Капитан Угрюмов дорого бы отдал, чтобы увидеть это своими глазами. Центроплан и носовая часть фюзеляжа брызнули в стороны огнем и обломками, консоли закувыркались и унеслись назад, а хвост с двигателем ударился в переднее бронестекло летевшего вплотную «Апача» и отрикошетил вверх, в ротор несущего винта. Титановые передние кромки лопастей были способны без особенного урона рубить тонкие ветки, но перед пятикилограммовой металлической чушкой спасовали. Вертолет резко дернулся вбок, задрал нос и закувыркался, теряя высоту.
Прилетевший «Хьюи» смог подобрать только несколько кусков обшивки русского дрона.
Генерал Уайт медленно положил трубку обратно на телефон. Немыслимо, эти идиоты-вертолетчики, вместо того чтобы просто расстрелять дрон, умудрились потерять вертолет с экипажем. Нет, на войне потери неизбежны, но потерять людей вот так, в банальной погоне за неизвестно чьей беспилотной железкой… Хотя… Известно чьей, ни у кого, кроме русских, не хватит наглости сюда прилететь. Совсем недавно было нападение на Нью-Хевен. Неужели опять?
– Боевая тревога! Отдыхающие смены – получить оружие и боеприпасы! Занять места по боевому расписанию!
Генерал автоматически отдавал уставные команды, а в голове крутилась неясная мысль. Что-то он забыл… Что?
– Гранта ко мне! Срочно, пока он не убежал.
Командир авиационного крыла Грант появился через три минуты. Бегать летчик не любил, и его успели перехватить на выходе.
– Что можешь сказать про тот дрон, что сбили твои летуны?
– То же, что и они. Похож на «Рипер», только поменьше. Винтовой. Низкоскоростной.
– Какая у него может быть дальность?
– При таких размерах и скорости он не может быть тяжелее фунтов ста. Винтовой… Миль триста максимум. Морских.
– Он долетел сюда, поработал и планировал вернуться. Есть здесь суша в сотне миль?
– Даже в трех сотнях нет. Ближайшая земля – Новая Англия, триста пятьдесят до нее.
– Значит, они работали с корабля!
– Авианосец? Здесь?
– Так они и не «Хорнеты»
[43] запускают, а стофунтовый дрон. И спускается он небось на парашюте, поэтому большой корабль не нужен. Подними в воздух всех своих ребят. И ищите, Грант, ищите. Твои парни погибли, тебе разве не обидно?
Грант еще не успел покинуть кабинет, как вбежал ординарец:
– Господин генерал, к вам тут из радиоразведки. Говорят, это может быть очень важно.
– Пусть зайдет. Грант, останьтесь.
Вошел длинный, сутулый, похожий на очкастого богомола Даладье, начальник службы радиоперехвата.
– Господин генерал! Мы обнаружили подозрительную активность в эфире.
– Какого рода?
– Больше всего похоже на работу радиомаяка. Сегодня это случилось дважды. В том направлении нет никаких портов или других объектов. Зато когда я сопоставил время полетов русских дронов сегодня с временем включения радиомаяка…
– Полетов? Что, полет был не один?
– Первый полет был сегодня утром. Дрон шел на высоте, где его все равно не достали бы наши зенитчики. Поэтому вам докладывать не стали, но я прочитал в журнале…
– Ладно, это мы еще решим, что мне докладывать, что нет. Итак, вы определили связь…
– Да, первый дрон пролетел в 11.25, и в 12.57 включился маяк. Вот в этом направлении.
– Но дрон пролетел над восточной половиной острова с севера на юг, а вы показываете почти точно на запад?
– Дроны умеют летать по маршруту. И, исходя из его скорости и времени между сигналами, я бы предположил, что дрон пролетел на юг миль двадцать-тридцать, до надежной потери его радарами, а потом повернул к кораблю-носителю на запад. За полтора часа полета по такой траектории расстояние от корабля до острова получается… Миль пятьдесят, плюс-минус десять.
– Как раз за пределами дальности радара?
– По небольшим судам – именно так.
– А где вы засекли повторный сигнал радио- маяка?
– Примерно там же.
– Почему, как вы думаете, второй раз сигнал включили так задолго до подлета дрона к кораблю?
– Могу только предполагать. В середине дня изменился ветер, а дрон у русских медленный. Ему встречный ветер в тридцать узлов срезает скорость вдвое. Вот и промахнулись со временем.
– И как долго работал этот радиомаяк?
– Он выключился сразу, как «Дельта» сообщил об обнаружении дрона. И еще, за секунду до взрыва дрон подал какой-то короткий радиосигнал. Достаточно мощный, русские могли услышать.
– Предсмертный крик?
– Видимо, да. Так что теперь русские знают и об обнаружении дрона, и о его уничтожении.
– Ну ничего, сейчас отправим вертолеты на перехват…
– За что? Ваши вертолеты кого-то там преследовали, один разбился. Русские тут при чем? У них есть пословица – «не пойман – не вор».
– Вы хорошо знаете русских?
– Я их полжизни слушаю, что там, за ленточкой, что здесь.
– Значит, придется направить сторожевик на перехват. Остановят под видом борьбы с пиратством, досмотрят, найдут оборудование для запуска дронов…
– Скорее, они найдут второй дрон. По времени не получается, чтобы летал один и тот же.
– Тем более. Когда мы это обнаружим, можно будет устроить хороший скандал и получить с русских денег на новый вертолет и пенсии вдовам.
– У этих двоих не было семей.
– Но деньги-то потребовать можно? Ладно, всему свое время. Спасибо, Даладье, спасибо, Грант, вы свободны.
Даладье вышел за дверь и сразу вернулся.
– Господин генерал, мои слухачи только что сообщили. С того направления, где мы засекли радиомаяк, была передача по КВ. Русские докладывали на базу.
– То есть теперь нет никакого смысла их топить, они уже передали всё, что успели разнюхать… Идите, Даладье.
Стоило французу окончательно покинуть кабинет, генерал вновь схватился за телефон:
– Стюарта ко мне, живо!
И заходил туда-сюда по кабинету, ожидая, когда появится его заместитель по военно-морским делам.
– Мы их догоняем, сэр!
– Конечно, Гопкинс. Вы командуете одним из самых быстрых кораблей в здешних водах, а у русских древняя, явно трофейная лоханка. Удивительно, как они вообще умудряются выжимать из нее двадцать узлов.
– Сейчас обгоним, и я прикажу дать предупредительную очередь как команду к остановке.
– Подождите, Гопкинс. Давайте для начала используем радио, вдруг они отзовутся? Вы, кстати, обратили внимание на флаг у них на мачте?
