались игнорировать утреннюю прохладу. Мордекай Тремейн быстро спустился по каменной лестнице к «Павильону», где выступала труппа «Чудаки из Фалпорта», и сразу заметил Мортона Уэстфилда, входящего в здание через служебную дверь.
Вид характерной лысой головы направил мысли Тремейна в новое русло. Интересно, удалось ли Чарлзу Пенроссу получить информацию относительно прошлой жизни Уэстфилда? Скорее всего смерть Адриана Картхэллоу заставила забыть о посторонних темах. При встрече надо будет обязательно напомнить.
