Хозяин гостиницы (или кто это, с фонарем?) подходил все ближе.
Вот он поднял над головой фонарь.
– Здравствуй, Мэри, – проговорил он резким, скрипучим голосом.
В свете фонаря она разглядела его лицо – острое, плутоватое, не вызывающее ни малейшего доверия и все же по-своему привлекательное. Должно быть, ей просто мерещится от усталости. Ведь не может же быть…
– Мы тебя тут весь день поджидаем, – сказал он. – Я… рад тебя снова видеть, дорогая.
Впервые в жизни Мэри показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Как такое может быть? Откуда он здесь? Она глубоко вздохнула, сунула руку в поясную сумку, достала револьвер и направила прямо на него.
– Здравствуй, отец, – сказала она. Она не хотела его так называть – само вырвалось. – Мистер Хайд, – поправилась она. Он ей не отец и никогда отцом не будет.
Диана: – Но ты же знаешь, что это он.
Мэри: – Биологическое родство еще не делает человека отцом.
– Папаша! – Диана вышла из дилижанса. Вид у нее был все еще заспанный. – Какого черта! Где мы и что ты тут делаешь? И почему не дал мне знать, где ты? Мог бы прислать письмо, записку – хоть что-нибудь. А тебе и в голову не пришло, да? Ну конечно. Какой же ты отец после этого? Паршивый, прямо скажем.
– Помолчи, Диана, – сказала Мэри. – Сейчас не до того. – Она повернулась к Хайду, все еще целясь в него из револьвера. – Где мы? Насколько я понимаю, не в Будапеште.
– Нет, и, думаю, тебе лучше отдать мне оружие, дорогая, – сказал Хайд. – Тем более, что оно и так мое.
– Ни за что на свете…
– Мэри, думаю, лучше отдать. Оглянись.
Это был голос Жюстины – должно быть, она вышла с другой стороны. Мэри обернулась: герр Ференц, все еще сидевший на кучерском сиденье, держал ее на прицеле ружья.
– Ваша подруга дело говорит, фройляйн, – сказал он по-английски – вполне понятно, хоть и с иностранным акцентом. Вот вам и «говорит только по-венгерски»!
А за спиной у Жюстины стоял Денеш – тоже с ружьем. Черт! Она сразу все поняла: их обманули. Либо друг Германа обманул, либо сам Герман. Но откуда же Хайд узнал, где они? Как сумел все это организовать? И где же они теперь?
Беатриче: – Герман тут точно ни при чем. Он очень славный человек, и его фрау Герман такая добрая. И малыш у них чудеснейший… Мы виделись с ними прошлым летом, когда приезжали в Вену, в гости к Ирен.
Кэтрин: – Полагаю, малыши и у преступников бывают чудесные.
Беатриче: – Кэт, ты же не хочешь всерьез сказать…
Кэтрин: – Нет, на самом деле я не думаю, что Герман в чем-то виноват. Просто считаю, что способность человека к размножению еще ничего не говорит о его моральных качествах.
– А теперь отдай мне пушку, – сказал Хайд, протягивая руку и подходя ближе. – Давай, Мэри, не бойся, я не собираюсь причинять тебе вреда – и Диане тоже.
– Вы нас похитили, – сказала Мэри обвинительным тоном. С неохотой она протянула револьвер, не позаботившись повернуть его рукояткой к Хайду.
– Я бы выразился иначе – поменял вам маршрут, – ответил он. – Вы сможете продолжить свое путешествие, как только я получу то, что мне нужно, – а именно одну из вас. Но вначале, я надеюсь, мы немного побудем вместе. Так сказать, в семейном кругу.
– Я в этой каменной махине не останусь, – сказала Диана. – И не думай, и не мечтай.
Хайд улыбнулся своей кривой улыбкой.
– Боюсь, пока что у тебя нет выбора. Вначале я не собирался везти вас сюда – но раз уж вы здесь, я, разумеется, рад тебя видеть, дочка. Будь как дома, живи тут сколько хочешь.
Диана сделала неприличный жест.
– А, мисс Ван Хельсинг! – сказал Хайд. – Вот она, наконец, та гостья, которую мы ждали.
Люсинда вышла из дилижанса – медленно, неуверенно.
Хайд сунул револьвер в карман, шагнул вперед и протянул руку. Мэри отступила в сторону. Что же ему нужно, в конце концов? Очевидно, Люсинда – но зачем?
Люсинда подошла слегка нетвердой походкой. Она явно была еще в полусне или в каком-то трансе. Она оперлась на руку Хайда, оглянулась через плечо на Мэри и проговорила:
– Вот мы и в аду.
– Пусть так, – отозвался Хайд, кажется, несколько обескураженный. – Но вы, наверное, проголодались, а ужин уже ждет – в том числе и вас, мисс Ван Хельсинг. Мы приготовили для вас особенное блюдо – и, думаю, наше угощение придется вам весьма по вкусу. Прошу всех за мной, в замок. Хотя главная цель, ради которой мы привезли вас сюда, – заполучить мисс Ван Хельсинг, я рад снова повидать вас всех, включая и вас, мисс Франкенштейн. Идемте за мной, и я вам расскажу, где вы и как сюда попали, – если, конечно, вы не хотите стоять тут, в темноте? На такой высоте ночами бывает холодно. На вашем месте я бы предпочел тепло нашего очага, и, может быть, немного бренди. Венгры делают отличный бренди, гораздо крепче, чем в Англии, – как раз то, что нужно в такую ночь.
Диана двинулась за ним, но Мэри задержалась: ей совсем не хотелось идти за Хайдом куда бы то ни было, а тем более – в полуразрушенный замок, словно сошедший со страниц романа миссис Рэдклифф или сэра Вальтера Скотта. Да и Жюстину нужно было подождать.
– Где мы, как ты думаешь? – спросила она, когда Жюстина догнала ее.
– Теперь я жалею, что не посмотрела внимательнее, – сказала Жюстина. – Я пыталась вспомнить, в каком месте на карте видела горы. Кажется, горы были к югу от Вены – они напомнили мне Альпы. Если мы все время ехали на юг, то, конечно, приехали совсем не туда.
– И на нас все еще наставлены ружья, – сказала Мэри, оглянувшись на герра Ференца с Денешем. – Что же, давай войдем. Нам нужно поесть, отдохнуть и разобраться, куда нас… да – куда нас черти занесли! Гляди-ка, я уже начинаю выражаться как Диана.
Диана: – Да! И это было здорово! Тебе бы не помешало почаще выражаться, как я.
Вот если бы Кэтрин с Беатриче были здесь! Тогда они, может быть, и одолели бы Хайда и его прихвостней. Но рядом с Мэри была только Жюстина: на Диану трудно было всерьез рассчитывать, если уж она называет Хайда «папашей» и упрекает его – в чем? В том, что не прислал открытку? Как будто это более страшное преступление, чем… убийство, например.
Диана: – Если бы ты решила драться, я дралась бы вместе с тобой. Да, он мой папаша, но я же знаю, какой он подонок. А ты моя сестра. Я это прекрасно помню – забудешь тут, когда ты все время командуешь!
Беатриче: – Мне тоже жаль, что нас тогда с вами не было! Но мы тогда еще только ехали на поезде в Вену и даже не знали, что вы пропали при невыясненных обстоятельствах.
Следом за фонарем Хайда Мэри прошла в ворота с опускающейся решеткой и оказалась… что это, двор? Видимо, да: под ногами был гравий. Взошла луна, похожая на шиллинг, а может, на австрийскую крону – полная, яркая. Ее окружали тучи, звезд было не видно. Здесь тоже вокруг клубился туман. И вот перед ними большая дубовая дверь – Хайд открыл ее, и она заскрипела. Мэри вошла вслед за Дианой и придержала дверь для Жюстины. Вот если бы она, как Кэтрин, могла видеть в темноте!
