– Почему Сицилия? – Чарли наклонился вперед, сцепив пальцы в замок.
– О, это очень просто. Я вырос на Сицилии, в Сиракузах. Вероятно, вы слышали об острове Ортиджия. Сейчас он находится под охраной ЮНЕСКО, но сорок лет назад там были самые настоящие трущобы. Впрочем, район и сейчас не сильно отличается от тех времен, когда я был ребенком. Пятым в семье. Можете себе представить.
Чарли кивнул.
– Первую книжку с фокусами мне подарил хозяин книжного магазина. Я ошивался там каждый день после школы, читал по чуть-чуть. Потом друзья помогли мне купить первый реквизит. Мы пели на площади. Такой вид попрошайничества.
Зеро волновался, рассказывая свою историю, ведь, вспомнила я, он давал первое в своей жизни интервью.
– И я подумал, может быть, где-то в мире есть еще один человек, лелеющий отчаянную мечту, – иллюзионист поморгал, – которому помогут мои бесплатные представления. Потому что, так уж получилось, мне всегда кто-то помогал.
Потом Чарли с Зеро переместились в столовую. Красивая черноволосая женщина накрывала на стол, вокруг нее крутились дети. Их было так много и они так шустро сновали туда-сюда, что не было возможности их сосчитать.
– Моя жена и администратор, в одном лице, – рассказывал Зеро, смеясь. – Обычная история, почти у всех так, – он состроил ей гримаску, и она подмигнула в камеру.
– Поддержка семьи важна для вас? – спросил Чарли.
– Всегда должен быть кто-то, на кого можно опереться. Кто-то, кто сварит тебе кофе и всегда будет на твоей стороне. Без громких слов и признаний. В соседней комнате, но рядом.
Я что-то почувствовала, но не успела понять, что именно, потому что Чарли задал следующий вопрос, потом еще один.
– Думаю, все хотят знать, что Зеро будет делать дальше?
– Дам несколько шоу за огромные деньги.
– То есть вы думаете, что сейчас, зная секреты ваших трюков, люди будут покупать билеты?
Зеро рассмеялся:
– Нисколько не сомневаюсь.
– А как же другие ваши иллюзии? Мы узнаем, откуда появляется снег посреди лета? Как летает слон? И с левитацией ведь тоже не все ясно: вы рассказали, как летаете в закрытом помещении, но как вам удалось «Вознесение»?
Зеро сделал большие глаза, будто не понял, о чем идет речь:
– Какие иллюзии, о чем вы? Это магия, самая настоящая магия.
А на следующий день в городе сменились все афиши. Теперь на жителей Манхэттена отовсюду смотрел Зеро. Больше не было никаких черных капюшонов и слов «таинственный», «неподражаемый». Афиши с лаконичным дизайном: Зеро на белом фоне со слоном, Зеро с желтыми шариками, Зеро улыбается в камеру, держа в руках красную бархатную маску. Афиши сообщали, что через месяц состоится шоу Зеро, вместо адреса было указано просто – «Центральный парк». Билеты раскупили за три часа. Папа успел купить один из последних.
– Придется тебе идти одной. Ужасно дорогие, – сказал он мне вечером, протягивая распечатанный на принтере билет.
Потом выяснилось, что самый дешевый билет в самом верхнем ряду стоил половину месячной папиной зарплаты. Мама убила бы нас, узнай она, но была слишком занята.
В день, когда должно было состояться шоу, в Центральном парке поставили шатер, как мне показалось, тот же самый, что в Катании. Шатер в Центральном парке – это само по себе было неслыханно. «Магия похлеще летающего слона. Зеро арендовал Sheep Meadow»
[75], – писали в новостях.
Дорого одетые люди стали собираться возле шатра за час до представления. Внутри продавали магнитики с Зеро и видами Нью-Йорка, плакаты, простенькие наборы для фокусов, напитки. Можно было сфотографироваться с Красными Масками. Актеры стояли на фоне огромного постера с изображением летящего над Греческим театром слона. К Красным Маскам была очередь. Я встала в конец, но после второго звонка, когда передо мной оставалось всего одно многочисленное китайское семейство, актеры сказали, что должны занять свои места. Мы разочарованно выдохнули и вошли в зал. Там царила суета и неразбериха. Я с трудом пробралась на свое место почти под куполом, успела с удовольствием отметить, что обзор отсюда отличный. После третьего звонка зрители еще растерянно бродили между рядами. Выяснилось, что билетов было продано больше, чем мест в зале («Очередной трюк Зеро – продать в полтора раза больше билетов и смотреть, что получится», – иронизировали журналисты). Зеро несколько раз выходил к нам и обещал, что его компания возместит расходы на билеты в двукратном размере. Но никто не ушел.
Через полчаса, когда зрителей без места наконец рассадили на ступеньках и барьере, представление началось.
Гипнотический пасс, тишина, взлетающий под купол Зеро. Мы знали всё: где именно крепятся невидимые нити, которые поднимают его вверх, каковы их особенности (они не отражают света прожекторов и могут использоваться в круговом театре), даже их химическую формулу. Мы знали, куда девается девушка из горящего куба. Знали, какой трюк заставляет шарики поменять цвет. Но все равно смотрели, смотрели во все глаза, завороженные магией.
В середине представления магия для меня вдруг рассеялась, я просто смотрела на Зеро. После всех разоблачений, поездок, нервов, после того, как я своими глазами увидела, как Зеро уносится в небо над Сицилией, после его интервью он казался мне не таинственным, а родным и милым – человеком, который нальет тебе чаю и погладит по голове. Кем-то, кто всегда рядом, кто…
Под шум аплодисментов на арену приземлился слон. Хлопок – и слон исчез, оставив после себя кучу навоза. Зеро развел руками, а зрители хохотали и снимали на камеры, как уборщики чистят арену для следующих трюков.
В антракте мне все-таки удалось сфотографироваться с Красными Масками. Я отправила фотку в наш с близнецами ватсап-чат.
«кайф!»
«хахаха. Как он?»
«Как будто ничего не было».
Я вернулась в зал. Но магия Зеро потеряла для меня весь шарм. Я смотрела, как он перемещается по арене, делает пассы, но все мысли у меня были только о папе. Мы с папой завтракаем перед школой, верхний свет выключен, в окно пробивается майский утренний свет; мы с папой в спальном районе, крутим карту на экране мобильника – потерялись; мы вместе идем по аэропорту к стойке регистрации номер 33, ноги подгибаются, сейчас увидим маму.
Наконец шоу закончилось, и я испытала облегчение от того, что головоломка, так долго не дававшая мне покоя, все-таки сложилась. Зеро раскланивался под аплодисменты зрителей. Его ассистенты впервые сняли маски. Они тоже кланялись на все стороны, когда вдруг во всем шатре выключился свет и перестала шуметь вентиляция, а потом зажегся единственный прожектор, осветивший центр арены. В круге света спиной ко мне стоял Зеро.
