– Надо найти автобусную станцию, – сказал Ваня. Архитектура его совсем не интересовала, в отличие от сестры, которая фотографировала все подряд.
– Давайте сначала зарядимся. Вряд ли они нас найдут.
Умиротворенный спящий город казался безопасным, здесь было уютно и не хотелось никуда бежать и никому звонить. По виа Рома мы дошли до пьяцца Нелья, полюбовались фонтаном, который украшали безрукие сирены. «На руках сэкономили», – дежурно пошутила Настя. Особенно эта шутка раздражала в Эрмитаже, потому что Настя повторяла ее у каждой статуи. У фонтана мы неторопливо повернули обратно, чтобы еще раз посмотреть на каменные ворота перед зданием мэрии.
Город стал оживать. Жители открывали ставни и выставляли наружу горшки с цветами, снимали высохшее за ночь белье и вешали мокрое. Грузовички протискивались между рядами припаркованных машин и снующих пешеходов, останавливались у магазинов для разгрузки. Мы свернули с центральных улиц и двинулись в сторону жилых районов. Здания здесь были новее.
– Не старше четырехсот лет, – оценил Ваня, постукивая костяшкой пальца по выступающему из стены супермаркета камню.
– Знаток, – сказала Настя. Она постучала по тому же камню и прислушалась. Судя по ее виду, она была не согласна.
– Явно же старше, чем наш дом, – аргументировал брат.
– А нашему сколько?
– Сто пятьдесят.
– Ааа…
– С копейками.
В стороне от центральной улицы все выглядело менее парадным и еще более сонным, поэтому мы вернулись на площадь у мэрии и присели на бордюр погреться на солнце.
– Как настоящие итальянские бездомные, – прокомментировал Ваня.
Мы сидели и смотрели, как просыпается город. Когда в мэрию начали заходить сотрудники и недоуменно на нас поглядывать, пришлось перейти на другую сторону площади и устроиться на скамейках.
– Чего мы тут торчим? – поинтересовалась Настя.
– Сейчас откроются кафе, найдем одно с вайфаем, узнаем, как добраться отсюда до Палермо, и уедем.
На автобусе или на поезде, – сказала я.
– И еще надо зарядиться, – добавил Ваня.
– У меня еще половина заряда, – сказала Настя, и мы отобрали у нее телефон, чтобы посмотреть кафе поблизости. Но все они были еще закрыты.
– Поищи «панифицио», – посоветовала я.
– Как? – переспросил Ваня, набирая слово на телефоне.
– Как слышится, так и пишется, – ответила я.
– Нашел несколько, можно дойти пешком. Это что?
– Пекарни. Они открываются рано. Если повезет, там будут столики и розетки. Ну и пирожки какие-нибудь, – сказала я, вставая и поднимая с мостовой клетку с мышами. По установившейся негласной договоренности мы с Настей носили одну клетку по очереди. Мне показалось, что мыши заинтересованно приподнялись, когда мы снова отправились в путь.
Дошли до пекарни. Пекарь закладывал в большую каменную печь свежее тесто, которое через десять минут должно было превратиться в лепешки с базиликом. Стульев и розеток здесь не было, на крошечном пространстве размещалась печь, три духовки, незастекленный прилавок с хлебом и лепешками. Мы взяли две теплые лепешки, вышли на улицу, за минуту прикончили их и запили водой из бутылки.
Потом прогулялись, высматривая значок вайфая на входных дверях и витринах.
– Болтаемся тут у всех на виду, – пробурчал Ваня. Он не мог перестать обеспокоенно оглядываться.
– Да расслабься ты уже, – немедленно ответила ему сестра. – Они остались в Катании.
– В Катании вы говорили, что они остались в Сиракузах, – отрезал он, прикрывая рукой клетку от стайки школьников, которые притормозили возле нас. Они нагибались и заглядывали в клетки на ходу. – Идите, идите мимо, – сказал он им, отгоняя рукой.
Один из их толпы поднял руку с выставленным средним пальцем, и мальчишки расхохотались. Мы обогнули эту ватагу и поспешили пройти мимо.
– Наглая мелочь, – раздраженно кинул Ваня через плечо, на что те ответили итальянскими ругательствами, кривляньями и воздушными поцелуями для Насти. Мы с ней засмеялись – до того необидными были и средний палец, и мальчишечьи обзывалки.
– Очень смешно, – продолжил Ваня раздраженно. – Кто их воспитывает?
Мы загоготали еще громче.
– Боже, ну ты и зануда, братец, – сказала ему Настя, когда мы отсмеялись.
Но иностранцы в маленьком итальянском городке были слишком заметны, особенно если у них с собой были две переноски с оснащенными проводами песчанками. На нас показывали пальцами, в нашу сторону поворачивали головы.
– Давайте-ка побыстрее придумаем, как отсюда убраться, – попросил Ваня, оглядываясь.
– Знаете, в лобби отелей обычно хороший вайфай, – сказала я. – Можно зайти и подзарядиться.
Мы подошли к первому попавшемуся отелю в центре, но он был слишком безупречен: витринные окна без единого пятнышка, олеандры по обе стороны грандиозной входной двери, мраморная стойка администратора. Сами администраторы – девушки-блондинки – были строго причесаны, ярко накрашены, и мы, взглянув на свое блеклое отражение в окнах, отчетливо увидели, какие мы помятые и лохматые, вспомнили о неумытых лицах и нечищеных зубах, смутились и прошли мимо.
Следующий отель был скромнее: над ярким названием нависали три звезды, на подоконниках стояли горшки с геранью, в лобби лежали коврики, сплетенные из рыболовных снастей. За стойкой администратор (буйная растительность на груди выглядывает из расстегнутой рубашки-поло) объяснял четырем английским студентам, как найти Ломбардский замок. Так как он, торопясь, проглатывал английские слова и отчаянно жестикулировал, студенты терялись и ничего не понимали. Администратор достал из-под стола карту и ручку и начал объяснять снова, тыкая ручкой в карту, потом свернул ее и, шлепнув ею по столу, придвинул к гостям. Те забрали карту и направились к выходу. Администратор увидел, что я смотрю на него в открытое окно, кивнул и уставился в монитор на стойке. Все в этом отеле дышало такой теплотой и дружелюбием, что я зашла внутрь и спросила, можем ли мы посидеть в холле и зарядить наши телефоны и ноутбук.
– Sure
[50], – ответил администратор, на груди которого висел бейдж с именем Чезаре. В его устах это звучало «сурэ».
Я осмелела и спросила, можем ли мы воспользоваться вайфаем.
– Sure, – повторил он и протянул визитку отеля, на обратной стороне которой ручкой был написан пароль.
– Спасибо большое, – сказала я ему по-русски, так всегда выходило искреннее.
– Пажзжалуста! – неожиданно ответил он и через мою голову подмигнул Насте.
Настя с независимым видом ставила клетку на стол и садилась на диванчик. Когда я подошла, то увидела, что она покраснела.
