– Это же наше прозвище.
– О котором мы не должны знать.
Персонажи из прошлой жизни, папины коллеги по работе, которые ходят всегда вместе и говорят одну фразу на двоих. Мы сидим в теньке прямо на мостовой, я улыбаюсь. В руках у Пумбы бутылка с водой, из нее он брызгал мне в лицо.
– Ты что?
– Тут делаешь?
Все еще нелепо улыбаясь, я соображаю, что бы соврать. К счастью, к нам подбегают запыхавшиеся близнецы.
– Нин, ты куда делась? Мы весь город обегали.
– Близнеееецыыы, – тяну я. – Это папины коллеги.
– Здравствуйте, – одновременно сказали близнецы и Тимон с Пумбой.
Близнецы смотрели мне на лоб, их глаза становились все больше и больше. Я потрогала – там была огромная шишка.
– О, да у вас тут.
– Компания.
– С экскурсией?
– Да, от школы, – бойко соврала Настя.
– А мы в отпуске.
– С семьями.
– Может, все-таки.
– Скорую вызвать?
– Нет-нет, – отвечаю я. – Мне уже горрраздо лучше. Мы пойдем. Экскурсовод волнуется. В автобусе есть аптечка. Выпью спирта. Ой, то есть нашатыря.
– И будешь как новенькая, – подтверждает Настя, помогая мне подняться.
Голова все еще кружится, и ноги слушаются плохо, но я иду и тащу за собой близнецов. Машу Тимону и Пумбе.
– Мы заедем к вам!
– На следующей неделе! – кричит то ли Тимон, то ли Пумба, и я опять улыбаюсь.
– Как ты их тут нашла? – удивляется Ваня. – Это же тот, который в прошлом году вез нас в аэропорт?
– Тимон и Пумба появляются всегда, когда нужно, – отвечаю я.
Мы переходим с одной улицы на другую, пока не находим щель между домами. Забиваемся в нее.
– Вы чего побежали? – спросила Настя. – С ума сошли книжки красть? Зачем тебе она? – Настя попыталась выхватить у меня книжку, но я не отдала. Какое-то время мы перетягивали ее туда-обратно, потом Настя, резко дернув, отобрала ее у меня.
– Рогатый корабль? Детская книжка, ты серьезно? Да что с вами вообще? С ума сошли? – Настя переводила взгляд с меня на Ваню. – И тебе надо в больницу. Вдруг это сотрясение?
Я отрицательно помотала головой. Перед глазами снова потемнело. Подождала, пока чернота уйдет. В голове вертелся вопрос, зачем я все это делаю, и тут же песчанки шумно завозились в клетке.
– Они нас как-то нашли, – сказал я, едва заметно подмигнув Ване.
– Серьезно? Там были эти, которые в Катании? – изумилась Настя.
Я кивнула.
– Да, – подтвердил Ваня, – были.
– Ой, мама, что же делать?
Мы молчали. При любом раскладе было непонятно, что делать дальше. Рогатый корабль на обложке больше не пытался выбраться. Он бросил якорь между скал и покачивался на волнах. Лисица и голубь исчезли.
Мы спрятались в узкой щели между домами, как воры, да мы и были ворами, и мне ничего не было видно, кроме полоски неба над головой.
– Думаю, лучше дождаться темноты, – предложил Ваня. Его мучали все те глупости, которые мы натворили. Я его понимала. Но ничего не могла поделать ни с собой, ни с тенями, которые порождало мое воображение.
– Ну ладно, слушайте, не будем же мы сидеть тут до ночи. Сколько сейчас? – спросила Настя.
– Четыре, – ответил он.
– Давайте пойдем ближе к морю и посидим там в каком-нибудь кафе, – предложила я.
Но я опасалась, что мы встретим полицейского, который знает, что я украла книжку. Поэтому мы быстро, пригибаясь и втягивая головы в плечи, дошли почти до самого порта, забежали в первую попавшуюся кофейню и сели там в самый дальний угол. В другом углу футбольные болельщики смотрели матч на плазме, шум стоял приличный.
Настя ходила туда-обратно, потом протянула ко мне руку ладонью вверх:
– Дай кошелек. Найду тот магазин и верну деньги.
Я отдала ей свой рюкзак. Она закинула его на плечо и вышла из кафе.
Мы с Ваней покопались в карманах и нашли немного денег, чтобы купить капучино.
– Что ты увидела в книжном? – осторожно спросил Ваня.
Я секунду подумала, как рассказать ему так, чтобы он не решил, будто я сошла с ума, но в голову ничего не приходило.
– Тени. Вернее, щупальца от теней. Они могут схватить, если не успеть убежать.
Он молчал, слова о тенях то ли испугали его, то ли расстроили, я не понимала.
– А чудовища?
– В последний раз я видела их в Питере.
– А здесь?
– Здесь нет. Тени появились где-то в апреле. Сначала просто шевелились, смотрели. А когда мы были в Катании, в первый раз захотели меня схватить. И знаешь, – я волновалась, впервые рассказывая кому-то о тенях, – я тогда испугалась, и они, наверное, это почувствовали. Они стали появляться чаще и, ну, пугать меня. Своими щупальцами. И потом, в автобусе, там была тень без человека, сама по себе, похожая на осьминога. И потом в той деревне, в Шиллато, тоже были тени, без людей, стояли и ждали, но потом мы вошли в дом, а там было светло…
Он с ужасом смотрел на меня.
– Что? Чудовища были гораздо страшнее.
– Ты кому-нибудь говорила об этом, кроме меня?
Я отрицательно покачала головой.
– И своему психологу? Ты ведь говорила, что ходишь к психологу?
– Разговариваю по скайпу.
– Не важно. Это, наверное, какое-то расстройство, надо пить таблетки?
– Не знаю. Вера говорила, что из-за вытесненной ненависти могут быть побочки. Но мне кажется, это из-за рисования. Нет, я точно знаю, что из-за рисования. Когда она вернулась, она как будто отобрала мою способность рисовать. Как будто, ну, знаешь, это было ценой за ее возвращение. Когда она исчезла, я начала рисовать, когда она вернулась – перестала. И еще папа… – я помолчала, собираясь с духом. – Он… он ведет себя как раньше, как будто ничего не было. И она тоже ведет себя как раньше. Они… настоящие чудовища.
Я замолчала и отвернулась к окну.
Там было, как всегда, солнечно, никаких теней. Здоровые, счастливые люди проходили мимо больших окон кафе.
Звякнул дверной колокольчик. Это вернулась Настя. Она покосилась на нас и подошла к группе болельщиков. Они разомкнулись и поглотили ее. Секунду спустя она сидела на стуле, закутанная в шарф футбольного клуба «Палермо», и делала все то же, что делали болельщики: вскидывала руки вверх, и хмурилась, и охала, прикладывая руку ко рту.
– Денег не хватит на обратную дорогу, – сказала я.
– Будем мыть посуду в ресторане и заработаем, – с готовностью ответил Ваня, будто уже думал об этом.
